Кэтрин ушла, оставив сверток с травами на стуле.


Смеркалось. Стефан сам обходил крепостные стены, словно не доверял своей охране. Шагая от башни к башне, он раздраженно вглядывался в горизонт. Руки его были сцеплены за спиной. Подхваченные порывистым ветром, красные с черным флаги башен развевались на фоне янтарного неба.

С вершины стены он мог великолепно разглядеть все происходящее вокруг на много миль. Вдали показалась небольшая группа людей, направляющаяся по холмистой дороге в сторону замка. Немного раньше, когда звуки кларнетов известили о появлении незнакомцев, Стефан крикнул смотрителю замка, что сам выяснит, друзья или враги направляются в замок. Сначала они были едва различимы, размером с муравьев, и было непонятно, сколько их. Однако по мере их приближения к замку Стефан насчитал пятнадцать человек. Среди торговцев и рыцарей он разглядел жонглера, менестреля, глашатая, а также одну женщину и мужчину благородного происхождения. Несмотря на то что в руках у них был французский флаг, оружие было убрано в ножны. А потому Стефан распорядился пропустить их. После того как он убедился в их миролюбивом настроении, привратник опустил мост.

Удовлетворенный тем, что в замке порядок, Стефан мог бы с удовольствием присоединиться к веселой толпе. Однако он предпочел одиночество, пытаясь разобраться в своих мыслях.

Взывая к Богу, он размышлял о том, как могло случиться, что они с Кэтрин впали в борьбу самолюбий. Это вовсе не входило в его намерения. Стефан дал ей время осознать, насколько он благороден и знатен. И у нее было время научиться любить его, поскольку он знал, что в тот же миг ответит ей взаимностью. Но все планы рухнули из-за бессмысленной, как ему казалось, логики девушки. Стефан понимал, что борьба за первенство в семье закончится крахом их отношений. А потому сильно беспокоился.

— Какая упрямица! — возмущался он, качая головой.

Стефан расхаживал по самому верху стены, пытаясь попадать каблуками в горизонтальные расселины. При этом шаги приходилось увеличивать. Он проделывал это, постоянно бубня себе что-то под нос и не обращая никакого внимания на дюжину охранников, которые недоуменно следили за его мальчишескими выходками.

Наконец Стефан остановился и взглянул на горизонт. Это было ошеломляющее по своей красоте зрелище. Ему хотелось кричать от восторга! И от страсти к Кэтрин, которая поглотила его целиком. Эта страсть жгла ему сердце и разум; она разрушала его представление о жизни, прерывала связь с Богом и природой. Она причиняла ему боль. Он никогда не думал, что способен на столь сильные чувства, но теперь уже был в себе не властен. Он нуждался в Кэтрин и страстно мечтал обладать ею. И в то же время ему не хотелось раскрывать свои чувства.

— О, Боже всемогущий, — бормотал Стефан, приложив руку к изболевшейся груди, — благодарю тебя за прекрасное зрелище!

Сверкающее солнце было подобно гранату, окутанному в пурпурный шелк. Причудливые облака укутывали красный диск, словно насмешливая любовница, заманивающая шелестом простыней на вечернее свидание.

— Черт бы побрал эту женщину! — проворчал Стефан. Настроение было окончательно испорчено. Даже когда он смотрел на закат, он ощущал, как поднимается в нем желание. И винил во всем Кэтрин. Страсть к девушке сводила его с ума. Помимо этих проблем, существовала еще одна, которая не меньше волновала молодого человека. Он беспокоился за отца, который все еще находился в бессознательном состоянии. Но поскольку Стефан был молод, его мысли все же сосредоточились вокруг Кэтрин. Увлеченный ими, он не услышал, как к нему подошел сэр Рамси.

— О, Боже! — вскрикнул Стефан от неожиданности, когда слуга тронул его за плечо.

Рамси улыбался, поглаживая свою наполовину седую бороду.

— Простите, Гай! Я вижу, вы чем-то расстроены. Возможно, ваши мысли все еще в Даунинг-Кросс?!

— Да, в самом деле, — медленно произнес Стефан, отвлекаясь от своих раздумий. — Можете обвинить меня в легкомыслии в то время, как отец находится на грани смерти. По крайней мере, это легче, чем взять на себя смелость и сказать, что так считают другие.

Он скрестил руки на груди и облокотился на парапет. Рамси сделал то же самое.

— Нет, милорд, я так не думаю. В противном случае я бы именно так и сказал. Кэтрин вскоре станет вашей женой, и вам требуется время, чтобы расположить ее к себе. Такое удовольствие редко выпадает титулованным особам. Я надеюсь, вам удалось это.

Стефан иронично усмехнулся и сердито проворчал:

— Я бы и сам этого хотел. В жизни не встречал таких упрямых женщин! А как она обворожительна! Длинные золотистые локоны, нежные маленькие формы, спрятанные под тонкими платьями! Она подобна спелой ягоде! Но усыпана острыми шипами. На самом деле, Рамси, я знаю, что браки по расчету не приносят ничего хорошего. Именно поэтому мне небезразличны ее мысли и чувства.

Рамси оторвал взор от горизонта и посмотрел во двор. Там внизу Марлоу приветствовал прибывших гостей, а конюхи распрягали уставших лошадей.

— Прежде не замечал, чтобы вы так мучались из-за девиц! Скажите, что вы ее любите, и проявите настойчивость!

Стефан взглянул на Рамси и криво усмехнулся:

— Нет ничего проще, чем настоять на своем мужском желании. Однако любовь — это совсем другое дело.

— Зато именно этого хочет любая женщина, сэр Стефан. Она может отдаться вам в пылу страсти, но единственное, что ей действительно нужно, так это знать, что ее любят. И в этом все дело. В противном случае вы будете добиваться своего до самой смерти.

— Все не так просто, Рамси, — смущенно сказал Стефан.

— Друг мой, все намного проще, чем вы думаете. Вы не так давно знакомы, но вы уже любите Кэтрин. Так почему же вы не скажете ей об этом? Такие, как она, встречаются нечасто. У нее чистое и непорочное сердце.

— Да черт бы побрал это благородное сердце! — раздраженно воскликнул Стефан. — Она никак не может предать забвению свое прошлое. Она, видите ли, дала предсмертную клятву своему брату! И не может принадлежать мне до тех пор, пока его душа не попадет в рай.

— О, Стефан! — В голосе Рамси послышались тревожные нотки. — Вы должны понимать, насколько важно сдерживать свои клятвы! Но наступит момент, когда Кэтрин сможет освободить себя от обещания. Это лишь вопрос времени. Держу пари, что только одно обстоятельство может заставить ее отказаться от своей клятвы. — И с чувством собственного достоинства он устремил взгляд к горизонту.

Солнце уже зашло, и последние отблески вечерней зари освещали небо. Слова Рамси разожгли в Стефане любопытство.

— Ты заинтриговал меня. — Его голос дрожал от нетерпения. — Поделись со мной своей мудростью.

— Единственное, что может освободить Кэтрин от клятвы, данной в порыве любви к своему брату, это — другая клятва любви. Все просто. Поэтому вы должны сказать, что любите ее.

Лицо Стефана исказилось от боли. Ему казалось, что он падает в бездну. «Я люблю тебя». Даже от самой мысли, что надо произнести эти слова, он едва не задохнулся. Почему это было так сложно?

— Нет, Рамси, я не смогу сказать этого… Отец всегда говорил матери, что любит ее. Она же никогда не произносила слов любви. Я не настолько силен, и не переживу, если не услышу ответного признания.

Стефан немного успокоился, когда внезапно из дверей башни с факелом в руке выбежал паж.

— Сэр Стефан, — сказал он, припав на одно колено, — лорд Марлоу послал меня сообщить, что он согласился от вашего имени на состязание с французским дворянином, который только что прибыл в наш замок. Этот мирный поединок состоится завтра. Сэр Марлоу сказал, чтобы вы приготовились.

— Мирный рыцарский турнир, — пробормотал Стефан, развернув могучие плечи. Это известие явно улучшило его настроение. Внизу, у конюшни, он заметил одного из французов, который направлялся к их лошадям.

— Значит мне надо принять участие в турнире со странствующим рыцарем, чтобы его имя потом воспели в балладах. А я стану героем сказок о храбрости и любви, о чем и напишет менестрель, путешествующий с ними.

Стефан лукаво взглянул на Рамси, в его голове родился план.

— Да, милорд, — ответил паж. — Лорд Марлоу сказал, что сеньор Этьен Дербонэ путешествует в поисках Черного Принца, чтобы свести с ним счеты в рыцарском поединке. Но сеньор хотел бы предварительно потренироваться с вами, на тупых копьях конечно же.

— Не соглашайся на это, Стефан, — посоветовал Рамси. — Я не удивлюсь, если Марлоу задумал таким образам нанести подлый удар.

— Нет, Рамси. Я думаю, надо переговорить с нашим гостем до поединка. И если он на самом деле окажется тем, за кого себя выдает, то мы будем тренироваться. В конце концов, может быть, именно это мне сейчас нужно, — ответил Стефан и посмотрел на пажа.

— А не пригласит ли странствующий рыцарь своих менестрелей, которые напишут песню о моей храброй победе? Песню мелодичную и благородную, от которой растает сердце даже самой непреклонной из девушек.

— Неплохая идея, — усмехнулся Рамси.

— Не тратя лишних слов, скажу, что существует несколько способов добиться женской благосклонности, Рамси, — произнес молодой человек.

Во всяком случае, он об этом молился.

Глава 9

Входите! — ответил Стефан.

Кэтрин медлила. Внутренний голос говорил ей, что она не должна в одиночестве переступать порог его покоев. Но рыцарский турнир состоится очень скоро. И если Стефан предпочтет испытать ее добродетель еще раз, то поединок придется отложить. А это невозможно. Поэтому девушка вошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Пройдя еще полдюжины шагов, она остановилась и подняла взгляд. Слова приветствия застыли на ее губах, и руки взметнулись к открытому рту. Стефан стоял посередине комнаты. Он стоял в том виде, в котором Бог создал Адама и Еву. Его нагое мускулистое тело было великолепным.