– Итак, ты бросила снежком в Дьявола, – припоминает лорд Марлоу, продолжая обедать.

– Да, это было глупо, но что-то… мне стыдно так, вы не представляете. Не понимаю, откуда это взялось во мне, – вздыхая, ищу себе занятие. Но ничего, всё чисто, ничего не валяется.

– У меня красивые сыновья, но отличные друг от друга. Энтони бы, не раздумывая, бросился лепить снеговиков, а вы их не слепили.

Поднимаю удивлённый взгляд на него.

– Да, я видел. С этой стороны всё прекрасно видно, опушку и лесную зону, – подтверждает мои догадки.

– Отчего не присоединились к нам? – Интересуюсь я, садясь на стул рядом с постелью.

– Я стар, милая, эти забавы не для меня. Хочу поблагодарить тебя, не успел. Ты и, правда ангел, девочка, ты вернула мне смысл, показала его, и я хочу, очень хочу видеть, как моя внучка растёт.

– Вы не стары, вы просто ленитесь, – журю его, не принимая комплиментов. Они не моя заслуга, а магии Рождества.

– Вряд ли бы я так резво бежал за тобой в лес, как это сделал Áртур. Я не знаю его, что он любит, чем увлекается, кем он стал. Сухие факты, мы мало разговариваем. Энтони был моим сыном, а Áртур Илэйн, – передаёт мне недоеденный суп.

– Может быть, пришло время узнать, лорд Марлоу? Может быть, Энтони хочет именно этого? Они ведь ваши плоть и кровь. Я смотрю в ваши глаза и вижу другие, вашего сына. Он очень похож на вас, – отвожу взгляд, наливая чай.

– Энтони копия матери, но любил меня.

– Отчего вы думаете, что лорд Марлоу-младший не любит вас? Любит, только дайте показать ему это, и сами не бойтесь немного ближе подступить к нему, – тянусь к его руке, и он позволяет взять её и немного сжать.

– Ох, милая, люди другие, не ищи в них того, что с генами не вложено. Любви нет больше в этом доме, и никогда не будет, – с тяжёлым вздохом отвечает он, похлопывая меня по руке.

– А как же Венди и вы? Неужели, ваше сердце не тронула эта девочка? – Изумляюсь я.

– Не отрицаю, Энджел, тронула очень сильно, но я в ней вижу замену своему Энтони, но никак не другого человека.

– Так в жизни и бывает, кто-то другой занимает место в сердце, вытесняя прошлую любовь. Вы сами даже не замечаете, что обманываете себя, ища причины не отпускать вашего сына. Увы, лорд Марлоу, причин жить прошлым нет, а вот идти дальше множество.

– А твоё сердце занято? Ты так знаешь много про любовь и что она даёт. Испытывала ли ты это?

– Нет, пока нет, только детскую, – улыбаюсь я, опуская взгляд. – Но моя любовь ещё впереди, а если и не встречу, значит, судьба моя другая. Предназначение моё не в любви к мужчине, а в чём-то ином. И я буду искать, не теряя времени, ведь в каждой жизни есть какой-то смысл, – осторожно убираю свои руки, поднимаясь со стула.

Замолчав лорд Марлоу, позволяет мне в тишине собрать посуду и поднять поднос. Пожелав хорошего отдыха, я едва на секунду заметила грусть в его глазах, но предназначающуюся мне. Знаю я всё. Знаю, насколько глупо выгляжу, когда говорю то, о чём мечтаю и во что верю. И хоть люди не понимают, не все, смеются, но меня это не волнует, я буду такой, какая есть. Конечно, я хотела бы встретить кого-то родного, близкого и на века. Это мечты любой женщины: любить и быть любимой. Но не стоит зацикливаться на них, в мире много вещей, где наши силы требуются. И за терпение всегда воздастся.

– Энджел, Пет звонила, – говорит Кэрол, когда я вхожу на кухню.

– Что-то случилось? – Испуганно спрашиваю я, передавая поднос Марте.

– Нет, всё хорошо, она просила тебя помочь ей на площади. Сегодня первый день, а Донна мучается отёками и строит из себя беременную, – закатывает глаза Кэрол.

– Так она и беременная, – смеюсь я.

– Но не так глубоко, насколько она хочет.

– Я попробую отпроситься, но ты могла бы сказать маме, что не обещаю. Если получится, то обязательно приеду, может быть, и Венди возьму. Думаю, ей будет интересно, – размышляю я.

– Нет, Энджел, не тащи туда ребёнка. Она не из наших, а когда узнает об этом её мать, то голову тебе снесёт и ни один из нас не поможет.

– Хорошо, ты права, – нехотя соглашаюсь я. – Венди поела?

– Да и приказала позвать Айзека.

– Айзека? – Удивляюсь я.

– Да. И ты не поела, совсем исчезнешь скоро. Присядь, хотя бы чая выпей…

– Потом, я не голодна, – отмахиваюсь от родственницы, вылетая из кухни. Что заставило Венди приказать такое? Чем мой брат ей мог насолить?

С такими мыслями чуть ли не бегу до каминного зала и замираю, увидев, как девочка сидит в кресле, словно настоящая леди. С гордой осанкой, в розовом платьице и туфельках, ручки сложены на подлокотнике. А мой брат разжигает камин. И тут становится всё понятно. Улыбаясь, смотрю на эту картину, и подхожу к Венди.

– Айзек, вы очень любезны, – произносит Венди, ещё не заметив меня.

– Ага, сам не знаю, откуда столько любезности во мне, сейчас штаны порву, – бурчит брат, переворачивая дрова и закрывая защитную решётку. Сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.

– Айзек, вы так щедры в своём отношении к нам. Благодарю вас, что побыли с моим ангелом, пока меня не было, – стараясь подражать Венди, говорю я. Брат хрюкает от смеха, делая шутливые поклоны.

– Браво! – Хлопаю ему, кивая Венди, что и она может. И ей даже моего разрешения не надо, она словно в театре встаёт и бросает невидимые розы. Во весь голос смеёмся, когда брат быстро выходит из зала.

– Он очень красивый, – замечает Венди.

– С этим не поспоришь, – улыбаюсь я, располагаясь на полу, рядом с камином.

– Он женат? – Подходит ко мне, опускаясь рядом со мной.

– Практически. Итак, я обещала тебе сказку. Но что-то ничего придумать не могу, иссякла моя фантазия. Предлагаю тебе немного отдохнуть, мы так набегались сегодня. Ложись ко мне на колени, и я спою тебе, – перевожу тему, разглаживая рукой свой фартук.

– Ты умеешь петь? – Удивляясь, она кладёт голову на мои ноги.

– Сейчас сама и оценишь, – предлагаю я.

Перебираю в уме песни, что знаю. Звук потрескивающего камина, начавшийся снег за окном, навевают тёплую атмосферу Рождества.

Сколько себя помню, то всегда выступала с хором в Рождество, ходили по домам с родителями и пели, как и на площади. В песне можно найти успокоение, а особенно в такой праздник.

Тихо пою, перебирая светлые волосы Венди. И она не двигается, слушает меня. Когда-нибудь и моя дочь будет так лежать, а я убаюкивать её песнями. А сейчас это так щемит сердце, словно обнажая мои чувства. Ведь это моя мечта, именно вот такая. Тишина и моя красавица рядом, её мягкие локоны под моими пальцами, приглушённые слова песни, камин, и не хватает только нашего папы, что войдёт сюда, сев рядом.

Пою уже по третьему кругу, замечая, как глаза Венди закрываются. Улыбаюсь, не веря, что этого ребёнка не смогли полюбить. Если бы у меня была такая прекрасная девочка, то я бы подарила ей всё своё сердце, даже больше. Я бы отдала за неё всё, что имею.

Делаю глубокий вдох, чтобы продолжить. Поднимаю голову, неожиданно встречаясь с человеком, сидящим на софе. Замолкаю, Венди начинает крутиться, а он показывает рукой продолжать. Кажется, что голос сейчас подведёт, руки неизвестно отчего начинают дрожать, продолжая по инерции перебирать волосы Венди. Смущаюсь до алых щёк, пытаясь хоть как-то справиться с быстрыми ударами сердца от появления лорда Марлоу-младшего. Господи, отчего же так тяжело в груди, ведь буквально некоторое время назад мечтала? Но не моё это всё, взаймы взятое и не может принадлежать никогда мне.

Замолкаю, поднимаю голову на лорда Марлоу, продолжающего сидеть на софе, рядом на столике замечаю поднос с чаем и печеньем.

– Она спит, – одними губами произношу я, пытаясь повернуть ребёнка, чтобы взять на руки и переложить. Мужчина встаёт и подходит к нам, наклоняясь и без слов подхватывая ребёнка на руки.

– Я отнесу её в спальню, – шёпотом произносит он.

– Она может проснуться, лучше на софу. Я пригляжу за ней, посижу здесь, – так же шёпотом отвечаю, поднимаясь на ноги. Слишком жарко от камина, кожа буквально полыхает.

Кивает, и осторожно кладёт Венди на софу выпрямляясь.

– Она прекрасна, – произношу я, смотря на спящего ангела.

– Джефферсон просил передать вам, чтобы вы поели, – лорд Марлоу поворачивается ко мне и указывает рукой на столик.

– Спасибо, – отстраняясь от него, подхожу к столику. Даже в мыслях сейчас не могу назвать его Артуром, слишком интимно, слишком красиво и слишком близко.

Наливаю чай, поднимая взгляд, а он стоит уже рядом со мной, внимательно наблюдая за моими действиями. Лучше бы ушёл. Лучше бы не смотрел так глубоко на меня своими глазами, что мои руки начинают дрожать. Наливаю вторую кружку и предлагаю ему.

– Я уже отобедал, в отличие от вас, Анжелина, – качает головой. И в груди поселяется желание, чтобы захотел остаться, выпить чая и… нельзя думать об этом.

Беру пару печений и с кружкой направляюсь к камину, располагаясь рядом с ним.

– Вы не против, если я составлю всё же вам компанию? – Смущённо улыбаясь от его слов, наблюдаю, как он ставит поднос прямо на пол, и сам садится напротив, вытягивая длинные ноги в чёрных джинсах.

Пока я перекусываю, он ни разу не притрагивается к кружке или же к угощению, а просто смотрит на огонь. А я боковым зрением отмечаю, как изящно лежат его волосы до плеч, отдавая каштанами. Тонкий аромат его одеколона доносится до меня, и это иссушает снова изнутри. Не понимаю, что происходит со мной, но лучше отставить кружку, дабы он не увидел, как я волнуюсь рядом с ним.

– Я забыла перед вами извиниться, – подаю тихо голос. Поворачивается в мою сторону, моргая и явно не понимая о чём я.

– Вчера. Когда вы были у нас моя семья, наверное, напугала вас. Они очень шумные, – поясняю я.

– Вам не за что извиняться, Анжелина. Только скажите, как вы все помещаетесь? Это, наверное, очень тяжело, – облокачивается на руки, а я прохожусь взглядом по чёрной рубашке, затем его груди, и встречаюсь с глазами. Чёрт, снова это сердце. Хватит уже.