— Я не просто любил тебя, сынок, — прошептал Джеймс. Он произнес каждое слово с удивительной отчетливостью, словно все это время спал, а не пребывал в забытьи. Откинувшись на влажные от пота подушки, он продолжал: — Ты всегда оставался для меня звездой, сияющей во мраке. Совсем еще малышом, ты уже был благороден и честен. И я сожалею, что моя глупая гордость встала между нами на долгие годы. Я должен был… простить тебе юношеское упрямство. Не печалься, что скоро я покину тебя. Гордись, что в тебе течет наша кровь.

— Я всегда старался, отец, чтобы мои рыцарские доспехи сияли так же ярко, как доспехи любимого сына короля Эдварда. Я не запятнал твоего имени.

— Да, сынок, это правда. — Граф кивнул головой. — Теперь, находясь у ворот смерти, я понимаю, насколько важно мнение окружающих нас людей. И в этом ты мудрее меня.

Отец долго молчал, и никто не осмелился нарушить тишину.

— Я знаю, что ты покинул Блэкмор из-за брата, — неожиданно прошептал граф. — Но я сделаю так, что моим наследником станешь ты. Ты станешь следующим графом Блэкмора.

Стефан непонимающе взглянул на отца. Кэтрин замерла.

— Марлоу — внебрачный сын, — пояснил Джеймс.

Сердце Стефана застучало в груди, словно стенобитное орудие по крепостным стенам. Чудовищный смысл сказанного не укладывался в его сознании.

— Твоя мать изменила мне много лет назад, — продолжал отец дрогнувшим голосом. — Твой дядя Роберт — отец Марлоу.

Стефан вздрогнул, воспоминания острым ножом кольнули его сердце.

— Лорд Роби… — Стефан не мог вымолвить больше ни слова.

— Да, Стефан, я знаю. Лорд Роби назвал твою мать шлюхой. Он сказал правду. И ты убил его за это. Но Бог не осудит тебя, ты этой правды не знал.

— Кэтрин, — с мольбой простонал Стефан, — я не знал. Ты должна поверить, что я не знал правды. О Боже! Я убил человека в порыве гнева! Моя душа будет гореть в огне!

Граф только теперь заметил Кэтрин.

— Это Кэтрин Гилберт, отец. Девушка, которую ты выбрал мне в жены.

— A-а, дочка Гилберта. — В голосе графа звучали нотки удовлетворения. — Да, она красавица! Вы осуждаете Стефана, дитя мое, за то, что он убил человека?

Стефан бросил быстрый взгляд на Кэтрин и, желая защитить ее, сказал:

— У нее очень строгие понятия о рыцарстве, отец.

— Это невероятно. — Больной сделал дрожащей рукой неопределенный жест. — Вам надо побольше узнать о жизни, девушка.

Кэтрин залилась румянцем. Она почувствовала себя ограниченной и маленькой. Ей все равно бы не удалось объяснить им свои чувства. Бартингэмы думали и чувствовали по-другому. Однако она ответила:

— Стефан мне все объяснил. Я ему верю.

— Я должен был догадаться, — злился на себя Стефан. — Я всегда удивлялся, глядя на мать и Роберта. — Он ненадолго замолчал. Покачав головой, он печально произнес: — А мне так хотелось, чтобы она меня любила! Мне так не хватало ее любви!

Джеймс взял Стефана за руку. Его взгляд лучился нежностью.

— Сердце женщины может быть вероломным. Оно сжигает мужские сердца, и ничего с этим не поделаешь.

Стефан думал о странных поворотах судьбы, которые отдавали ему в наследство весь Блэкмор. Он никогда не стремился к этому, как Марлоу, и это было весьма неожиданным подарком. Чувства, которые он сейчас испытывал, смешались, и их невозможно было передать словами.

— Как ты узнал об этом, отец? — спросил Стефан.

Граф посмотрел в сторону, он мысленно уносился в прошлое. Губы его сложились в ироничной улыбке.

— Марлоу сам сказал мне об этом. Однажды мы с ним сильно повздорили. Он избивал крестьянина, и я ему сказал, что мой сын не может опускаться до того, чтобы избивать простых людей. — Граф дотронулся до горла, и Стефан смочил ему губы водой. — Марлоу повернулся ко мне с такой… ненавистью и выкрикнул, что на самом деле он не мой сын, а внебрачный. Он как будто хвастался этим. Я не знаю, какую цель он преследовал. Скорее всего ярость заглушила его разум. Я всегда чувствовал это, но не хотел смотреть правде в глаза.

— Бедный Марлоу, — сокрушенно покачал головой Стефан, — единственный раз в жизни сказал правду и поплатился за это наследством.

— Не стоит сожалеть о нем, — заметил граф. — Дело не только в том, что он не мой сын, его жадность стала безграничной.

— Но он все равно мой брат. — Стефан говорил с разочарованием, растирая виски негнущимися пальцами. — Я ненавижу его и люблю в то же время. Какая-то часть меня находится в нем.

— Я тоже люблю твою мать, сынок. — Граф печально улыбнулся. — Любовь слишком сложное чувство. Создатель был бы слишком прямолинеен, если бы заставлял нас плести паутину из прямых нитей, по которым мог бы пройти любой глупец. В конце концов, нас награждают всеми титулами — графа и рогоносца, обманутого и мудреца.

— Говорят, смирение — это добродетель, — заметил Стефан с сарказмом.

— Значит, мы оба будем сидеть по правую руку от Создателя. — Внезапно маска боли исказила лицо графа. — Я слишком много болтаю, а времени осталось не так много. Позови священника, вы должны обвенчаться завтра. А сейчас позови писаря. Я хочу отправить сегодня же послание королю. Скажи Рамси, чтобы все было исполнено незамедлительно.

Стефан вышел за дверь и передал слуге распоряжение графа.

Писарь, которого подняли с постели, принес пергамент и перо. В безмолвном удивлении он записывал слова графа, который сообщал королю Эдварду, что отказывает Марлоу в наследстве, поскольку единственным законным сыном является Стефан. Когда чернила высохли, Стефан взял пергамент. Руки его дрожали. Рамси и Кэтрин стояли в почтительном молчании. Когда пергамент был залит воском, граф поднял руку, чтобы снять кольцо с печатью. В недоумении он смотрел на свои пальцы. Кольца не было.

— Рамси, пусть Гиль опросит доктора и священника. Мы должны найти его, — распорядился Стефан.

— Это мог сделать только Марлоу. — Граф смиренно махнул рукой. — Но мы обойдемся и без него. Возьми мой медальон и отправь вместе с посланием. Эдвард, несомненно, его узнает, поскольку собственноручно наградил меня им за отвагу в сражениях.

Стефан аккуратно снял с шеи отца медальон с гербом в виде маленького дракона. Вместе с пергаментом его вручили Рамси, который стремительно покинул покои. Надо было срочно отправить посланцев к королю.

— Надо ли поставить в известность Марлоу? — обратился Стефан к отцу.

Джеймс покачал головой.

— Подождем, пока я не объявлю об этом остальным. Хотя думаю, что он уже знает. Ко всем своим недостаткам, он к тому же мастер интриг.

Бережно обняв отца, Стефан послал за доктором и священником. Кэтрин стояла рядом. Сколько достоинства и мужества она проявила этой ночью! Как помогла ему своим присутствием, чувствуя его страдания и боль!

Они покинули отца, оставляя у покоев Гиля и его людей.

Как только Стефан и Кэтрин закрыли за собой дверь, мир словно сомкнулся вокруг них. Мать и ее любовник, дядя Роберт, нетерпеливо ждали их в коридоре. Спокойствие и умиротворенность остались в покоях графа.

— Здравствуй, Кэтрин, — Розалинда едва кивнула головой и пытливым взглядом посмотрела на сына.

— Он в сознании, ты можешь пойти к нему. Но не говори ничего, что причинило бы ему боль. Он все еще любит тебя.

Розалинда ответила ему странным взглядом. Она все поняла. Теперь она знала, что Стефан осведомлен о ее неверности. Было лишь непонятно, чувствовала ли она свою вину?

Пропустив ее к отцу, Стефан оттолкнул грудью Роберта, собравшегося было пройти за матерью. Он прижал его к каменной стене и сквозь зубы прошипел:

— Ты не увидишь моего отца ни сейчас и никогда больше. Если ты осмелишься нарушить мой приказ, я убью тебя.

Обычно жизнерадостное и привлекательное лицо Роберта исказилось от страха.

— Что бы ты ни думал, племянник, — он задыхался от гнева, — я не заслуживаю таких угроз.

Стефан издевательски усмехнулся.

— Поди прочь с моих глаз, — угрожающе сказал он Роберту.

Тому ничего не оставалось, как подчиниться. Поправив складки воротника, он удалился, демонстрируя всем своим видом крайнее недовольство. Возле двух рыцарей он остановился, отпустив какую-то грубую шутку. Было так очевидно, что Марлоу — точная его копия. Стефан сам поражался, насколько слеп был все эти годы. Дождавшись, когда Роберт исчезнет, он проводил Кэтрин в ее комнату.

— Я скоро вернусь, — сказал он девушке, останавливаясь у двери. Он убрал с ее лба прядь золотистых волос, мечтая напиться из ее губ. Узнать, что она ему по-прежнему доверяет и понимает его. Никогда еще он не чувствовал себя так одиноко рядом с женщиной, у которой хватило сил принять его… или отвергнуть.

— Стефан…

— Не говори сейчас ничего, Кэтрин. — На этот раз ему не удалось прочитать ее мысли. Спокойное лицо девушки ни о чем ему не говорило. Едва ли не впервые в жизни он испытал незнакомое до сих пор чувство страха. — Лучше не говори ничего. Я боюсь, что не вынесу этого.

Он повернулся, оставляя ее в мрачной тишине ночного замка.

Вскоре Стефан присоединился к Рамси. Тот отдавал распоряжения своему сыну Корнелиусу и двум другим охранникам. Надо было сменить Гиля у покоев графа. Корнелиус был крепким парнем, он на голову перерос своего отца. Он был одним из немногих в замке, кто мог защитить Джеймса. Стефан в этом не сомневался.

Вместе с Рамси Стефан поспешил к конюшне. Пока они пробирались по туманной дороге, едва освещенной луной, было решено, что послание к королю повезет Гиль. Джон и Элизабет вырастили благородного юношу. Он был не из пугливых, и на него можно было положиться. Но пускаться одному в такое путешествие было небезопасно, поэтому вместе с ним решили отправить сэра Маккормика, который также служил Стефану верой и правдой. Вдвоем они должны были доставить послание королю, его поддержка была Стефану необходима. Иначе Марлоу мог разжечь войну.