– Слушаюсь, милорд. Сейчас позову к вам шофёра, – кивает мне, отходя спиной к двери, и выходит.

Итак, она обманула меня, заверив в том, что всё возможно. Она ввела меня в заблуждение, открыла во мне стук сердца и бросила. Ну держись, Анжелина, так просто я не собираюсь тебя отпускать. Не сейчас, по крайней мере. Я покажу тебе, что значит быть лордом.

Стук в дверь останавливает мои мысли и стирает улыбку с лица, поднимаю подбородок, произнося разрешение войти.

– Доброе утро, лорд Марлоу, вы звали меня, – оглядываю парня, отмечая насколько они схожи с Анжелиной. А ведь сперва думал, что он ей близок, очень близок, вплоть до совместных детей. Было неприятно, даже завидно от такой её жизни. Тесно и радостно. Сейчас же, смотря на него, хочу быть таким же. Обычным. Простым мужчиной, с его проблемами, даже без денег, потому что он может видеть Анжелину, когда хочет. Как Джек. И она, может быть, до сих пор любит его? Возможно, это и есть причина её отказа вчера? Её слёз? Её крика? Её неправдоподобного объяснения тому, кто я такой? Но я лезу туда, где теперь мне не рады. Имею ли я право на это?

– Нет, свободен, – качаю головой, понимая, какой я идиот. Это всё слова Роджера и её слова о том, что всё в моих руках. А в них ничего. Мне холодно внутри. Снова холодно.

– Лорд Марлоу, я бы хотел передать вам, что моя сестра, Анжелина Эллингтон, уволилась вчера. И…

– Я знаю, – отворачиваясь от него, смотрю на огонь. Она такая же. Горит изнутри и обжигает меня. А её губы? Они такие мягкие, податливые, как и она сама. Тихие вздохи и дрожащие пальцы, перебирающие мои волосы.

– Хорошо. Будут какие-нибудь указания на сегодня? – Спрашивает Айзек.

Страх, что в её глазах, непонятен.

– Нет. Никаких. Если кому-то нужно воспользоваться машиной, то сделай это, – на автомате отвечаю, а воспоминания продолжают крутиться в голове.

– Я, конечно, не должен лезть…

– Так не лезь.

– Не могу. Я должен извиниться за Энджел, она слишком любит людей и видит в них только хорошее, даже если этого и нет…

– Это ты сейчас обо мне? – Усмехаясь, поворачиваю к нему голову.

– Хм, нет, я образно говорю. Но она любит это место, как и Венди, я это знаю. Она ушла, потому что для неё сложно отпускать людей. Вы не держите зла на неё, она хорошая, слишком хорошая и желает вам добра.

– Разве хорошие люди бросают ребёнка, который ждёт их утром? – Неприятный горький ком появляется в горле, прочищаю его, но не выходит.

– Это не её ребёнок, лорд Марлоу. Венди ваш ребёнок, и вам следует объяснить ей всё. Я попытаюсь, если вы хотите. Но…

– Она всегда бросает людей, когда в ней они нуждаются? Это нормально для неё? – Хмурюсь, пытаясь понять, какое же место мне сейчас занять. Но не могу, я устал. Сейчас только осознаю, насколько устал думать о ней. А это непроизвольно происходит.

– В основном это они её бросают, – грустно улыбается Айзек. – У меня был друг, хороший друг, как брат был. Я знал, что когда-нибудь между ним и моей сестрой что-то да произойдёт. Но я не думал, что всё будет так. Он сбежал от неё, бросил её одну, и она потухла. Хотя улыбалась, она всегда это делает, даже когда ей плохо. Она прощает всех и улыбается. Я не знаю, почему она такая. Может быть, потому, что самая младшая. А может быть, потому, что, имеет какой-то дар. Она не в курсе, что я знаю, как мой бывший друг поступил с ней. Она его простила, верите? Простила, после того, как он использовал её и сбежал. Она живёт дальше. И я удивляюсь, как ей это удаётся. Она пожимает плечами и для неё это просто. Это я говорю не для того, чтобы вытащить из вас жалость. Я пытаюсь объяснить вам, что даже в той ситуации она простила, а вот себя иногда простить не может. Она полюбила вашу девочку, и это для неё опасно, она понимает это и поэтому ушла. За эту привязанность не простит себя. Я не хочу, чтобы вы ненавидели её, ведь вы…

– С чего ты взял, что я ненавижу твою сестру? – Удивлённо спрашиваю я, переваривая в голове информацию. Друг – это Джек? И он бросил её, а вчера…

– Это видно, вы кричите на неё, она во всём виновата. Но она виновата лишь в том, что полюбила Венди. Она мечтает об этом, о такой же девочке и так плакала вчера, когда вернулась. Я не посмел к ней спуститься, потому что не хотел вгонять её в краску и делать только хуже. У неё достаточно проблем, но она не думает о них, а должна. Анжелина думает об этом месте и о Венди. Она не бросала её, она просто не сможет отпустить, когда придёт время. Не надо причинять ей боль, она не заслужила. Пусть лучше так, чем потом она потеряет свою веру. Вы, возможно, смеётесь над ней, но она верит в добро и любовь. И я обожаю её за это, – смеётся он, словно действительно счастлив. А у меня внутри всё опускается, она не такая, какой видит её брат. Анжелина сильная, очень сильная в своей вере, в желании делать так, как хочет сама и как видит она свой мир. Она добивается всего сердцем, которое я хочу потрогать. Всего лишь на миг прикоснуться и забыться, согреться, мне же так холодно сейчас. Нет нужды защищать её передо мной, потому что у неё есть своя аура, не подпускающая такого, как я, к ней ближе.

– Этот друг, он любил её или… – делаю неоднозначный взмах рукой, прося его продолжить.

– Мужчина разве может любить одну, лорд Марлоу? – Усмехается Айзек. – Если и любил, то не так, как она этого заслуживает… Простите, – мотает головой, как будто вспоминая, что этот доверительный разговор ведёт не с тем, – простите, не знаю, что на меня нашло. Я… забудьте всё, хорошо? Я сам поговорю с Венди и вам не нужно волноваться…

Пятится назад, а я всё знаю. Теперь я точно уверен, что его другом был Джек, и он забрал у неё то, на что не имел права. Как я. Мужчины только отбирают, воруют у неё душу, а она так и живёт, продолжая раздаривать себя другим. Больная. Но так красива в своей болезни, что хочу заразиться, хочу гореть изнутри. Хочу покрываться потом и чувствовать тесноту в сердце. Хочу…

Наблюдаю, как дверь закрывается, и парень буквально сбегает отсюда.

Она не любит Джека, это тоже я понял наверняка. Если бы она любила, а это то, во что она безоговорочно верит, то никогда бы не позволила себе обнимать меня и отдаться полностью поцелую, как вчера. Она ушла не только из-за Венди, но и я причастен к этому. Значит, в моих силах всё исправить. А что будет потом? После того, когда она поймёт, насколько я ужасен внутри? Сбежит от меня, разрушенная мною. Я ведь не такой, каким видит она меня. И, чёрт возьми, я скучаю. Когда она здесь, я чувствую это. Замок оживает, я прислушиваюсь к её голосу, сохраняя внутри спокойствие. А сейчас же я разбит, желая вернуть время и сделать что-то иначе. Не отвечать ей, задетый её словами о красоте брата, или же, наоборот, с первой встречи узнать все тайны, что хранит женское сердце. Пора признать, я не только увлечён, она уже глубже во мне. Первый раз и такой болезненный, ломающий меня изнутри, меняющий и открывающий новый мир.

Концентрирую взгляд, звук включается, а передо мной верещит Венди, плача навзрыд.

– …нет её, дядя Артур! – Кричит она, смахивая маленькими кулачками слёзы.

– Что ты здесь делаешь? – Недоумённо спрашиваю я.

– Ты что, глупый? Энджел нет! Её нет! Она бросила меня! Она не пришла! Айзек сказал, что она не придёт! – Продолжает визжать, топая ногами.

– Ты назвала сейчас меня глупым? – Поперхнувшись, распахиваю шире глаза.

– Сделай что-то, дядя Артур! Верни мою Энджел! Сейчас же верни её! Я хочу, чтобы Энджел всё увидела! Я хочу её обратно! – Барабанные перепонки, кажется, сейчас лопнут от её визга, как и в голове начинает всё звенеть.

– Верни немедленно мою Энджел! Верни её! Быстро верни! Энджел!

– Хватит! – Кричу, и наступает гробовая тишина. Осматриваю ребёнка, замершего с открытым ртом, а в моих ушах до сих пор крики.

– Верни мою Энджел, дядя Артур, пожалуйста, верни её, – теперь Венди ревёт, падая на пол и стуча ногами. А я паникую, не имею никакого понятия, что делать. Открываю и закрываю рот, наблюдая за ней.

– Хочешь, отдам всё тебе? Забери ёлку, только верни мне Энджел. Почему она ушла? Она меня больше любит? Я плохая, да? Я не хочу быть плохой, я не буду плохой, обещаю! Я люблю Энджел! Я хочу, чтобы она вернулась! Ёлку выбрось, дядя Артур, но пусть она вернётся! – Крупные слёзы выкатываются из её глаз. Обречённо вздыхаю, моля внутри хоть кого-то прийти на помощь, а лишь проклинаю Анжелину, заставившую меня оказаться в такой ситуации. Это её вина, чёрт возьми. Моя вина…

– Венди, прекрати, чёрт возьми, хватит реветь. Этими слезами ты ничего не добьёшься, меня это раздражает, – кривлюсь от каждого её всхлипа и причитания.

– Послушай, у неё, наверное, какие-то проблемы…

– Не-е-ет, она меня не любит, – тянет ребёнок, размазывая сопли по лицу. Как же это противно. Спасибо, Энтони, за этот «милый» подарок.

– Любит, Венди, любит…

– Нет! Верни Энджел! Верни её! – Первый раз вижу такую истерику, влекущую за собой страх. Мой страх, потому что сделать ничего не могу, как только вылететь из кабинета.

Чёрт возьми, мне не нужен ребёнок! Я убью же её за такое поведение! Ненавижу это всё! Размяк, идиот, из-за какой-то женщины размяк.

– Айзек, – рычу, распахивая дверь на кухню. При виде меня все кухарки вздрагивают, оборачиваясь ко мне.

– Милорд… он… он в восточном крыле… Валери… там… – у одной из женщин, кажущейся мне смутно знакомой, дрожит рука, когда она указывает куда-то в окно. Кто такая Валери?

Захлопываю от злости дверь. Ну всё, с меня просто довольно такого потребительского отношения к моей доброте. А нет у меня её, и этого тоже довольно. Она не имела права так со мной поступать! Анжелина не имела права так со мной поступать. Сначала уверять меня в силе, а теперь же оставить! Не хочу я быть так один. Не могу я… не знаю как…

– Айзек, – рявкаю, находя взглядом парня, и даже не желаю смотреть на свадебную арку. Противно. Вся эта бутафория отвратительна.