Джеки Коллинз - Леди Босс

– Как его звали?

– Винни или что-то в этом роде, – припоминал один из братьев.

– Нет, – поправил старший, – его звали Тони Маглиони. Он сейчас таксист, каждый субботний вечер болтается в пиццерии.

Рите все надоело. Ей вовсе не нравилось, что ее постоянно щипали отец и три брата Эмилио. Сначала все шло вроде ничего, а потом обрыдло. Ей хотелось вести себя, как звезде, и рассказывать им о Голливуде. Теперь же она мечтала поскорее уйти.

– Эмилио, давай, пошли, – заныла она.

– Эмилио, давай, пошли, – передразнил один из братьев, подталкивая Эмилио локтем. – Ничего себе штучка, – прошептал он. – Я бы не возражал урвать кусочек.

– У тебя жена и ребенок, – напомнил Эмилио.

– Но хотеть-то я могу, верно? – брат распустил слюни и причмокнул губами.

Эмилио увез Риту назад в гостиницу. Добраться бы до этого Тони, может, и удастся что-то узнать.

Из Нью-Йорка Мартин на своем самолете полетел прямо в Детройт на презентацию нового автомобиля. Вся та шумиха, связанная с ним и Венерой Марией, послужила прекрасной рекламой для машины. Если таким образом он продаст их больше, зачем возражать?

Ему пришло в голову, что, если он убедит Венеру Марию поприсутствовать, это тоже пойдет ему на пользу. Все так, вот только Дина придет в ярость.

Он прикинул, что произойдет, если он женится на Венере Марии. Скучать не придется, это уж точно. Все будет по-другому, увлекательнее.

Жаль терять Дину. В определенном смысле она представляла собой большую ценность. Но ему уже сорок пять, и самое время для более интересной жизни.

Мартину очень нравилось находиться в центре внимания прессы.

Устроившись на курорте, Дина сохраняла полное спокойствие. Она приняла простое решение, осталось привести его в действие.

Судный день приближался.

Сэксон причесывал Венеру Марию у нее на дому. Она готовилась к съемкам у великого Антонио.

– Живу, как в тюрьме, – жаловалась она. – Шагу сделать не могу, чтоб кто-то не следил. Просто курам на смех.

– Понимаю, – ответил Сэксон сочувственно.

Что может он знать о том, как чувствует себя человек, имя которого не сходит со страниц всех бульварных газет и журналов?

Господи! Только бы ей добраться до Эмилио, она лично придушит этого сукина сына и предателя. Как он посмел! Какон посмел!

Она пыталась разыскать его, но Эмилио, видно, сбежал и спрятался, потому что она постоянно попадала на его проклятый автоответчик.

Вторая статья в «Тру энд фэкт» окончательно ее расстроила. Всякие мелочи о том, как она ходила дома в бигуди, ненакрашенная, часами любовалась собой в зеркале, иногда носила мужское белье и любила плавать голой. У нее создалось такое впечатление, будто кто-то подсматривает за ней в замочную скважину.

Сэксон кружил вокруг нее, укладывал волосы, подсушивал их феном, одновременно встряхивая собственной гривой волос, впечатлявшей больше, чем волосы многих его клиентов.

– Ты голубой? – спросила Венера Мария с любопытством.

Он усиленно втирал ей бальзам в кожу головы.

– Это очень личный вопрос.

Ха! Личный вопрос! А как бы ему понравилось, если бы о нем писали все газеты?

По правде говоря, скорее всего он был бы в восторге.

– Ну так как, голубой? – настаивала она.

– Это не ваше дело, – огрызнулся он, взбивая ей волосы руками.

– Да ладно, Сэксон, признавайся, – поддразнила она. – Может, у нас что получится.

– Вы просто стерва.

– И ты тоже.

– Если хотите знать, – он просто таял от ее внимания, – я раскачиваюсь в обе стороны.

– Обожаю это выражение! – воскликнула она. – Такое старомодное. «Раскачиваться в обе стороны». Мне оно детство напоминает, качели-карусели. Туда-сюда-обратно, верно? А как это в действии? Сейчас, вероятно, очень опасно?

– Вы задаете вопросы, которые никто бы не рискнул задать.

– Потому что я – это я. Ну ладно, а кого ты предпочитаешь?

Он начал смеяться.

– Не ваше дело.

– Ай, перестань, – разошлась она, – если тебе придется выбирать, скажем, между мной и Роном, кого ты предпочтешь?

– Обоих, – ответил он, вооружаясь щеткой.

Ответ заставил ее замолчать. Ухмыляясь, она наблюдала в зеркало, как он трудится над ее прической.

Сэксон относился к Венере Марии с большим уважением. Она не просто суперзвезда, занятая по горло и умудряющаяся найти время для поддержки хороших начинаний и благотворительных обществ. Она настойчиво боролась со СПИДом, состояла в обществе «Матери против вождения в пьяном виде» и в Центре по поддержке жертв изнасилований. Делая все тихо, чтобы никто не подумал, что она стремится к рекламе.

– Ну, раз уж у нас разговор перешел на личности, – рискнул спросить он, – что происходит между вами и Мартином Свенсоном?

– Теперь ты выступаешь, совсем как Рон, – простонала она. – Он все время об этом спрашивает.

– Вы можете мне довериться. Кому мне рассказывать?

– О, да любой бабе в Беверли-Хиллз. Твой салон – рай для сплетников. Ведь именно это здесь и происходит, правда, Сэксон? Каждый болтает о других. Просто рассадник зловредных слухов.

– От меня это не зависит.

– Да ты обожаешь сплетни.

Он слегка потерся об нее. Она взглянула в зеркало на его джинсы. Сэксон почти так же хорошо оборудован, как и Кукленок Кен, а это уже что-то.

– Уверена, вы в салоне про все скандалы знаете, – продолжила она.

– Скажем так: мы узнаем о них в первую очередь. – Он гордо улыбнулся.

– Наверное, все болтали о Микки, когда тот попался с проституткой?

– Можно сказать, что в тот день вообще больше ни о чем не говорили.

Она рассмеялась.

– Теперь я на повестке дня, а?

– Не столько вы, сколько Мартин Свенсон. Они все в восторге от него.

– Они в восторге от его денег, – поправила она.

– Верно. Они в восторге от его денег и его власти. Чтобы стать настоящей голливудской женой, надо выйти замуж за человека с этими двумя качествами. Судя по всему, Мартин обладает и тем и другим в избыточном количестве. – Он ехидно рассмеялся. – У него действительно всего в избыточном количестве, дорогая?

Она рассмеялась в ответ.

– Я про своих любовников не болтаю.

Ив, ее гример, прибыл следующим. За ним – два помощника и Рон с неизменным Кукленком Кеном.

Как всегда, Кукленок Кен в обтягивающих джинсах и белой майке времен пятидесятых, выгодно подчеркивающей его выпирающие мускулы, которыми он поигрывал в расчете на отзывчивую аудиторию.

– Кен снимается в рекламе пива. Разве он не выглядит божественно? – восхищался Рон, утверждая свои права собственника.

– Божественно, – саркастически подтвердила Венера Мария. – Ты знаком с Сэксоном?

– Знаком ли я с Сэксоном?

– Мы только что обсуждали его сексуальную жизнь, – ехидно заметила Венера Мария.

– В самом деле? – заинтересовался Рон. – И как поживают все те маленькие тринадцатилетние школьники, Сэксон, дорогой?

Сэксон встряхнул своей гривой волос и рассмеялся.

– Ты все перепутал, Рон. То твоя епархия.

– О Господи. Нет ничего хуже препирающихся гомиков, – хихикнула Венера Мария.

В полдень прибыл великий фотограф Антонио, сопровождаемый группой трудолюбивых помощников.

– Солнце мое! – воскликнула Венера Мария.

– Bellissima! – восхитился Антонио. Они обнялись и поцеловались.

Антонио был невероятно популярен, невероятно темпераментен и невероятно скуп. К счастью, ему редко приходилось тратиться, да и журналы, подряжавшие его фотографировать звезд, всегда хорошо платили. «Стайл Уорз», заказавший сегодняшние съемки, платил меньше, чем другие журналы, но только потому, что он был на данный момент самым модным и авангардистским, представляя собой комбинацию из «Вэнити Фэар» и «Интервью».

Антонио вместе со своими подручными обшарил весь дом, решая, где делать снимок для обложки. Как правило, Венера Мария у себя дома фотографироваться не соглашалась, но для Антонио и «Стайл Уорз» сделала исключение.

– Как ты думаешь, где лучше, дорогая? – спросил Антонио. – В спальне? Мисс Венера Мария, обнаженная в центре ее постели, и только черная простыня прикрывать часть ее прелестей.

Венере Марии понравилась идея, что между ней и жадной до зрелищ публикой будет только тонкая шелковая простыня.

– Да, – произнесла она, – мне нравится.

– Почему бы нет, дорогая? Ты большая звезда. Главное – очарование.

– А ты что думаешь, Рон? – повернулась она к своему ближайшему советнику.

– Думается, неплохо, – ответил он, занятый мыслями об организации сюрприза для Венеры Марии – вечеринки по поводу ее дня рождения. Ей через три дня исполнялось двадцать шесть лет, и он уже полтора месяца готовился к этой дате. Если все пойдет по плану, вечеринка получится фантастической.

– Только представь себе, – говорил Антонио, размахивая руками. – Твое тело, bellissima, одна нога не прикрыта, светлые волосы все заколоты наверху. И черный шелк до подбородка. Может, мы слегка рискнем и покажем одну грудь.

– Ничего обнаженного, – твердо сказала Венера. – Я никогда не обнажалась для фотографий и не собираюсь впредь.

– Для Антонио ты передумать.

Она много чего сделала бы для Антонио, но еще в самом начале своей карьеры твердо решила, что никогда не будет обнажаться на потребу публике.

Она бы могла, если бы захотела. У нее великолепная грудь. Не слишком большая, но и не слишком маленькая. Просто идеальная.

Идеальная грудь Венеры Марии. Она улыбнулась про себя.

Антонио объяснил Сэксону, как должны выглядеть волосы Венеры Марии.

Сэксон все понял. Груда непослушных кудрей, забранная наверх, несколько выбившихся прядей по бонам.

– Вы будете выглядеть потрясающе, Венера, – заверил он.

– Разумеется, она выглядеть потрясающе, – провозгласил Антонио. – Антонио – он так сказать.