«Без любви — мы ничто», — вспомнились ей слова Элизабет. Это звучало романтично, но непонятно. Обдумывая слова старой женщины, она заворожено глядела на слабые голубые язычки пламени. Едва заметные, они настойчиво обжигали горящие бревна, рождая сильный желтый огонь. Эти желтые языки взлетали в воздух с таким же бесстрашием, с каким Стефан шел по жизни. Но вместе, и синие и желтые, смешиваясь между собой, вели в ад.

— Тебе здесь удобно?

От неожиданности девушка вздрогнула и прижала руки к груди.

Стефан стоял, небрежно прислонившись к двери, и улыбался. Он не хотел напугать Кэтрин, Испуг, вспыхнувший в ее глазах, сменился удивлением и наконец радостью. Этого было достаточно, чтобы его сердце запылало страстью. Он с восхищением смотрел на девушку, желая навсегда запечатлеть в памяти ее образ. Образ, словно сошедший с портрета, написанного пастелью. Рассыпанные по спине вьющиеся волосы отливали золотом, а бархатные щеки раскраснелись от близости огня.

Кэтрин наконец нарушила молчание:

— Меня все вполне устраивает, Гай.

— Мне нравится, когда ты так называешь меня.

Девушка улыбнулась:

— Я рада, что доставила вам удовольствие, милорд!

Она смотрела на его могучую фигуру, источающую мужскую силу и энергию. Янтарные вспышки пламени освещали шею и, казалось, высеченные резцом мышцы плеч. Одетый приблизительно так же, как в их первую встречу на постоялом дворе, Стефан снова был похож на того неопрятного разбойника, который откровенно разглядывал ее. Чувство стыда охватило Кэтрин, и она опустила глаза.

Ее молчание смутило Стефана. Он знал многих женщин, но никогда прежде его не беспокоили их душевные порывы. А целомудрие Кэтрин разбудило в нем страстное желание доказать ей, насколько желанны мужские объятия для любой женщины.

— Не бойся меня, Кэтрин. Я зашел только погреться у твоего огня.

— А я и не боюсь, — поспешно опровергла она его предположение. Конечно, Кэтрин боялась, но не хотела показывать своего страха. Пряча страх за улыбкой, она бесстрашно взглянула на Стефана. — Проходи, Стефан! И присаживайся у огня. Если верить тебе же, то пока любовь согревает мое сердце, честь не пострадает от того, что ты сидишь на моей постели. Я надеюсь, ты помнишь, как сказал это, штурмом ворвавшись в мою спальню.

Стефан улыбнулся с чувством глубокого удовлетворения. Присев на край тюфяка, он сказал:

— Да. Однако ты сказала намного больше, чем я надеялся. Я имею в виду — любовь в твоем сердце. И даже готов на какое-то время уединиться безо всяких скандалов и ссор.

— Тебе не надо так плохо думать обо мне, — спокойно ответила Кэтрин и повернулась к огню.

Стефан не сомневался, что девушка была девственницей. Если не физически, то в душе. И даже если он сейчас получит в награду то, о чем мечтает, то все равно не сможет стать хозяином ее сердца. Но именно об этом он мечтал больше всего на свете.

— Огонь необычайно важен в нашей жизни, — сказал Стефан, протягивая руки к янтарным языкам пламени. — Однажды, когда мне было лет пять, мама позвала нас с Марлоу к себе в спальню. Брат с детства был ее любимцем. С тех пор, как она выхаживала его день и ночь, когда он едва не умер от лихорадки, между ними возникла непостижимая связь. Но изредка мама впускала и меня в их тайный мир. И тогда мы сидели у огня возле ее ног, слушая сказки о Мерлине, Артуре и Джиневре. Я, конечно же, был Артуром, а Марлоу — Модредом.

— Подходящее сравнение. В Марлоу нет и намека на то благородство, что я чувствую в тебе.

От нежности, с какой девушка произнесла эти слова, у Стефана перехватило дыхание.

— Мужчина с мечом, Кэйт, может захватить город и сжечь его. А женщина, у которой в сердце горит любовь, может возродить народ из пепла. Не стоит недооценивать свою силу.

Он откинулся на тюфяк и рукой притянул девушку к себе. Прикоснувшись к ее щеке, Стефан прошептал:

— Ты все же веришь мне?

Кэтрин взглянула на него. В глубине ее глаз трепетало чувство, подобное свежей росе, вздрагивающей на лепестках распускающегося цветка.

— Да, я верю тебе, — прошептала девушка, скользя взглядом по его влажным мягким губам. Тихий стон невольно вырвался из ее груди. Кэтрин нахмурилась. — Да, я верю тебе, но ты ответил не на все мои вопросы.

— Спрашивай, любовь моя, — нежно сказал Стефан, дотрагиваясь до ее щеки, — я отвечу, если смогу.

Девушка колебалась. Она чувствовала себя предательницей по отношению к человеку, которого сама считала воплощением добра, в объятиях которого мечтала оказаться. Но она должна была развеять все свои сомнения. В отличие от Констанции, она хотела знать правду.

— Я должна знать, почему ты убил сэра Роби. Это произошло в порыве ярости или это был благородный поединок при свидетелях и пажах?

Стефан медленно сел. В его глазах зажегся стальной блеск.

— Мы были одни, — начал он, глядя на огонь, — в одном из погребков Лондона. Никаких свидетелей не было. Это не был рыцарский поединок, как ты надеялась услышать, но справедливое сражение. Я владел мечом лучше, и он погиб. Можешь ли ты судить меня за это?

Стефан взглянул на Кэтрин и вздрогнул. Она смотрела на него так, как обычно смотрела на Марлоу — в потемневших глазах и холодном лице читалось осуждение. Нет, он не мог потерять ее из-за ее странных представлений о жизни, тем более теперь, когда они зашли уже так далеко.

— Я не такой, как мой брат, Кэтрин.

— Знаю, — печально ответила она. — Я никогда не перепутаю вас.

«Я уже влюблена в него, а ведь брат предостерегал меня», — подумала про себя Кэтрин.

Дрожь била ее тело. Обхватив себя руками, она подошла к очагу.

— Я нарушила все обещания, которые дала Джорджу, человеку чести. Я поклялась, что вечно буду молиться за его душу. Но тогда я тебя не знала, Стефан.

Кэтрин повернулась и посмотрела на него, — упрек читался в ее взгляде. Она ненавидела себя за те чувства, которые он вызывал в ней. Даже все зная, она не могла избавиться от его чар.

— Кэтрин, — страстно прошептал Стефан. — Я клянусь тебе, в моем прошлом нет ничего дурного. Только твое сердце сможет правильно судить обо мне. Но я хочу, чтобы ты поняла. — Правда была на моей стороне, когда я убил Роби.

Девушка кивнула и, стремительно приблизившись, взяла его за руку.

— Я хочу верить тебе, Гай, — искренне прошептала она. — Мне так важно знать, что твоя честь незапятнана. Я не хочу жить, как Констанция. И не смогу жить с дьяволом.

Сердце Стефана сжалось от горя.

— О, женщина, — простонал он, — неужели я стал причиной твоих нелепых опасений?

Он заключил Кэтрин в объятия.

— Я никогда не буду обращаться с тобой, как Марлоу со своей женой! Я всегда буду оберегать тебя! И твоя жизнь не превратиться в кошмар! — бормотал он ей на ухо, трепетно и нежно целуя уголок атласных губ.

От этого поцелуя девушку бросило сначала в холод, потом в жар, и странная истома внезапно охватила все ее тело.

— Да, моя любовь. Моя сладкая любовь, — шептал Стефан, чувствуя, как в ней пробуждается желание. Его губы блуждали по изящным изгибам шеи. Откинув голову, Кэтрин принимала ласки со стоном наслаждения. Желтые и голубые языки пламени поднимались все выше. Стефан наконец разжег в ней факел огня, который сжигал его сердце.

Словно вернувшись на землю, девушка обеими руками оттолкнула Стефана. Задыхаясь, она смотрела на него удивленно, и в то же время с сомнением. И вдруг хихикнула, как ребенок. Даже когда на глаза навернулись слезы, она продолжала неестественно смеяться, прикрывая рот ладонью.

— Я горю, словно в огне, — шептала Кэтрин сквозь слезы. — Что ты со мной сделал? — Смех сменился рыданиями. — Я боюсь тех чувств, что ты вызываешь во мне, — всхлипывала она. — Помоги мне, Стефан! Мне страшно!

— Не бойся, дорогая. Клянусь, что никогда не обижу тебя!

— Я столько страдала во время чумы, что казалось, все чувства умерли в моем сердце, а жизнь закончилась. Но ты возродил во мне любовь! Я ожила, и сердце оттаяло.

Кэтрин подтянула колени к груди. Обхватив их руками, она тихо плакала, раскачиваясь из стороны в сторону.

Слезы сострадания блеснули в глазах Стефана, но он не посмел прикоснуться к ней в эту минуту.

Наконец девушка успокоилась. Всхлипнув последний раз, она вытерла ладонями глаза и провела пальцем под носом. Взглянув на Стефана, словно раздраженный ребенок, она спросила:

— И все-таки я должна знать, почему ты убил сэра Роби. И не рассчитывай, что, обессилев от желания, я забыла об этом!

— О, дьявол! — пробормотал он. Беспомощно рассмеявшись, Стефан тряхнул головой. — Я не могу это обсуждать с тобой.

— Если ты доверяешь мне, то сможешь, — настаивала девушка.

— Нет, все слишком сложно.

— Но как же в таком случае я могу доверять тебе! — в ее голосе звучало негодование. — Ты хочешь, чтобы я верила, не задавая вопросов и не получая ответов?

— Да, женщина, я хочу именно этого, — ответил Стефан. Его голос был холоден, как сталь меча, мелькнувшего в ночи. — И это самое малое, что ты можешь для меня сделать. Моя семья может сомневаться во мне. Но просить женщину, на которой собираюсь жениться, чтобы она верила мне, — это уж слишком!

— Ты упрямый грубиян! — гневно воскликнула Кэтрин. Ярость полыхала в ее глазах. — Мне надоело потакать твоим прихотям!

Она стремительно поднялась, оставив на постели смятое покрывало. Словно овца, окруженная волками, она металась по комнате. На мгновение Стефан подумал, что девушка убежит. Но внезапно она повернулась к нему. В глазах горел вызов. Кэтрин была похожа на дух, возникший на Ирландском побережье.

— Почему я должна слепо верить тебе? — кричала она. — Назовите мне хоть одну причину, милорд, по которой вы не можете сказать мне, что тогда произошло?