Элизабет распорядилась принести их плащи. В дверях появился маленький мальчик, который ухаживал за лошадьми. Он держал одежду, словно тяжелую охапку дров. Элизабет погладила его по голове.

— У бедного маленького Коллума нет родителей. Они умерли от чумы. Мы с Джоном встретили их с сестрой на дороге. Они просили подаяния. И мы взяли их к себе.

— Да поможет ему Бог! — сказала Кэтрин с состраданием.

Стефан и девушка оделись и вышли на улицу. Они шли по утоптанной снежной тропинке мимо прямоугольных огородных грядок, голубятни и большого загона для гусей, крик которых реял в воздухе, подобно звукам пастушьих рожков.

— Какой великолепный сегодня день! — воскликнула Кэтрин и с неожиданной радостью хлопнула в ладоши. Природа всегда делала ее необыкновенно счастливой.

Солнце сияло в голубом небе, словно масляный диск. Его дружелюбные лучи, играя на свежих девичьих щечках и дерзком носике, согревали ее, несмотря на сильный порывистый ветер. Кэтрин с таким восторгом созерцала безоблачное небо, что споткнулась и упала в снежный сугроб. Придя в себя от неожиданности, она села и оглянулась вокруг. Волосы ее были усыпаны снегом.

— Это ты меня толкнул? — спросила девушка, обращаясь к Стефану.

Он смотрел на нее сверху, как на маленького ребенка.

— Нет, и ты сама знаешь, что я не делал этого. И поскольку ты натыкаешься на собственную тень, мне придется крепко призадуматься, стоит ли приглашать тебя на танцы.

Кэтрин залилась звонким смехом. Заразившись ее весельем, Стефан присоединился к ней и смеялся до тех пор, пока не начал задыхаться. Его белоснежные зубы ослепительно сверкали на солнце.

— Пойдемте, моя изящная лебедушка! — он протянул девушке руку.

Кэтрин обхватила широкое запястье, и Гай дернул ее на себя, пытаясь вытащить из сугроба. Но влажные от снега перчатки скользнули по его руке, и девушка вновь оказалась на земле. Беззаботно смеясь, она лежала в сугробе, раскинув руки.

— Таким образом природа подсказывает мне, что, лежа в снегу, я нахожусь в большей безопасности, — задыхаясь от смеха, проговорила Кэтрин. Она уже не смеялась, а хохотала от всей души, прикрывая глаза руками. Сквозь пальцы девушка смотрела на склонившегося над ней Стефана, на его готовые к объятию сильные руки, широко расставленные ноги, откровенный самоуверенный взгляд.

— И это вполне устраивает тебя, — в его словах зазвучали нотки интимности.

— Ты имеешь в виду, лежать на спине?

— Мне казалось, я говорил не так смело.

Кэтрин села и стряхнула со спины снег. Внезапно ей стало стыдно.

— Возможно, мне так показалось. Из-за крика гусей я неверно истолковала ваши слова. Однако мне казалось, что вы восхищаетесь моим непристойным отдыхом.

— Это действительно так, — ответил Стефан. Даже сощурившись от солнца, он смотрел на девушку таким взглядом, который проникал ей в самое сердце. — Я восхищаюсь тобой, — добавил он и протянул руку. Легким рывком он поднял Кэтрин из сугроба и поставил ее на дорожку. Тела их едва соприкоснулись.

Девушка смотрела в освещенное солнцем любимое лицо и удивлялась, что впервые, стоя так близко к Стефану, не боится своих чувств. Она была уверена, что он сдержит свое обещание. Стефан наклонился и прикоснулся к носику Кэтрин кончиком своего. Вдохнув запах ее кожи, он простонал:

— Так не может больше продолжаться! — затем резко отвернулся и двинулся по дорожке вдоль каменной стены. — Я сдержу свое слово, независимо от того, будешь ты меня соблазнять или нет. Я не сдамся. А потому тебе придется самой стряхивать снег со спины. Если, конечно, ты не прикажешь сделать это мне. А ты, разумеется, так и поступишь.

Кэтрин испуганно тряхнула головой и неохотно последовала за ним. «Какая самоуверенность и высокомерие! — думала она. — Он думает, что я жажду его прикосновений. Возмутительно!» От этих мыслей девушка содрогнулась. «О Боже! — молилась она безмолвно. — Дай мне силы устоять против безрассудных поступков!»

На вершине склона они остановились. Внизу, у подножия холма, возле большой деревянной клетки стоял Джеффри.

Кэтрин медленно спускалась за Стефаном. Подойдя ближе, девушка застыла на месте. Пять великолепных серых волков настороженно следили за их приближением. Чистый густой мех искрился на солнце, оттеняя белизну крупных острых клыков. Злобно рыча и скалясь, двое из них огрызались друг на друга в борьбе за кусок мяса, брошенный в клетку рукой Джеффри.

Никогда прежде Кэтрин не видела столько волков и так близко. Задыхаясь от страха и восхищения, она безмолвно созерцала великолепных животных. Волки были ручными, и девушка, преодолев страх, подошла ближе. Один из хищников встретил ее тоскливым воем.

Но этот звук не испугал девушку, как прежде. Словно золотой волной окутывал он ее сердце, рождая в нем беспорядочные чувства. Затаив дыхание, она смотрела на волка, скрывая под маской бесстрастности боль душевных переживаний.

Животное запрокинуло голову, открывая взору розовато-белую грудь. Печальный вой разорвал тишину.

— Замолчи, Лисица! — прикрикнул на волчицу Стефан и повернулся к девушке. — Не пугайся, — убежденно сказал он, — она сама боится тебя.

— Мне кажется, несколько дней назад я видела ее около Блэкмора. Но я думала, что она дикая.

— Нет, это любимца Джона. Он назвал ее Лисицей из-за золотистого окраса. Волчица совершенно безопасна.

— И тем не менее я рада, что она в клетке, — ответила Кэтрин, втайне восхищаясь бесстрашием Стефана. В чем-то он сам был похож на волка. Он также любил одиночество, а за холеной красотой скрывались весьма опасные черты характера. И снова предупреждение Джорджа всплыло в ее памяти: «Убийца!»

— Подойди ближе! — уговаривал Стефан, протягивая Кэтрин кусок мяса. — Покорми Лисицу, и она станет твоим другом на всю жизнь.

Девушка неохотно подошла к клетке и встала возле нее на колени. Стефан присел рядом, придавая ей смелости своей заботой.

Как и прежде, когда она стояла перед выбором, Кэтрин без колебаний, не думая о страхе, поступила так, как ей казалось будет правильным. Она протянула волчице мясо. В знак благодарности та облизала ей пальцы.

— Я думаю, несправедливо держать Лисицу в клетке, — мягко сказала девушка.

— Только что ты была рада этому, — ответил Стефан, гладя по морде маленького волчонка.

— Это потому, что я еще не познакомилась с ней. Европа рассказывала, что они находят себе пару на всю жизнь. Я считаю, все создания Божьи, которые отличаются такой преданностью, должны быть свободны как ветер.

Стефан ответил не сразу. Все еще стоя на коленях, он дотронулся до щеки девушки:

— Тебя научили быть заботливой или ты родилась с добрым сердцем? Всегда ли останешься такой?

— Да, в этом я уверена, — раздался тихий ответ.

Закрыв глаза, Кэтрин думала лишь о нежном прикосновении Стефана. Вспышка света, словно метеор, заполнила темноту. Она уносилась в мир надежд и мечтаний, в мир желаний, которые сбываются. Мысленно она целовала его разгоряченные губы, и в этих поцелуях было столько смелости, на какую она только была способна в мечтах. Вдыхая мускусный запах его кожи, девушка представляла, как обнимает гладкие мускулистые плечи и, словно ягненок, прижимается к широкой львиной груди.

Когда сладкие видения исчезли, жгучая тоска пронзила ее тело и душу, обнажая те чувства, которые делали Кэтрин уязвимой и беззащитной. Она убрала руку Стефана со своей щеки.

— Вы, кажется, забыли, милорд, о своем обещании.

— Когда же ты научишься доверять мне, Кэйт? Девушка отошла в сторону. Она была натянута, словно струна. Позабыв дома четки, Кэтрин не знала, чем занять руки. Ей хотелось помолиться за Джорджа. Два дня она уже не молилась за его душу. Огорченно вздохнув, девушка сказала:

— Возможно, я буду тебе доверять, когда научусь доверять самой себе.

Глава 7

Они оставались у клетки, пока небо не затянулось тучами. Поднялся холодный порывистый ветер. Мужчины отправились осматривать поместье, а Кэтрин вернулась в дом, где ее с нетерпением ждала Элизабет.

Добродушно улыбаясь, старая женщина напомнила девушке о ее просьбе и с гордостью отвела ее в комнату, где сушила свои травы. Травы и ягоды наполняли все вокруг чудесным ароматом. Кэтрин глубоко вдохнула.

— Какой сильный успокаивающий запах, Элизабет, — сказала девушка. Ее ноги, обутые в кожаные туфли, без усилий двигались по изношенным половицам. Она с любопытством рассматривала подвешенные к потолку сухие букеты, придающие помещению оранжево-золотистые цвета. Маленькие бочонки были аккуратно расставлены на деревянных полках, закрепленных вдоль каменных стен. В середине комнаты стояли открытые бочки, доверху наполненные сушеными ягодами, фруктами и садовыми растениями. — Этих приправ вам хватит на всю жизнь! — восхищенно заметила Кэтрин. Она подошла к бочке с укропом и с удовольствием зачерпнула рукой горсть ярко-зеленого растения.

— Это моя гордость и радость, — сказала Элизабет, обойдя помещение кругом. С нескрываемой любовью она смотрела на травы, терпеливо собранные ее руками. Приглушенный луч света, струившийся через высоко расположенное окно, освещал довольное лицо старой женщины.

— Раньше все бочки были переполнены травами. Но на вяленую говядину уходит так много всего. И порой мои запасы исчезали прямо на глазах… Во время чумы я перепробовала каждое средство, множество смесей трав и корней, чтобы приготовить хоть какое-то лекарство от смерти. Но ничто не помогло.

— Да, чтобы избавиться от чумы, потребовалось бы чудо, — сказала Кэтрин с грустным вздохом. И добавила с надеждой: — У вас найдется что-нибудь для женщины, которой не удается выносить ребенка?

— Да, — прошептала старая женщина. В глазах, окруженных сетью морщин, зажегся огонек. Глядя на фигуру, окутанную полумраком, и седые волосы, уложенные в узел, можно было принять ее за старую ведьму. Но лицо Элизабет озарялось беспредельной добротой и любовью. Мудрость и тайна волшебства вспыхивали в ее молочно-серых глазах, подобно манящим драгоценным камням. В игре света и тени она была похожа на земную мать-целительницу. Такова была глубина и сила ее духа.