– Больная семейка, – бубнит он, открывая мне дверь.

– Айзек, они просто волнуются. Да и… – голос пропадает, когда поднимаю голову, и мой взгляд упирается в четвёрку лошадей, ржущих и бьющих копытами от недовольства. Из их ноздрей выходит густой пар, создавая дымку вокруг них.

– Это… это…

– Ах, да. Это карета, – радостно заканчивает за меня брат, обнимая за талию и помогая спуститься.

– Что она здесь делает? – Шепчу я, рассматривая, белоснежную карету и такого же цвета сиденья, обтянутые бархатом.

– Я полдня учился управлять ей. Оказывается, так сложно и намного медленнее, чем машина. Но таков приказ лорда Марлоу. Позволь помочь тебе, – а я как во сне разрешаю подсадить меня вовнутрь, оглядываясь, и ошарашено садясь на диванчик.

– Держись крепче, – кричит Айзек и меня впечатывает спиной назад. Пытаюсь ухватиться за что-то, а меня подбрасывает вверх, затем в бок. И кажется, что всю душу из меня вытряхивает, мотая из стороны в сторону. Никаких мыслей, кроме одной – конец. Брат что-то кричит и радуется, свистит и поёт песни, а я видеть это не могу. Жмурюсь от страха, продолжая подпрыгивать на сиденье.

Прислушиваюсь к ощущениям, отмечая, что хоть и трясёт немного, но уже меньше, как и Айзек сбавил ход. Открываю один глаз, а затем второй. Моя рука тянется до стен, обшитых замысловатыми тканями белоснежного цвета. Поверить не могу, это самая настоящая карета, как у принцессы. Только вот самозванка я, а никакая ни принцесса. Грустно улыбаюсь, поворачиваясь к окну.

– Матерь божья, – наверное, удивляться больше невозможно, но задерживаю дыхание, когда мы приближаемся к замку и медленно проезжаем ворота. А по обе стороны, прямо из земли зажжены фейерверки, озаряющие наш путь.

Словно во сне, ведь такого не бывает в этой жизни. Не откроются двери кареты, и брат не поможет мне выйти из неё, слегка заторможенную и оглядывающуюся вокруг. Не будут стоять по бокам от парадной лестницы люди в ливреях, склоняясь в поклоне передо мной. Сказка… моя ли?

– Эм… я… сошла с ума? – Шепчу я, поворачиваясь к брату.

– Значит, мы все сошли. Потому что я вижу то же самое, что и ты. Лорд Марлоу решил воплотить все сказки разом, так позволь себе войти в неё, Энджел. Иди и даже не оглядывайся, тебя ждёт волшебная ночь, о которой ты мечтала, – с этими словами он подталкивает меня к лестнице. Ступаю на бордовый ковёр, очищенный, словно тут никогда не было снега. И не по себе как-то, когда прохожу мимо людей, которых вижу в первый раз, а они склоняют головы передо мной. Могу ли я поверить, если это будет новый крах? Могу ли вновь поддаться власти магии, которая обернулась против меня?

– Добро пожаловать, миледи, – произносит один из мужчин, когда я дохожу до двери.

– Я… вы ошиблись… – мотаю головой, но не дают мне больше говорить, открывая передо мной двери, и ударяет по моему сердцу невероятное тепло, зажигая его изнутри. Слабо, слишком слабо, чтобы верить.

Делаю шаг в молчаливое пространство, оглядывая лестницу, что так и осталась украшенной, как в первый раз. Ничего не изменилось здесь, даже воздух. Но я другая. Я будто несу с собой холод, ведь свет надо мной начал тухнуть, оставляя неясный сумрак вокруг меня.

– Миледи, позвольте мне помочь, – резко поворачиваюсь, встречаясь с улыбкой Освина, протягивающего ко мне руки.

– Вы… вы тут, – шокировано шепчу я. Голос пропал, оставил меня и могу только заметить его быстрый кивок. Обходит меня и стягивает шубу, перекладывая на сгиб локтя.

– Бал уже в самом разгаре, только вас ждут. Я проведу вас, – произносит он, двигаясь к столовой. И я иду за ним, улыбаясь доброте лорда Марлоу-старшего. Он пытался, но, к сожалению, сказка для меня навсегда потеряна. Мы проходим столовую, хмурюсь, не понимая, отчего не накрыт стол? Ведь должен быть ужин. И он сказал бал? Но… музыки неслышно, да и разговоров. Тишина и наши шаги до дверей, ведущих в большой танцевальный зал, где проходил иной бал, предсвадебный.

– Прошу, вас уже ждут. И, входя сюда, откройте своё сердце для нового, – таинственно говорит Освин, распахивая передо мной дверь.

– Лорд Марлоу там? – Уточняю я.

– Да, вас ожидает он именно там, – подтверждает мужчина. Делаю глубокий вдох, чтобы шагнуть в безмолвное пространство. Множество свечей, зажжённых вокруг меня, играют золотистыми отблесками на белоснежном полу, отполированном словно зеркало, или же лёд на катке.

Каблуки стучат по полу, отдаваясь эхом в стенах. Ничего не могу понять, ведь я здесь одна. Совершенно одна. Нет ни Кэрол, никого. Ожидала встретиться с ней тут, но, возможно, она на кухне. И стол всё же не накрыт…

Мой слух привлекают медленные и мягкие шаги, сердце отчего-то начинается биться быстрее, пропуская удары и ломая ритм.

– Анжелина, приветствую тебя, – этот голос я узнаю из тысячи. Ладони леденеют, а дышать становится сложнее. Оборачиваюсь и моргаю, не веря своим глазам. Всего в нескольких шагах от меня, облачённый в тёмный фрак и бабочку, с распущенными тёмно-каштановыми волосами, руками, сложенными за спиной, стоит тот самый, о ком я продолжала грезить эти дни.

– Артур… простите, лорд Марлоу, – из меня вырывается писк, который вызывает на его лице ухмылку. Приподнимает подбородок, чтобы я увидела, как сильно блестят его глаза и очень странно. События с самой первой встречи проносятся перед глазами и останавливаются в том дне, когда я видела его в последний раз. Удар по сердцу, что отшатываюсь и прикладываю руку к груди. Невероятно больно, физически больно.

– Ты невообразима, ангел мой, – издаю хриплый вздох, судорожный и даже истеричный.

– Я уйду… простите, это какая-то ошибка, – торопливо перебираю ногами, пролетая мимо мужчины, так и не шелохнувшегося, только его аромат донёсся до меня и разлился по венам, ожесточённым молотом ударяя вновь по сердцу.

– Ты не выйдешь отсюда. Дверь заперта, – слышу я и замираю прямо возле двери.

– Что? Зачем же так? – Жалостливо произношу я, поворачиваясь к нему.

– Пока не выслушаешь, не выйдешь, Анжелина, – тоже оборачивается ко мне. Да разве он не видит, как мне плохо сейчас? Как дрожит всё моё тело от боли и любви? Как глаза начинают слезиться от очередного укола его красоты?

– Ты должна знать, что я люблю тебя. Люблю с невероятной силой, о которой даже не подозревал. Люблю, как солнце небо, как луна купается в объятиях звёзд. Люблю, хотя это всего лишь слово, и оно никогда не опишет всего, что творилось и продолжает происходить со мной. Люблю…

– Хватит… прошу хватит… ты не можешь… ты женат, – шепчу я, мотаю головой и рву себя на части внутри. Счастье, что омрачено сейчас, напрочь выбивают почву из-под ног. Они сильно трясутся, как и я вся. Внутри меня что-то происходит, очень неприятное и душа противится этому. Тепло, которого не ощущала все эти дни, прорывается внутрь.

– Нет, ангел мой, я никогда не был женат, – вскидываю голову, распахивая шире глаза.

– Это ложь… зачем ты врёшь? Так наказываешь меня за то, что я сказала? За что так со мной? Я…

– Послушай меня, Анжелина. Не наказываю, только сам был наказан за свою глупость. Не врал, только себе, отрицая твою власть над моим сердцем. Я не женат, ангел мой, хотя думал так же. Но у меня есть человек, которого всю жизнь проклинал и ненавидел, а он всё видел. Он всё знал обо мне и чувствовал, что без тебя моя жизнь закончится. Мёртв внутри был, пока не увидел тебя, не узнал, как приятно быть любимым и любящим. Только страх предательства, о котором мне постоянно твердили, заставил меня причинить тебе боль. Я раскаиваюсь каждую секунду за свои слова. Но прости слишком мало для них. Я не женат. Каково было моё удивление, когда, подписав все документы, и приехав в Лондон, чтобы найти выход и вернуться к тебе, меня оповестил Джефферсон, что нашёл в одной из служебных комнат человека, утверждающего, что он священник и на него напали, оглушив ударом по голове. Он пробыл всё время там без сознания, пока меня расписывал обычный трудяга, переодевшийся в него. Это был спектакль, до которого я не додумался, в ту секунду понимая, что только ты была со мной честна, а моя мать предала меня, очернив твоё имя и мою любовь. Мой отец, он помог мне вернуться сюда за тобой. За твоим прощением. Несколько дней, в которых я доказывал недействительность брака, были невыносимыми от желания поскорее окончить. Связи, которые подняли я и мой отец, чтобы добиться бумаги о моей свободе, были тысячными. И она у меня. Меня признали неженатым, как и брак фальсификацией. Хелен поставлена в курс дела, как и мать, но им уже ничего не сделать против этого, – он замолкает, а я голос потеряла. Только сквозь слёзы смотрю на него, делающего ко мне осторожные шаги. И даже смысл слов не могу уловить.

– Но я здесь и первый раз за всю жизнь загадал желание, бросив монетку, что подарила моя возлюбленная, с самой высокой башни замка, – продолжает он, опускаясь передо мной на одно колено. Закрываю рот рукой, не давая себе в голос расплакаться.

– Анжелина Эллингтон, ангел моего сердца и души, появившийся в то время, когда отчаяние полностью заполонило собой мою жизнь. Позволишь ли ты мне стать твоим мужем, готовым защищать и оберегать тебя против всех? Позволишь ли ты мне молить о прощении каждый час нашей жизни? Позволишь ли ты мне войти в твою сказку, чтобы обрести своё сердце, которое забрала ты с собой? Позволишь ли ты мне увидеть своего ребёнка и узнать, каково это быть полноценным? Позволишь ли быть рядом с тобой, продолжая учиться у тебя, каково это быть настоящим? Позволишь ли? – Протягивает руку с бархатной коробочкой, где переливается кольцо, ослепляя меня.

– Я…я…мне кажется… я… – голова резко кружится, а пол уходит из-под ног. Огни ярко мигают перед глазами, а грудь так давит.

Подхватывают меня тёплые руки, поддерживая и прижимая к себе. Аромат парфюма и огня доносится до меня, пока пытаюсь дышать. Меня бросает в пот, а потом в жар. Распахиваю глаза, встречаясь с испуганным взглядом тёмных глаз.