Прошлое и настоящее встретились, соединились, и Гарри снова был в их горной долине, где деревья нашептывали свои секреты, а внизу бежала река. Она была девочкой, а он ее героем, таким высоким, сильным, уверенным.

Кто-то кашлянул и развеял чары.

Оторвавшись от Кейт, Гарри заглянул в ее полные тревоги глаза.

— Я обещаю, — повторил он и на прощание поцеловал ее в лоб.

Не говоря ни слова, Кейт взяла накидку из огромных рук Финни и последовала за своим братом к двери. Все это уже было. Он уже прощался с ней раньше с мучительным долгим поцелуем. Обещал ей, совсем как сейчас, что спасет ее. И не спас.

Что бы случилось, если бы он выполнил обещание? У нее не было бы тех ужасных шрамов на груди? Был бы он счастлив, несмотря на ее ложь? Или оба они стали еще более несчастными?

Нет. Он знал тогда, знал и теперь. Он не мог сделать то, о чем она просила. Сейчас может. И сделает это. Если не для нее, то для спасения страны, которое, возможно, зависит от нее.

Леди Би зарыдала.

— Моя девочка, моя девочка. Персефона.

Гарри чувствовал себя ужасно. Он обнял старую женщину. Она плакала, положив голову на его плечо.

— Мы вызволим ее, — горячо обещал он, похлопывая старую леди по спине.

— Что сказала леди Кейт на латыни? — спросил Мадж. — Почему дала себя увести?

— Она сказала мне, что глупо писать против ветра. — Гарри сдерживал непривычные угрызения совести. — Нам придется приняться за это дело с другой стороны.

Он оглядел приведенную в беспорядок комнату. Ему требовалась помощь, причем немедленно.

— Мадж? Ты отвечаешь за сохранность дома. Финни? Мне нужен кто-то, кто доставил бы сюда подругу леди Кейт Грейс Хиллиард, чтобы она побыла с леди Би, Последний раз я видел ее в Оук-Гроув в Суссексе. Шредер? Присмотрите за леди Би, пока не приедет Грейс.

— А я? — спросил Трэшер.

— Ты будешь при мне, — сказал Гарри, уже выходя из комнаты.


— Как это — вы ничего не можете сделать? — часом позже наступал Гарри на Маркуса Дрейка в библиотеке его городского дома на Чарлз-стрит.

Гарри понимал, что ему следовало бы проявлять больше осторожности, встречаясь с Дрейком. Но у Гарри не было времени осторожничать. Выбор у него был небольшой — или настоять, чтобы Дрейк пришел к нему, или самому идти к Дрейку. Так что пока люди Кейт сторожили ее дом, он, как воришка, проник в дом Дрейка.

— Я хочу сказать, что правительство ничего не может сделать. — Налив себе и Гарри виски, Дрейк протянул Гарри стакан и опустился в коричневое кожаное кресло. — Это семейное дело, Гарри, — сказал он, придерживая стакан на ноге, положенной на другую ногу. — К нам это не имеет никакого отношения.

Гарри нетерпеливо мерил шагами темный индийский ковер. С тех пор как Кейт вышла из своего дома, в голове его, казалось, тикали часы, отсчитывая секунды.

— Это, конечно же, имеет к нам отношение, — возразил он. — Вы в самом деле считаете простым совпадением то, что ее брат заявился в тот самый день, когда ее пытались убить?

— Вполне возможно. Вы же знаете, Ливингстон давно угрожал ей. И зачем «львам» сажать ее под охрану?

— Вам не кажется, что так легче всего покончить с любым? Черт, старина. Кто говорит, что они обязательно должны убить ее? Они могут просто подождать, когда она сойдет с ума. Нужно только позаботиться об этом.

— Немного мелодраматично, вам не кажется? — спросил Дрейк. — Вы в самом деле думаете, что герцог Ливингстон является одним из «львов»?

Гарри снова принялся мерить комнату шагами.

— Может быть, кто-нибудь подсказал ему, как подчинить себе сестру, он так и сделал. Но Кейт не вынесет этого, Маркус. Вы не видели, что с ней стало после того, как ее заперли в подвале.

Боже, если Кейт узнает, сколько всего он рассказал Дрейку, она вполне может испробовать на нем один из ножей Маджа. Ну и пусть. Как еще заставить Дрейка понять, что медлить нельзя?

— В последнее время появились очень неплохие заведения для душевнобольных, — напомнил ему Дрейк.

Гарри рассмеялся.

— Вы считаете герцога Ливингстона человеком доброжелательным и предусмотрительным?

— Не совсем. Нет. Но боюсь, что у правительства нет возможности вмешаться. Прежде всего это наведет на след «повес». Если мы вмешаемся в то, что является исключительным правом государства, мы не сможем остаться незамеченными. Второе, герцог, нравится ли нам это или нет, очень могущественный человек.

Гарри остановился у глобуса.

— Тогда что мы можем сделать?

Не отрывая глаз от Гарри, Маркус глотнул виски.

— Учитывая, что вы раньше говорили о ней, на этот раз вы очень обеспокоены.

— Она просила меня позаботиться о леди Би Ситон. Не хотите ли вы заняться этим?

— Ну уж нет! Я не понимаю ни единого слова из того, что говорит эта женщина.

— Еще труднее ее понять, когда она рыдает.

Дрейк принялся рассматривать свое виски.

— Кейт в самом деле не позировала для той картины?

— Нет, не позировала. Я сумею доказать это, но пойду на это, только если положение станет безвыходным.

— Как вы думаете, это «львы» заказали картину?

Гарри толкнул глобус, заставив его вращаться.

— Кто знает? Если учесть, что герцог всегда жаждал заполучить ее загородное имение, то «львам» представилась прекрасная возможность убрать ее чужими руками и ничем не выдать себя. — Он смотрел на мелькавшие названия стран на вращающемся глобусе. — Маркус, я не думаю, что у нее есть что-то, что им нужно. Я думаю — ей что-то известно и они не хотят, чтобы это стало известно другим.

Маркус поднял на него глаза:

— Что?

Гарри покачал головой:

— Я не знаю, что именно, и она сама не знает этого. Я только знаю, что если мы не сможем быстро вызволить ее, будет уже поздно.

— Кейт очень крепкая девочка.

Гарри смотрел на вращавшийся глобус.

— Я в этом не уверен.

Гарри начал подозревать правду, когда увидел клеймо. Когда он стоял перед тем зеркалом — псише — в ее будуаре, подозрение перешло в ужасную уверенность. Как она и похвалялась, зеркало было достаточно высоким и широким, чтобы, проходя мимо, она могла видеть себя в нем полностью. Прекрасная возможность насладиться собственной красотой и показать ее окружающим. Но за все время, пока она находилась в комнате, она ни разу не взглянула в него. Казалось, она намеренно избегала этого.

Глядя, как Кейт носится по комнате, Гарри понял, что зеркало было несбывшейся мечтой. Как и вся ее жизнь. Он видел, как она отреагировала, когда он заметил клеймо на ее груди. Она почувствовала себя униженной и оскорбленной. Если она не хотела, чтобы Гарри увидел его, если она избегала случайно поймать его отражение в зеркале, как бы она посмела показывать свои шрамы каждому второму человеку в Британии?

А если бы она решилась, разве это не сделалось бы предметом сплетен? Не нашлось бы мужчины, который в течение месяцев не пережевывал бы эту маленькую пикантность. «Отвратительно, знаете ли. Прямо над прекрасными грудками, там, где вы не можете не заметить их. Варварство. Меня затошнило».

Ни один мужчина не видел их. Ни один не дотрагивался до нее. Кейт сотворила миф о том, будто она самая неразборчивая в связях женщина в Лондоне. Гарри подозревал, что в действительности она могла быть самой непорочной.

Как-то раз в разгаре битвы при Саламанке под Гарри убили лошадь. Она перекатилась над ним со своими копытами, головой и седлом. Он остался лежать на спине среди мертвых, уставясь в небо и пытаясь вспомнить, как дышать. Сейчас у него было похожее состояние. Он был повержен, смят, пытался вспомнить, как думать. Если он настолько ошибался в Кейт, будучи уверенным в ее любви к наслаждениям, в чем еще он мог ошибаться относительно ее?

— Вы правы, знаете ли, — произнес Дрейк в свойственной ему медлительной, вялой манере. — Единственный выход — женитьба. Вы готовы пожертвовать своим будущим ради ее освобождения?

Нет. Свое будущее он представлял себе совсем по-другому, в нем не было места изнеженной герцогине. В нем никому не было места, кроме него самого.

Гарри одним глотком осушил свой стакан. Перед его глазами весело вращался глобус, континенты и океаны сливались в одно целое.

— Наверняка существует другой выход.

Его не было. Он знал это с того самого момента, как открыл рот в салоне герцога. Гарри схватил стакан Дрейка и мигом покончил и с его содержимым.

Дрейк, казалось, не заметил этого.

— Женитьба будет вам выгодна. — Откинувшись назад, Маркус скрестил ноги. — У Кейт очень небольшое состояние, вы знаете. Но достаточное, чтобы позволить вам уйти с военной службы. Я знаю, вы хотите этого.

— Мне не нужны ее деньги. После того как вы устроили мне знакомство с Ротшильдами, я не нуждался в чьих-либо деньгах. — Гарри взглянул на улыбающегося собеседника. — Почему бы вам самому не жениться на ней?

Дрейк хмыкнул:

— Господи, нет. Я вообще не собираюсь жениться. Кроме того, не я открыто добивался ее, не так ли?

Да, думал Гарри. Это был он. И теперь все сводилось к тому, чтобы довести дело до конца. Он подошел к столику с напитками у окна и снова наполнил стаканы. Ему хватило обходительности отнести один Дрейку.

— Первым делом, — сказал Дрейк, поднимаясь со стаканом в руках и проходя, чтобы сесть за свой письменный стол, — нам нужно специальное разрешение, датированное по крайней мере неделей назад.

Вынув ручку и бумагу, он принялся писать.

Гарри потер переносицу.

— В конце концов, вы все же решили помочь.

Дрейк посмотрел на него с загадочной улыбкой.

— Я надеялся, что вы предложите такой вариант и мне не придется настаивать. Нам в самом деле необходимо узнать, что ей известно, а этого не случится, если ее брат добьется своего.