— Нет, Кэтрин, не судите слишком строго. Дайте ему шанс, и, быть может, вы полюбите его всем сердцем, — мягко сказал он. Волны энергии окутывали ее, затуманивая разум. Новое, неизведанное чувство обрушилось на Кэтрин, сметая все преграды и предрассудки, созданные правилами общественной морали.

— Я никогда не полюблю его.

— Почему, девочка? Твоя жизнь только начинается! Я вижу жажду любви в твоих глазах.

Она достала из сумочки четки и мечтательно улыбнулась.

— Я обещала своему брату молиться за его душу. А Бог не слышит молитв тех, кто живет только мирскими желаниями. Кроме того, человек, с которым я обручусь, не достоин уважения. Брат говорил, что он способен на подлое убийство.

Искра ярости зажглась в глазах незнакомца, и он сухо произнес:

— Не судите человека, ничего не зная ни о нем, ни о его жизни.

Кэтрин готова была согласиться с ним, но тон его был настолько резок, что она потеряла всякое желание продолжать беседу.

Молча вдыхала она мускусный запах его кожи, запах настоящего мужчины, который был властелином своей жизни. Взгляд ее скользнул по его губам. «Как обманчиво бывает первое впечатление!» — подумала девушка. Совсем недавно Кэтрин не верила ни единому его слову, а теперь с упоением внимала всему, что он говорил. И словно отвечая ее тайным желаниям, Гай с рыцарским благородством прижал ее к себе. Она увидела его лицо совсем близко от себя, и его шелковистые губы прикоснулись к ней с нежностью и благоговением.

Воспламененное незнакомыми мужскими ласками, сердце девушки затрепетало. Она раскрыла губы в ответном поцелуе и, закрыв глаза, унеслась в водоворот наслаждения.

Отступать было поздно, и только одна мысль тревожила разум: простит ли ее Бог за содеянное? И будто почувствовав это, Гай дотронулся пальцем до ее мягких губ и прошептал:

— Конечно же, Бог простит ваш маленький грех. Послушайте, миледи, пойдемте танцевать! В этой затерянной глухой деревне вряд ли кто-нибудь вспомнит о нас. А потом я отпущу вас к будущему мужу, которого вы можете никогда не любить.

Кэтрин взглянула на танцующих. Они действительно были слишком заняты собой или пьяны, чтобы в этот снежный вечер обращать внимание на ее невинный флирт с незнакомцем. Гай предложил ей руку, и они пробрались в центр зала, где влюбленные пары отплясывали джигу. Кэтрин никогда раньше не танцевала подобных танцев, но какое это имело значение. Мелодия была задорной и необузданной. Счастливая, она чувствовала себя птицей, вырвавшейся на волю! Незнакомец крепко прижимал ее к себе, обвивая рукой тонкую талию. Гладкие, как камень, мышцы играли под лохмотьями одежды, а могучие плечи блестели от пота. Кэтрин с удовольствием рассматривала его фигуру. Она любовалась им, как художница, удовлетворенная своим творением. Вибрирующие звуки лютни сладко тревожили душу. Он вел ее в танце легко и грациозно, поднимая вверх и кружа. Кэйт заливалась звонким счастливым смехом. Искрящиеся золотом локоны разлетались по спине. Складки роскошного голубого платья покачивались в такт изящно двигавшимся телам. Забыв обо всем на свете, она чувствовала себя легко и свободно.

Никогда еще она не испытывала такого волнения от близости мужчины. Можно ли было назвать это страстью? «Страсть, но не любовь», — думала Кэтрин, ведь она поклялась никого не любить. Она могла позволить мужчине обладать ее телом, но ни за что не отдала бы ему свое сердце. И все же она трепетала от его прикосновений. И словно призывая отбросить все сомнения, Гай еще крепче прижал ее к себе. Он улыбался, и в этой улыбке она читала все: и нежность, и теплоту, и недосказанную тайну. Каждый чувствовал, как в другом разгорается пламя, и сердца все сильнее бьются в едином ритме любви.

Музыка внезапно стихла, и их головокружительный танец закончился. Кэтрин застенчиво откинула волосы, убирая пряди, прилипшие к разгоряченной шее. Когда медленная мелодия поплыла над залом, все снова пришло в движение. Но девушка не шелохнулась, оставаясь безучастной к объятиям. Она вдруг испугалась, не накажет ли ее Господь смертной карой в наказание за необузданную радость?

И пока она стояла в нерешительности, Гай наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был таким страстным и неожиданным, что у Кэтрин перехватило дыхание. Он прижимал ее к себе, заставляя почувствовать крепкое мужское тело, жаждущее любви. Ураган желания пронизывал их тела, призывая соединиться в вечном блаженстве.

— Боже правый! — Он резко отстранился от нее. — Я не хочу быть бесчестным по отношению к вам. Вы такая знатная леди, а я лишь простой крестьянин, не смеющий даже думать о том, чтобы лишить вас достоинства!

Кэтрин задыхалась. Он смеялся над ней! Она видела перед собой его издевательский взгляд и саркастическую усмешку. Казалось, он ведет какую-то игру, правила которой ей неизвестны.

— Возможно, дело не в благородстве, а в желании оскорбить меня? — Голос Кэтрин звенел от обиды, и краска стыда заливала лицо. Как глупо было связаться с человеком столь низкого происхождения! Она пренебрегла условностями! И все из-за своей страстности!

Лицо незнакомца помрачнело.

— Так вы предпочли бы, чтобы я овладел вами столь бесчестным образом?! — холодно спросил он.

Пораженная внезапной переменной, Кэтрин была вне себя от негодования. Нет, она не могла себе простить того, что позволила страсти вырваться из груди и так безрассудно мечтала отдаться этому человеку! Еще вчера это показалось бы невозможным!

— Какой стыд! — она резко развернулась и направилась к столу, проходя мимо лежащих прямо на полу любовников. Гай последовал за ней.

Скрывая за улыбкой уязвленную гордость, Кэтрин добавила:

— Я благодарна вам. Ваша дерзость напомнила мне о том, что собой представляют мужчины! Боясь брака с человеком, которого я могу только презирать, я всего лишь хотела хоть на минуту испытать чувства, которых у меня никогда не будет. Но я ошиблась. Танцы, вызывающие истому, предназначены для животных и таких, как вы, а не для леди. Я буду исступленно молить Бога простить мне ту ошибку, которую я допустила! — Девушка почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и отвернулась.

Кэтрин мечтала о танцах, о свободе, о том, чтобы быть любимой со страстью, нежностью и благородством, как рассказывалось в сказках. Но она дала Джорджу обещание и должна сдержать его!

— Кэтрин, — он обнял ее за плечи.

— Прочь от меня! — ненависть сверкала в ее глазах. — Я и так зашла слишком далеко. Вы не достойны моего внимания и как мужчина мне совершенно безразличны. Где сэр Гарольд?

Она решительно шагнула к двери, но Гай схватил ее за руку и властно произнес:

— Идите сюда. — Он подтолкнул ее к нише. Факел, горевший над головой, отбрасывал тень на его благородное лицо. — Ради Бога, если бы вам было, как и мне, двадцать девять лет, вы бы поняли, о чем я сейчас думаю! Но вы слишком возбуждены для того, чтобы судить трезво. И никогда не сравнивайте меня с теми животными, которых вы называете мужчинами! — Лицо незнакомца исказилось страданием. Он бережно прижал ее к груди и уже более мягко добавил: — Если бы вы только знали, Кэтрин, как желанны мне! Может быть, у нас никогда не будет подобного шанса! Запомните меня таким, каким видите сегодня — без предрассудков, без титулов и формальностей…

— Без титулов?

Обдавая ее жарким дыханием, он прошептал:

— Ты возненавидишь меня, когда узнаешь правду. Но судьба сжалится надо мной!

В полумраке он отыскал ее нежные губы, и Кэтрин, ответив на поцелуй, погрузилась в бездну истомы и забвения. Но уже через мгновение она оттолкнула его и вырвалась из крепких объятий.

— Я поклялась… своему брату. И кроме того, я выхожу замуж за сэра Стефана.

— Сэр Стефан! — внезапно отдались эхом ее слова. Девушка повернула голову и увидела Джеффри, склонившегося в почтительном ожидании.

— Сэр Стефан, — повторил он, обращаясь к хозяину, — простите меня за неловкость, милорд, но я хочу просить разрешения отвести лошадей в конюшню. Буря только усиливается, и мы не сможем двигаться дальше. Я уверен, что дочь сэра Гилберта найдет где-нибудь удобное место.

С внезапным раздражением Гай взглянул на слугу и сухо заметил:

— Хорошо, Джеффри. Тебе не надо беспокоиться за дочь сэра Гилберта. Она в безопасности.

Джеффри с удивлением посмотрел на Кэтрин, поклонился и исчез.

Встретив яростный взгляд Кэтрин, Гай поспешно сказал:

— Я думаю, что должен немедленно сообщить вам, что я — Стефан Бартингэм.

Кэтрин чувствовала, как земля уходит из-под ног, разрушая доверие, только появившееся между ними. Она все поняла и в ужасе отшатнулась от него. Этот Гай и был ее женихом. А она предстала перед ним безнравственной и легкомысленной! Он же показал свое коварство и вероломность!

— Видишь ли, Кэтрин, — спокойно продолжал он, — все случилось слишком внезапно и неожиданно. Узнав, что к Стефану ты относишься с предубеждением, я не стал раскрывать себя. Мне захотелось, чтобы ты увидела меня таким, каков я на самом деле.

— Но… ты смеялся надо мной! Ты назвал себя Гаем. Ты прикидывался крестьянином и рассказывал небылицы! — она пыталась отыскать в его взгляде хоть что-нибудь, чему можно поверить.

— Все истории были правдивыми, за исключением некоторых деталей, — настаивал он, — а что касается одежды, так я ее взял на время, пока моя сушилась у огня. И мои друзья, в самом деле, называют меня Гаем.

Кэтрин громко рассмеялась:

— Нет, сэр Стефан, если мне не изменяет память, ваши друзья называют вас Волком.

Она повернулась и с достоинством направилась к выходу.

— Кэтрин, запомни эту ночь! — кричал он ей вслед. — Однажды ты вспомнишь, как хотела меня — нищего, в лохмотьях, простого крестьянина безо всяких манер и приличий!

Кэтрин набросила накидку. Ужаснувшись своей наивности, она распахнула дверь и исчезла за снежной завесой.