— Сегодня вечером я обещал одолжить Уорингу свои морские карты, — сообщил он озадаченным Шарлотте и Присцилле. К счастью, они не могли последовать за ним поскольку клуб был чисто мужским заповедником, куда женщины допускались лишь во время особых празднеств. Ничего лучшего просто невозможно было придумать.

— А не мог бы кто-нибудь другой помочь лорду Уорингу? — раздраженно запротестовала Присцилла. — Я целый день тебя не видела из-за этих дурацких гонок.

Ее эгоцентризм неизменно вызывал у него удивление. К этому невозможно было привыкнуть. Однако, находясь в приподнятом настроении, вызванном грандиозными планами, которые роились у него в голове, Кит ласково ответил:

— Боюсь, кроме меня, помочь бедняге Уорингу просто некому. Ведь я только что прошел этим курсом, а ему завтра предстоит нелегкая борьба с Харкортом.

— Не мог бы ты побыть со мной хоть еще чуть-чуть? — начала надувать губы Присцилла.

— Что ты, милая, — немедленно вмешалась Шарлотта, — тебе не следует капризничать. — Материнское замечание сопровождалось очаровательной улыбкой. Слова «пока ты не вышла замуж» произнесены не были, однако как бы повисли в воздухе немой угрозой.

Но ничто не могло вывести Кита из благодушного состояния, а потому он, не обратив внимания на многозначительную паузу, раскланялся со всеми и вышел. Предвкушая захватывающее приключение, стройный молодой человек стоял, вглядываясь в оба конца коридора, где царила мертвая тишина. Все было спокойно. Нигде не было видно ни одного слуги, не раздавалось ни единого шороха. «Вот и прекрасно», — заключил он. На его пути к заветной двери в конце коридора не было никаких препятствии.

Кит вытащил из жилетного кармашка часы. На них было всего лишь одиннадцать. Он улыбнулся.

Что ж, посмотрим, не нуждается ли леди Анджела в ком-нибудь, кто способен избавить ее от головной боли.

5

Мягко ступая по коврам, которыми был выстлан коридор, Кит время от времени бросал взгляд на стены, увешанные картинами со сценами из жизни мореходов. Ему подумалось, что Анджела, должно быть, не останется безразличной к Рюисдалю[7], который висит у него в каюте. Морской пейзаж, изображавший шторм, всегда служил ему напоминанием о скоротечности и непредсказуемости человеческой жизни — своего рода художественный манифест его скитальческого существования. «Хорошо все-таки, что графине по душе прогулки под парусом, — размышлял он, — увлечение, довольно необычное для красавицы из высшего света. Хотя стоит ли удивляться? Сама ата женщина во многом необычна».

Миновав наконец последнее произведение какого-то мариниста, заключенное в рамку, он остановился перед застекленной дверью, за которой скрылась Анджела. Не дав себе труда задуматься о светских приличиях и правилах хорошего тона, поскольку знал, что в женских будуарах подобные правила трактуются довольно гибко, он решительно толкнул дверь и переступил через порог. Маленькая комната была залита приглушенным светом ламп под шелковыми абажурами. Повсюду стояли бронзовые безделушки в стиле рококо, висели пастельные наброски, и завершала эту живописную картину сама прелестная Графиня Ангел, раскинувшаяся в дезабилье на кушетке. Распущенные волосы рассыпались по ее плечам, маленькие босые ножки выглядывали из-под кружевной оборки простого домашнего платья. Одетая в белое, с отливающими золотом светлыми волосами она, казалось, сама изливала какое-то свечение в этом полутемном кабинете.

Ее голос, впрочем, быстро возвратил Кита в мир реальности, причем, судя по тону, не вполне приятной.

— Я не приглашала вас, — резко проговорила она, захлопнув книгу, лежавшую у нее на коленях, и устремив на него холодный испытующий взгляд.

— Вряд ли у меня достало бы терпения дождаться вашего приглашения, — произнес Кит приятным голосом, закрывая за собой дверь. — У вас и в самом деле разболелась голова? Если да, то прошу прощения.

— Вы уйдете, если я отвечу вам утвердительно? Сейчас, на фоне изящных арабесок, украшавших позолоченную дверь, он показался ей еще более сильным и мужественным. Смуглый, поджарый, наполовину скрытый тенью, он стоял у дальней стены, но создавалось впечатление, что энергия этого человека целиком наполнила ее покои.

— Значит, вы намерены сказать «да»?

Даже лениво прислонившись к двери, он казался собранным и готовым к действию. Элегантный костюм не мог скрыть силу и стремительность его тела — будто воинственный варвар встал в воротах города, который вот-вот падет под его напором.

Повисла короткая пауза. Комната словно наполнилась каким-то гулом, выражавшим одновременно нерешительность и возможность чуда.

Решится ли он на нечто большее, чем просто нарушить ее уединение?

И как поступит она, если с его стороны действительно последует такая попытка?

Однако графиня тут же напомнила себе, что покорная простушка — вовсе не ее амплуа в мужской компании. Уж кто-кто, а она вполне могла поставить любого мужчину на место.

Ее плечо презрительно дернулось. — Нет, у меня вовсе не болит голова.

От довольной улыбки смуглые щеки Кита тут же украсились ямочками.

— Стало быть, вы попросту решили скрыться от меня?

— Вы слишком много о себе полагаете, господин Брэддок. Я едва знаю вас.

— Тогда, может быть, нам имеет смысл познакомиться чуть ближе? — без тени смущения спросил молодой человек. Отойдя от двери, он направился к одному из кресел, обитых вышитой тканью.

— Не думаю, — столь же ровным тоном ответила она. — И если бы вы были джентльменом, то уже ушли бы отсюда.

На какое-то мгновение Кит застыл на месте, окинув ее всю ленивым взором.

— Этот прием обычно срабатывает, не так ли? — иронично пробубнил он себе под нос и, не дожидаясь ответа, возобновил движение. Дойдя до кресла, молодой наглец небрежно плюхнулся на подушку из бледно-желтой парчи. — Беда вот только, что я не джентльмен.

— Послушайте, господин Брэддок. — Анджела, не теряя выдержки, переложила книгу с колен на соседний столик. — Не буду делать вид, что вы лишены обаяния. Ни вас, ни меня нельзя назвать неопытными новичками, но…

— Ах, это чудовищное «но»… — Кит деликатно прервал ее на полуслове. — Позвольте мне, — вежливо проговорил он, слегка улыбнувшись и наклонив голову, — самому перечислить вам все доводы против нашего знакомства. Во-первых, это Шарлотта и Присцилла, представляющие собой главный сдерживающий фактор. Во-вторых — ваши чувства дружбы и долга, весьма важные с этической точки зрения. Будем ли мы учитывать то, что я вторгся в прежние владения принца Уэльского, или это уже не имеет былого значения? Тут уж вам решать. Но чего никак нельзя упускать из виду, так это вашу глубокую скорбь по поводу недавней женитьбы господина Мэнто-на. — Анджела удивленно вскинула брови, но он, словно не замечая, продолжил: — Если верить молве, сейчас вы просто безутешны. И для вас подобные разговоры, надо полагать, отнюдь не являются секретом. Я ничего не забыл?

— Абсолютно. — Ее голос был совершенно спокоен, будто роковые красавцы-соблазнители наносили визиты в ее будуар каждый вечер, неизменно в одно и то же время. — Вот видите, вы и сами неплохо понимаете, почему дружба между нами начисто исключена.

— Скажите, вы всегда так бесстрастны? Я просто в отчаянии.

— Не слишком ли драматично для человека с походным гаремом? Потерпите еще час-другой, и от вашего горячего порыва не останется и следа. Как рукой снимет.

— Вы довольно цинично судите о мужчинах, миледи.

— Мне уже не восемнадцать, господин Брэддок.

— Возможно, мне удалось бы изменить ваше мнение. Впервые с начала этого странного разговора Анджела улыбнулась.

— Право, господин Брэддок, вы не очень оригинальны.

— Вам, должно быть, слишком часто приходилось слышать это от мужчин?

— Боюсь, вы были еще в бессознательном возрасте, когда мне впервые пришлось выслушать подобное заявление.

— Сколько же лет вам сейчас?

— Тридцать пять.

— Получается, вы вышли за де Грея замуж, будучи совсем еще девочкой?

Ее лицо окаменело, словно скрывшись за непроницаемой маской. На нем не осталось даже намека на какие-либо чувства.

— Мне было семнадцать лет, — вымолвила она голосом столь холодным, что Кит невольно задался вопросом, что же такое граф сотворил со своей женой.

Ему было известно, что вот уже несколько лет, как супруги не живут вместе. Однако он никак не предполагал, что графиня может столь люто ненавидеть своего мужа.

— Извините, — виновато произнес Кит, как если бы она только что открыла перед ним все леденящие душу подробности своей несчастной семейной жизни.

— Не стоит извиняться, господин Брэддок. Если уж на то пошло, то мне повезло гораздо больше, чем большинству других таких, как я. Но вы вполне в состоянии понять, — незлобиво добавила она, — почему я предпочитаю держаться подальше от вас и ваших приключений. Скоро вы уедете, во всяком случае надеюсь на это. Да и Присцилла, что бы вы о ней ни говорили, в самом деле заставляет считаться с собой. Честно говоря, я не вижу никаких преимуществ от знакомства с вами.

— У вас был бы партнер для прогулок под парусом, во всяком случае на какое-то время, — усмехнулся он.

— Вы просто гений, господин Брэддок, — ответила она, и на сей раз ее улыбка была действительно искренней. Интересно, кто рассказал ему о ее страсти к парусникам — Берти?

— Называйте меня просто Кит.

— С какой стати?

— Ведь в нынешнем году в Коузе нет вашей яхты. А потому завтра я возьму вас с собой на прогулку под парусом.

— М-м-м… Вы знаете, чем соблазнить меня. Сипловатый тембр ее голоса до предела обострил его

чувства, напомнив о той обольстительной леди, которую он встретил ночью на террасе.

— Итак, решено: я заеду за вами в восемь утра. Порывисто встав с кушетки, она в облаке белой кисеи и кружев подошла к окну, нервно раздвинула шторы и снова задернула их, а затем, повернувшись к нему, отрезала глухо и коротко: