Сьюзен Робинсон - Леди Дерзость

Это движение заставило Ориел встрепенуться. Она отдернула руку, однако он перехватил ее.

— Пожалуйста, оставьте. Тепло вашей руки облегчает мою боль.

— Мне нужно найти лекаря.

— Мне он ни к чему, пока вы здесь.

Его пальцы ласкали ее локон. Она мотнула головой и отпрянула от него, а, встав поодаль, дала волю своим чувствам.

— Бог мой, милорд, какое удовольствие вы можете испытывать в обществе куницы?

Он тяжело вздохнул и опустил голову на подушку. Одеяло соскользнуло к его ногам, но он, кажется, этого не заметил.

— Клянусь всеми святыми и апостолами, я думал, вы простили меня за мой несдержанный язык. — Его рука, сделав стремительное движение, ухватила ее за платье. — Я настаиваю на том, чтобы вы меня простили.

— Я это давно сделала. А сейчас отпустите меня.

Ориел попыталась вырваться, однако он притянул ее к себе и вновь ухватил за локон.

— Нет, вы этого не сделали, грозная фея. Я буду удовлетворен, когда услышу от вас настоящее прощение, а не просто слова вежливости.

— Я не намерена повторяться. — Она вновь попыталась освободиться.

Блэйд медленно приподнимался.

— Вы сделаете это, или же я вас поцелую.

— Нет!

— Спасибо за то, что вы такая упрямая, — сказал Блэйд, обнимая ее за плечи.

В отчаянии Ориел стала биться в его объятиях, но, даже раненый, он был сильнее ее. Он положил ей руку на затылок и притянул к себе. Его губы были теперь совсем рядом. Вскрикнув, она успела защититься ладонью, прижав ее к его рту.

— Я прощаю вас.

Его язык двигался под ее ладонью, и она вновь ощутила, как по ее коже ползут мурашки. Язык щекотал ее кожу, она отдернула руку от его лица, и он, смеясь, отпустил ее.

— Какая вы нехорошая, Ориел Ричмонд, вы лишили меня сладости ваших губ.

Ориел, отскочив на безопасное расстояние от своего мучителя, хмуро взглянула на него.

— Пойду приглашу лекаря, милорд. — Она резко повернулась и направилась к двери.

— Мне не нужен лекарь. Я бы предпочел, чтобы вы оставались со мной. Когда вы рядом, моя кровь закипает, а тело, — Блэйд положил руку на чресла, — а тело охватывает жар.

— Я пойду за лекарем, — повторила Ориел. Вся ее находчивость вдруг куда-то испарилась, когда она увидела откровенность этого движения руки. Он улыбнулся и произнес тихим, низким голосом, который так очаровал ее в первый же день:

— Не убегай, милая. Я не хочу тебя обидеть.

Ориел остановилась.

— Я не убегаю от вас. Я ухожу, чтобы позвать лекаря.

— Как вам будет угодно. Но к завтрашнему дню я уже буду на ногах, поэтому вам лучше привыкнуть к моему обществу. Я снова приехал свататься.

У нее непроизвольно открылся рот.

— Снова?

— Да, разве лорд Джордж не говорил вам?

Она отрицательно покачала головой.

— Да, с его благословения я вновь здесь. И поэтому вам нужно научиться принимать меня таким, какой я есть, и не убегать от меня.

Выходя из комнаты в галерею, Ориел обернулась. Он по-прежнему с улыбкой смотрел на нее, так и не накрыв себя одеялом. Несомненно, он хотел соблазнить ее своим стройным телом.

— Я не боюсь, и мне незачем убегать от таких, как вы, — сказала Ориел.

— Мы увидимся завтра, милая.

Ориел подняла подбородок.

— Нет, этого не будет.

Он не слушал ее. Он разглядывал ее лицо, ощупывал взглядом фигуру.

— Восхитительное зрелище, на тебя приятно смотреть.

Ориел что-то пробормотала и почти бегом понеслась по галерее — подальше от этих лукавых глаз и этого заливистого смеха.

Блэйд сидел в гостиной, расположенной между библиотекой сэра Томаса и своей комнатой, и полировал кусочком тряпки эфес шпаги. Он был в дурном расположении духа. Этот негодяй Миднайт застиг его врасплох, и что в результате? Раненое плечо и непреодолимое желание обладать Ориел Ричмонд.

Сначала он отнес охватившее его вожделение за счет раны. Очнувшись, он увидел девушку совсем рядом с собой, ее неубранные, падающие на лоб волосы, большие зеленые глаза. Ему даже почудилось, что это фея унесла его в свое жилище. Потом с каждым ее прикосновением он все больше превращался в обезумевшего от страсти сатира. Это наваждение обрушилось на него так неожиданно, что он даже не сумел скрыть его и испугал девушку.

Теперь она избегает его, и даже симулируемое им плохое самочувствие не помогало. По прошествии трех дней он стал таким же беспокойным, как его жеребец. По мере того, как текли часы, а Ориел не появлялась, его возмущение росло.

Кем она была, чтобы игнорировать его? Он покорял сердца француженок, итальянок, англичанок, женщин, которые занимали высокое положение в обществе. Блэйд был оскорблен до глубины души — нет, с ним обращались так, как будто он прокаженный. С каждым новым днем он злился все больше, пока не поклялся, что не позволит более этой девчонке издеваться над ним. Она бросила ему вызов. Он ответит на него.

Он был настолько уязвлен поведением Ориел, что почти забыл о своей главной миссии — получить сохраняемую Томасом Ричмондом в тайне информацию об обручении Анны Болейн и Генри Перси. Сегодня вечером он присоединится к семье за вечерней трапезой и попытается кое-что выяснить для себя. Надо постараться сойтись поближе со старым Томасом, использовав его привязанность к Ориел и сделав старика своим конфидентом. Сэр Томас несколько раз заходил к нему, и Блэйд пытался во время их бесед завоевать его расположение, всячески нахваливая Ориел. Сэр Томас, это было видно, души не чаял в ней, и, таким образом, с ее помощью он сможет подружиться с ее двоюродным дедушкой.

До ужина оставалось еще около двух часов, и он потратил их так, чтобы привлечь внимание этой неуловимой Ориел. Блэйд вынул левую руку из перевязи, на которой она покоилась, и поднялся с места. Подойдя к стоявшему у окна дивану, он взял в руки лютню из слоновой кости.

Гостиная была небольшой по размеру. Ее стены были обшиты красным деревом с орнаментом в виде резных прямоугольников. Эти прямоугольники шли от самого пола до потолка за исключением дверного проема, выполненного в виде узкой арки, и камина, отделанного белым мрамором. Размер комнаты, обшивка стен и камин — в сочетании — создавали ощущение тепла и уюта.

Блэйд вернулся к камину и тронул пальцами правой руки струны лютни.

Он попытался сыграть одну из знакомых ему мелодий.

Когда кто-то постучал в дверь, он подтягивал струны. Прежде чем он успел ответить, в комнату вошли трое братьев Ричмонд, а следом за ними старый Томас.

— Как вы себя чувствуете, милорд? — спросил сэр Томас. Движением головы он отказался от предложенного Блэйдом стула.

— Хорошо. Спасибо, сэр Томас.

Лорд Джордж наклонился к огню и протянул руки.

— Мы искали этих разбойников, которые напали на вас, — сказал он.

Лесли встал сзади Блэйда, облокотившись на спинку его стула.

— Да, но с тех пор, как этот человек доставил вас к нам, их и след простыл. Мы отправимся на поиски вновь завтра.

— Я не поеду, — сказал Блэйд, перебирая струны.

— Отчего же? — спросил Роберт. Он был самый высокий из братьев и от этого постоянно сутулился.

— Тот, кого вы ищете — Джек Миднайт, — человек, не обиженный умом и способностями. В настоящее время он наверняка болтается где-то на севере страны.

Томас, опершись на свою трость, внимательно изучал Блэйда.

— Вы знаете этого головореза, милорд? Как случилось, что вы знакомы с разбойниками?

— Мы встречались раньше, около Блэкхита, и он отпустил меня с миром в память о прошлом.

— Видимо, он самый добрый и милосердный из всех разбойников, этот Джек Миднайт, раз он пощадил вас и ваших людей, хотя в отношении других такого за ним не замечалось.

— Как я уже сказал, мы старые знакомые.

— Хороших же друзей вы себе завели, — произнес Роберт.

Лесли подвинулся ближе к Блэйду.

— Ах, разбой, грабеж. Я всегда думал о том, что неплохо было бы обчистить кого-нибудь из тех богатых дураков, которых приводит, с собой Джордж.

Джордж свирепо посмотрел на своего младшего брата. Но его опередил Роберт.

— Ты меня не удивляешь, питая отвращение и неуважение ко всякому честному труду. Но я бьюсь об заклад, что даже мама не одобрит этой твоей философии.

— Но даже и тогда, — с ядовитой ухмылкой ответил Лесли, — она больше будет печься обо мне, чем о тебе.

— Молодежь! — Окрик сэра Томаса заставил обоих примолкнуть.

Старик обратился было к Блэйду с новым вопросом, но голос Ориел, зовущий Джорджа, не дал ему договорить.

Она вошла в комнату, одетая, как обычно, в простое платье из красновато-коричневой шерсти и с непокрытой головой. После легкого реверанса, предназначавшегося Томасу, она полностью переключилась на Джорджа.

— Тетя Ливия просила найти тебя. Она негодует по поводу того, что один из наших слуг перестал ходить по утрам в церковь.

— Я уже наказал его, — ответил Джордж.

— Но тете Ливии этого недостаточно.

Сидевший на диване у окна Роберт тут же откликнулся:

— Нерадивые слуги и кровожадные разбойники. Это королевство находится во власти дьявола. Будь здесь истинная религия, подобные вещи никогда бы не произошли. Если бы на троне сидела законная королева…

— Роберт! — Лицо Джорджа налилось краской. — Я не потерплю подобных изменнических разговоров под крышей моего дома.

— Успокойтесь, — сказал Лесли. Он покинул свое место рядом со стулом Блэйда и приблизился к Роберту.

— Дорогой брат, почему бы тебе не держать свои религиозные пристрастия при себе? Ее Величество говорит, что ее не интересуют личные тайны людей, если они законопослушны.

— Быть послушным королеве-еретичке — значит совершать грех.