Лина Мур - Леди Чудо

– Анжелина… – шепчу, находясь под гипнозом этих глаз, манящих к себе. Этих губ, приоткрытых и жаждущих.

– Коньки, – резко отталкивает меня. Отшатываюсь, недоумённо смотря вокруг. Люди продолжают танцевать, а я возбуждён. Они не замечают ничего, а я сошёл с ума.

– Не хотите покататься? – Продолжает Анжелина, обходя меня.

– Но… – не понимаю, она же была готова. Она ждала, да и я не против. Ничего в этом нет. Ничего хорошего.

– С детства катаюсь на коньках. Даже участвовала в соревнованиях, – оборачивается, ожидая от меня слов. Чёрт, это всё алкоголь. Надо уходить. Уходить самому от неё, ведь она… она что-то делает со мной. Превращает в кого-то иного.

Мысли скачут в голове, не смея даже сформулироваться. Протягивает руку, перевожу на неё взгляд. Приглашение. Откажись, Артур, откажись, не для тебя это.

– Конечно, – улыбаюсь ей, а ноги уже идут к девушке, обхватываю её руку.

– Умеете кататься? – Интересуется она, ведя меня за собой. Первый раз иду за кем-то и это приятно. Приятно, что не думаю, не размышляю, а просто иду.

– Нет. Не умею, – отвечаю, когда мы подходим к стойке.

– Какой у вас размер?

– Девять с половиной.

– Отлично. Садитесь пока и разувайтесь, наденьте вот это и ждите меня, – вкладывает в мою руку белоснежные одноразовые носки, отворачиваясь, и болтая с мужчиной.

Что я делаю? Да не я это! Не я. Но иду к лавке, где сидят люди. Обычные люди, а я не могу остановиться. Снимаю обувь, которая стоит дороже чем вся эта площадь, натягиваю носки и перед моим носом появляются коньки.

– Я помогу, – говорит Анжелина. Задерживаю дыхание, наблюдая, как она натягивает на меня изношенные коньки, с усердием затягивая шнурки. Никто. Никогда. А она… чёрт, мне и так неудобно в штанах, а теперь ещё хуже.

– Отлично, сейчас я быстро переобуюсь и буду вашей учительницей, – хихикая, она ловко сбрасывает угги и надевает коньки.

– Пойдёмте, держитесь за меня, – встаёт, уверенно держась на них. А я в жизни этого не делал. Кое-как, с третьего раза, удаётся найти равновесие. Так ещё и идти в них до льда. Уму непостижимо, что я делаю.

– Чёрт, – шиплю я, хватаясь за бортик.

– Артур, расслабьтесь. Лёд любит нежность и твёрдость. Покажите ему, кто здесь хозяин. Сначала твёрдо, а затем нежно. Пожёстче и нежнее, – произносит она, смеясь над моей неуклюжестью. Но её слова о том, как надо обращаться со льдом смахивают на обучение флирту или заманивании хорошеньких темноволосых голубоглазок в свою постель.

– Лучше покажите, что вы умеете, а я постою. Привыкну, – подаю голос. Да не буду я посмешищем. Я, чёрт возьми, лорд. А ноги разъезжаются.

– Никуда не уходите. Смотрите, – отъезжает от меня. Волосы развеваются, и она катается насколько завораживающе, что забываю о том, где я.

Грация. Она наполнена ей. Она что-нибудь не умеет? Хотя бы немного, как я? Нет, эта женщина умеет всё. Она нереальная, такой не бывает. Смотрю на Анжелину, смеющуюся и помогающую ребёнку подняться.

Тёмная фигура движется прямо на неё, а я не могу податься вперёд, коньки не дают. Мужчина буквально накрывает девушку, поднимая в воздух.

– Анжелина! – Громко кричу, пытаясь предупредить. Но слышу смех, и мужчина отпускает её, держа за руки. Двигается на неё, а она от него, создавая идеальную пару. Перевожу взгляд на мужчину. Джек.

Чёрт, она со мной! Она была со мной, а этот проходимец взял и укатил её. И она счастлива… она счастлива с ним. Что здесь делаю я? Я выше всех их по своему положению. Я богат. Я лорд, в конце концов, а как глупый юнец испытываю неприятные ощущения внутри, смотря, как не моя даже девушка развлекается на льду со своим парнем. Другого объяснения нет. Они вместе. А это не моё. Эти люди, окружающие меня. Грязные коньки, воняющие чьими-то ногами.

По щелчку разум возвращается. Отвращение. Да такое сильное, что тошнит. Хватит. Хватит это делать. Ты никогда не станешь ниже своего положения, Артур. Она простая девица, завлекающая тебя. Она метит только на твои деньги. Она играет именно тобой, а вот Джек ей приятен настолько, что она позволяет трогать себя всю.

Хватит. С меня довольно.

Анжелина

Часы уже показывают половину седьмого и мне нужно встать с кушетки. Должна это сделать. Должна!

Обнимаю себя руками, закрывая глаза и пытаясь перебороть стыд. Да-да, он самый. Стыд за то, что позволила алкоголю вновь затуманить голову. Позволила забыться и увидеть в нём, Артуре, мужчину. Самого обычного мужчину, с горящим нечеловеческим огнём во взгляде. Он так манил, так искушал, так притягивал, что поддалась и чуть было не совершила непоправимое. Напрочь запамятовала, кто он такой и кем вскоре станет. Муж. Отец. Лорд. А я простая, неискушённая, глупая и наивная. Сердце не подвластно мне, оно стучит само. Мысли спутаны и не дают дышать от понимания всей глубины капкана, в который я попадаю. И никто не виноват в этом, даже я, это происходит. Не спрашивая меня, не спрашивая никого, это притяжение, которое он вызывает во мне, происходит. Молча. Нежданно. Странно. Боже, помоги мне, иначе я сойду с ума. Ведь он… я к нему… что-то начинаю чувствовать. Проникаюсь этим человеком, подпуская ближе, не имея силы противиться. Это отличается от любви к Джеку, от минутных порывов и юности. Сложнее. Запретное и отчего-то близкое. Вчера словно увидела всё иными глазами. Его узнала другим, а он такой внутри. Глубокий взгляд, пропитанный силой и в то же время мягкий, обволакивающий голос, забирающий меня с собой.

Мне нужно уволиться – единственно верное решение. А всё это забудется, когда начну искать новую работу и уеду. Что я скажу всем, почему ухожу? Как Венди будет переживать, она ещё не готова отпустить, объяснить не смогу. Ладно. Потерпеть пару дней и улететь. Да, снова в Америку. Подальше от этого замка, что въелся в мою память, как место, наполненное особой магией. Не моё и никогда не станет таковым. Трепещущее сердце, дрожание коленей, желание просто смотреть в глаза Артура – лишнее, неправдоподобное, навеянное крепким глинтвейном. Сегодня всё будет иначе, обещаю себе, будет. Туман вчерашней ночи: долгой, сумбурной, несколько пьяной, – прошёл, наступило утро, а я до сих пор корю себя за мысли, оставшиеся пять лет назад здесь. Желание быть с мужчиной, познать лучше и стать сумасшедшей с ним – всё, вспыхнуло за несколько секунд и не погасло.

Должна встать, принять горячий душ, надеть свитер и джинсы, собрать волосы и выйти из дома до того, как остальные встанут. Вряд ли они не видели того, что было вчера, или же им уже кто-то донёс. По-другому быть не может. А объясняться не хочу. Не могу. Не в силах, вновь буду корить себя и сгорать от стыда.

– Энджел, а я жду тебя. Доброе утро, – только выхожу за дверь, тихо затворяя за собой, как подпрыгиваю на месте, резко оборачиваясь.

– Привет, Джек, – выдавливаю из себя улыбку, подходя к нему, сидящему до этого на расчищенных от снега ступенях.

– Не против, если я составлю тебе компанию до замка? Машина не заводится. Суровая зима в этом году, как будто наказывает нас, – смеётся он, а моё состояние внутри усугубляется. Ох, он всё знает, и это моя вина. Небо видело вчера нас и не прощает таких проступков.

– Нет, конечно, пошли, – киваю спускаясь. Необходимо мне увидеть в Джеке больше чем друга. Ведь связывает нас тайна.

– Хорошо вчера повеселились, только ты пропала куда-то, – произносит он.

– Устала и ещё алкоголь, не следовало пить, он меня сильно расслабил, – смотрю себе под ноги, и даже снег не вызывает больше трепета. Только тяжесть внутри.

– До сих пор так? – Удивляется он.

– Да, – тихо отвечаю я, моля внутри себя не вспоминать…

– Как тогда. Мы выпили вина из запасов моей матери. Маяк и мы, – чёрт, вот именно об этом сейчас не следует говорить. А, может быть, следует? Не знаю.

– Сегодня должно быть ещё веселее. Рождество приближается, а мой чемодан до сих пор где-то празднует без меня, – меняю тему, ускоряя шаг. Хотя по снегу это делать сложно, но пусть лучше ноги болят, чем голова.

– Не звонили?

– Нет, пока нет. Ничего, придётся купить что-то здесь в подарок родным. Придумаю что-нибудь.

Джек замолкает, идя рядом со мной. А я чувствую, как от него исходит напряжение. С каждой секундой всё больше и больше, словно иду рядом с опасной бочкой, напичканной порохом. Радуюсь внутри, что уже виднеется замок и даже ни капли не замёрзла, дыхание немного сбилось. Скоро спрячусь, отвлекусь и перетерплю. Я смогу…

– Энджел, – жмурюсь, когда рука Джека, обхватив мой локоть, останавливает меня перед замком.

– Я должен это сказать, – продолжает он, открываю глаза, и щёки моментально алеют, не смею смотреть в его глаза.

– Не надо…

– Я был идиотом, самым тупым идиотом, что существуют на планете. В ту ночь я не должен был убегать, оставляя тебя. Испугался, а ещё ты закричала. И…

– Не надо, Джек, нам было шестнадцать, – шепчу я, аккуратно освобождая свою руку из его.

– Надо, послушай, – не даёт, обхватывает за талию, притягивая к себе. – Это тебе было шестнадцать, а мне восемнадцать. Год игнорировал тебя, а потом не смог и пригласил прогуляться, прихватив с собой бутылку. Не планировал и в то же время хотел этого. Заведомо знал, куда и зачем веду тебя, а ты улыбалась. Корил ли в тот момент себя? Нет. Скучал по тебе, после последнего поцелуя, за который получил от Айзека. Я должен был думать, должен был подготовиться, а не рассчитал. Всё так быстро происходило, да я был девственником, как и ты. Двое невинных и вышло то, чего я теперь стыжусь. Знаю, что ты обижена на меня. Я сбежал, игнорировал тебя два года, даже был отвратительным по отношению к тебе. Именно тебя винил в том, что всё так произошло. А был виноват я. Ты уехала, взяла и улетела в Америку. Когда ты прилетала летом всего на неделю, то я уезжал на заработки подальше отсюда, только бы не видеть тебя. И был у меня твой номер, а я не мог написать. Что бы я написал тебе? Привет, Энджел, это тот самый, что лишил тебя невинности и сбежал, затем портил тебе жизнь и открыто игнорировал тебя? Помнишь меня? Так вот я идиот и до сих пор в тебя влюблён!