И чертовски хорошо, что два танцевальных урока ему не осилить. Каждая улыбка, каждое нечаянное прикосновение руки и случайное соприкосновение плеч было утонченной пыткой. Пыткой, которую он с удовольствием продлил бы, если б мог. Впервые он порадовался ограничениям, наложенным на него увечьем.
Он слышал, что влюбленность может пьянить, как хмельное вино, но никогда раньше не испытывал этого чувства. Да, случалось, что женщины его интриговали, очаровывали и определенно пробуждали желание, но ему никогда не грозила опасность потерять голову.
Гидеон взглянул на Уиннифред, когда они вышли из дома на солнце, и решил, что ощущение больше напоминает легкое опьянение. Ты уже навеселе, и еще хватает ума понять, что следующий стакан превратит приятное опьянение в тяжелое забытье, но его уже недостаточно, чтобы удержаться и не потянуться к бутылке.
Не стоило ему тянуться к Уиннифред в гостиной. Он знал, что это ошибка — предлагать свои услути в качестве танцевального партнера. Он прекрасно знал, что делает, и знал, каковы будут последствия. И все равно сделал это.
— Вы что-то вдруг притихли, Гидеон.
В голосе Уиннифред сквозила неуверенность, что побудило его приложить сознательные усилия, дабы отодвинуть в сторону свои переживания и расслабить руку, сжимающую трость. Он вывел Уиннифред из дома, чтобы удивить ее, а не встревожить.
— Прошу прощения. Я задумался.
— А это имеет какое-то отношение к посыльному, который приезжал нынче утром? — Она потянулась к его руке. — Это ведь не какая-нибудь плохая новость, нет?
— Ни в коей мере. — Он чувствовал тепло ее пальцев сквозь рукав сюртука. — Это то, чего я с нетерпением ждал. Кое-что для вас.
— Для меня? — Она уронила руку. — Но…
— В свой первый день здесь я сказал вам и Лилли, что в качестве компенсации за преступления моей мачехи вы можете просить у семейства Энгели все, чего пожелаете. Вы ни о чем не попросили.
— Это неправда. Я просила не ездить в Лондон.
— Да, верно, — с улыбкой согласился он. — Что ж, надеюсь, это возместит вам отказ в вашей просьбе.
— Но у меня и так теперь много всего, Гидеон. Мне не нужно… — Она осеклась, когда он вытащил из кармана сложенный лист бумаги и протянул ей. — Что это?
— Посмотрите.
Она развернула бумагу и прочла аккуратный рукописный шрифт. Это был документ, предоставляющий право на Мердок-Хаус, или нечто близкое к тому, что незамужняя женщина может надеяться сохранить в ограниченных рамках закона. Он даровал мисс Уиннифред Блайт право на аренду Мердок-Хауса сроком на пятьсот лет, утвержденную и полностью оплаченную. Вдобавок контракт и все жалуемые им права могут быть переданы по наследству любому названному ею лицу.
Она долго таращилась на контракт, не говоря ни слова.
— Ну, вы довольны? — мягко спросил Гидеон.
Она посмотрела на него, потом на контракт, потом опять на него. На ее лице отражались потрясение и изумление.
— Но… когда… разве вы можете это сделать?
— Могу и сделал. На прошлой неделе я написал поверенному своего брата и попросил немедленно составить документ.
— Он мой, — выдохнула Уиннифред. — Мердок-Хаус мой.
— И вы можете делать с ним все, что пожелаете. В контракте ясно говорится, что вы не должны отвечать перед Энгели за состояние земли. Вы можете восстановить дом и надворные постройки и держать тут сотню овец, а можете сжечь дом дотла и выстроить на его месте галантерейный магазин. Вам выбирать.
— Я не знаю, что сказать.
— Я подарил бы вам его совсем, если б мог.
— Нет. Это и так… это так много. Куда больше, чем… куда больше, чем я могла себе даже представить. — Ошеломленное выражение на ее лице растаяло, и на его место пришла бурная, неудержимая радость. Уиннифред вдруг засмеялась и, к его немалому удивлению, шагнула вперед и кинулась ему на шею. — О, спасибо! Спасибо вам!
Гидеон говорил себе, что лишь простой инстинкт побудил его обнять ее в ответ. Инстинкт и необходимость удержать равновесие — она же, в конце концов, сбила его трость. Но, даже выискивая эти оправдания, он знал, что все они ложь.
Ему хотелось почувствовать Уиннифред. Хотелось ее тепла и запаха. Хотелось на мгновение ощутить себя в окружении чего-то ясного, прекрасного и невинного, хотелось насладиться этим мигом, не представляя, как это превращается во что-то решительно… менее невинное. Но просить об этом было, наверное, слишком. Аромат лаванды дразнил ему ноздри. Он почувствовал мягкую тяжесть груди, прижимающейся к его торсу. Каждый мускул в теле напрягся. Осторожно, очень осторожно, выпростался он из объятий и отодвинул Уиннифред на расстояние вытянутой руки.
Если она и заметила его неловкость, то никак этого не показала. Она смотрела на него точно так же, как в тот день, когда он привез Лилли новое платье, с той же чудесной широкой улыбкой и светящимися от счастья прекрасными янтарными глазами. Он уронил руки и отступил назад.
— Я рад, что вы довольны.
Уиннифред рассмеялась и подняла контракт.
— Вы подарили мне Мердок-Хаус. Даже и не пытайтесь описать мое состояние. Чувства буквально переполняют меня… ах! — Она заплясала на месте, и это было так мило и глупо, что он усмехнулся, избавившись от напряжения. — Ой, я должна показать это Лилли. Можно, я покажу Лилли? Вы не против?
— Конечно же, нет. С чего бы мне быть против?
— Я не поблагодарила вас как следует. Но я не знаю как. Я… спасибо вам! — Она снова рассмеялась счастливым девичьим смехом, который тронул его сердце, и шагнула к нему, чтобы быстро чмокнуть в щеку. — Спасибо.
Еще раз ослепительно улыбнувшись ему, Уиннифред развернулась и помчалась к дому. Гидеон посмотрел ей вслед и поневоле заулыбался в ответ, когда на верху ступенек она издала совсем не подобающий леди вопль восторга.
Он поднес два пальца к щеке, где все еще оставалось тепло ее поцелуя, и сказал себе, что нет ничего страшного в том, чтобы несколько минут побыть странствующим рыцарем. Разве с самого начала, когда он ехал в Шотландию, он не намеревался изображать героя?
Да, намеревался и был уверен в своих способностях исполнить эту роль, ибо его единственной задачей было предложить извинение и деньги. Он должен был в буквальном смысле сыграть героя. Пока он будет воздерживаться от попыток быть им на самом деле, все останутся счастливы и… невредимы.
Глава 11
Уиннифред подняла руку, чтобы постучать в дверь Гидеона, заколебалась, потом раздумала. Существует вероятность, весьма реальная, что разговор может вылиться в спор.
Уже одна эта мысль заставила Уиннифред поморщиться. Ей не хотелось спорить с Гидеоном. Прошел всего лишь день с тех пор, как он подарил ей Мердок-Хаус. Денежная ценность такого подарка была ошеломляющей, но именно от его доброты грудь ее сжималась, а воздух застревал в легких, когда она читала контракт. Гидеон вручил ей мечту точно так же, как вручал мечту Лилли, беря их в Лондон.
У Фредди просто в голове не укладывалась щедрость того, что он сделал. И вот она стоит перед его дверью, собираясь попросить еще больше. И готовая спорить, дабы получить это.
Она потопталась на месте, покусала губу и сказала себе, что попросит не так уж много. Всего лишь о небольшом одолжении. И то только потому, что Лилли настояла, а она нервничает, потому что Лилли подняла из-за этого столько шума.
— Несколько часов времени, — пробормотала она себе под нос. — Это же такой пустяк, правда.
И у нее нет никаких причин так переживать из-за возможного разногласия с Гидеоном. Он сделал ей бесценный подарок, за что она всегда будет безмерно благодарна. Благодарность, однако, не стоит путать с обязанностью. Уиннифред попросит его об услуге, и если у него с этим возникнут затруднения, она уладит этот вопрос с Лилли.
Довольная, пусть даже и не вполне убежденная логикой своих рассуждений, она постучала в дверь Гидеона и, когда он отозвался, вошла.
Он сидел в одном из кресел перед окном, с книгой на коленях. При ее появлении он вскинул глаза и слегка нахмурился.
— Что-то случилось, Уиннифред?
— Нет, нет. — Она искренне надеялась, что это так. Она прошла к нему через комнату и решила приступить прямо к делу. — Лилли считает, что мне теперь неприлично ходить в тюрьму одной.
Строго говоря, Лилли никогда не считала это приличным, но выбора просто не было.
Гидеон очень долго смотрел на нее, прежде чем заговорить:
— Не буду даже и пытаться выразить, как я согласен с Лилли. Какого дьявола вы ходили в тюрьму? Одна?
Во избежание спора она встретила его потрясение со сдержанным спокойствием.
— Некоторые из надзирателей готовы платить неплохую цену за починенную рубашку или пальто, а Лилли всегда была искусной швеей.
— Вам больше незачем шить за деньги. Если вам что-нибудь нужно…
— Работа была сделана до вашего приезда, Гидеон. Мы просто позабыли про нее среди всей этой суеты. Не могу же я оставить их одежду себе, верно?
— Разумеется, нет. Пошлите кого-нибудь из лакеев.
Именно это и говорила ей Лилли, и именно это Уиннифред даже слушать не хотела, не говоря уж о том, чтобы сделать.
— Я бы хотела поехать сама. — Она крепко стиснула руки, чтобы не дать им нервно теребить юбку. — У меня там… еще одно дело.
— Еще одно дело, — медленно повторил он. — В тюрьме.
Его тон раздражал. Одно дело, когда он не одобряет ее прошлого поведения, но совсем другое — разговаривать с ней так, будто она неразумное дитя. Уиннифред вздернула подбородок.
— Именно так я и сказала. Ну, так вы отвезете меня, или я поеду одна и предоставлю вам объяснять Лилли, почему вы не можете оторваться от своих… — она подалась вперед и склонила голову набок, чтобы взглянуть на его книгу, — «Рассказов в стихах» Джорджа Грэбба, чтобы проехаться со мной несколько миль по дороге? Вы правда читаете поэзию?
"Леди-наследница" отзывы
Отзывы читателей о книге "Леди-наследница". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Леди-наследница" друзьям в соцсетях.