— Что ты имеешь здесь? — Его пальцы сжались вокруг ее руки, а аристократические черты исказились от злости, когда он приблизился к ней. — Неужели ты действительно веришь в то, что можешь найти счастье в этой грубой, варварской стране, в далекой и обширной колонии, населенной отбросами общества? Можешь ли ты действительно представить себя женой мужчины, который не только американец, но и негодяй и изгнанник? Что, по твоему мнению, сказала бы твоя мать, упокой Бог ее душу, узнав, кого ты выбрала себе в мужья? — Он выпустил ее руку и тяжело вздохнул. — Я люблю тебя, Александра, так, как если бы ты была моей собственной дочерью. И поэтому я не могу позволить тебе разрушить свою жизнь из-за какого-то мимолетного увлечения. Ты вернешься со мной в Англию!

Он повернулся кругом на своих высоких каблуках и вышел из комнаты. Алекс уставилась ему вслед, чувствуя себя более жалкой, чем когда-либо до сих пор.

Алекс любила своих дядю и тетю. Все долгие минувшие годы они были добры и щедры по отношению к ней. И ее жизнь в Лондоне была легка, удобна и полна привилегий. Она так не походила на тяжелый труд в Бори. И вместе с тем могла ли она даже задумываться о возвращении в Англию именно теперь, когда она поняла, что любит Джонатана? Перспектива жизни без него была для нее невыносима. Одной только мысли о том, что она никогда больше не увидит его, было достаточно, чтобы ощутить, как острый нож пронзает ее сердце. О Боже, она не могла покинуть его!

— Что мне делать? — бормотала Алекс, вновь и вновь обращая отчаянные взгляды на небо. Ведь были же пути для того, чтобы убедить дядю в истине. Существовали какие-то способы помешать ему силой заставить Алекс вернуться в Лондон — надо было только отыскать их.

Она снова подошла к окну. Ее глаза внезапно загорелись осознанием ясной и уверенной в успехе решимости.

«Конечно», — решила она, и сердце ее лихорадочно забилось, по мере того как в ее мозгу принимал очертания план, уже использованный ею довольно успешно некоторое время назад. «Вскоре стемнеет, — размышляла Алекс. — Тогда можно будет вылезти из окна, спуститься на землю, а затем бежать. Бог мне поможет, и я двинусь вдоль реки вплоть до плантации».

Назад к Джонатану!..

Бросив быстрый тревожный взгляд через плечо, Алекс бесшумно открыла окно и устремилась в глубину комнаты. Она знала, что вскоре дядя придет за ней, чтобы сопровождать ее на ужин, поэтому стала поспешно умываться и одеваться.

Около девяти вечера ей разрешили вернуться в свою комнату. Она еще в коридоре пожелала дяде доброй ночи — при этом, для того чтобы не вызвать подозрений, сделала это не слишком тепло, — шмыгнула в комнату и затворила дверь. Едва не заплясав от радости, она бросилась к окну и взглянула вниз, в темноту.

За окном Алекс никого не увидела. Она собралась с духом и подобрала свои юбки.

Внезапно чья-то рука зажала ей рот. Она напряглась, и тревожный полузадушенный крик вырвался из ее горла, когда Алекс почувствовала, что ее обхватили сзади за талию.

— Спокойно, любовь моя, не то мы поднимем на ноги весь этот проклятый полк, — прошептал ей в ухо знакомый, удивительно красивый по тембру голос.

Сердце Алекс затрепетало от радости. Она повернулась в его объятиях, и глаза ее ярко засветились, встретив его любящий взор.

— Джонатан! — ошеломленно прошептала она. — Как?.. Где?..

— Я же сказал, что никогда не позволю вам уйти.

— Каким образом вам удалось проникнуть в мою комнату?

— Никогда не советую вам недооценивать людей из семьи Хэзэрдов.

— Но, Бог мой, я не могу поверить, что вы в самом деле здесь, — сказала, волнуясь, она. — А что, если кто-нибудь вас видел? Здесь вы в гораздо большей опасности! Прошу вас, Джонатан. Вы должны немедленно удалиться.

— Только с вами. — Он положил свои руки ей на плечи. Его красивое лицо — правда, слегка поцарапанное и со следами побоев — приобрело мнимую суровость, когда он спросил ее: — Вы пойдете со мной по доброй воле, миссис Хэзэрд? Или я переброшу вас через свое плечо и унесу силой!

— Разве вы не заметили, что я готовилась к побегу? — дерзко парировала Алекс, кивнув в сторону окна. Но в следующее мгновение она заговорила серьезно. — О, Джонатан! С вами все в порядке? Майор Битен…

— Сейчас он наслаждается плодами своего труда в какой-то таверне в Параматте. — Джонатан не добавил, что он заранее позаботился о своей личной мести, и следующим утром майор будет испытывать огромное «удовольствие» от полученных им синяков. — Сет и двое других работников, — пояснил Джонатан, — оказались достаточно любезны, чтобы сопроводить его туда. Его начальство отнюдь не отнесется к нему сердечно, обнаружив его пьяным и не совсем в порядке при исполнении служебного долга.

Джонатан переборол стремление поцеловать ее, утешив себя мыслью о предстоящей ночи, как только они покинут Сидней.

— Но сейчас ни слова об этом. Вперед, леди Алекс, — сказал он, нехотя отрывая ее от себя и одновременно крепко беря за руку. — Мы больше не можем терять времени. Наш корабль готов сняться с якоря, как только мы…

— Наш корабль? — повторила она, и глаза ее округлились от изумления. — О чем вы говорите? Разве мы не возвращаемся домой?

— Нет. Мы отплываем в Америку.

— В Америку…

— Ваш дядя не разрешит вам остаться здесь. Губернатор недвусмысленно разъяснил свою собственную позицию. У нас нет иного выбора, кроме побега.

— Но что будет с плантацией? Что будет…

Джонатан быстро протащил ее через комнату, открыл дверь и убедился, что в плохо освещенном коридоре никого нет. Он знаком предупредил Алекс, чтобы она сохраняла молчание, и выскользнул из комнаты.

Алекс послушно проследовала за ним на лестничную площадку. Ей пришла в голову мысль, что он даже не поинтересовался, почему она готова ослушаться дядю и отказывается от всякой мысли вернуться в Англию. Если бы ее нервы не были натянуты как тетива лука, она бы обиделась за такое невнимание. Но она все равно ушла бы с Джонатаном.

Алекс молниеносно оглянулась вокруг и, сдерживая дыхание, на цыпочках пошла за ним по широким, устланным коврами ступеням. Внезапно ей почудилась ужасная картина того, что может произойти, если их перехватит ее дядя. Будет поднята тревога, и на них набросятся правительственные войска. Воображаемая картина, однако, не превратилась в реальность. Джонатан вел ее по узкому коридору к черному ходу. Наконец они вышли в прохладную темноту, царившую снаружи.

— Почему нет стражи? — прошептала она. Голова ее шла кругом при мысли о том, с какой легкостью им удался побег. — Конечно, губернатор…

— У меня в этом доме есть друг, — скупо ответил Джонатан, закрывая за ними дверь.

— Друг?

— Элизабет Макквери была всегда безнадежно романтичной особой. — Заметив удивление в глазах Алекс, Джонатан на какое-то мгновение улыбнулся. — Идемте в ту сторону, — вновь потянул он ее за собой.

Они быстро шли вдоль спокойных, освещенных лунным светом улиц, а потом спустились вниз с холма в более шумную часть города. Когда они наконец достигли гавани, Алекс задыхалась. Джонатан проталкивал ее сквозь толпу, направляясь к ожидавшей их трехмачтовой шхуне.

— Как вам удалось… так быстро организовать выезд? — запинаясь, спросила Алекс. Ее глаза засверкали, а щеки разрумянились, когда он подобрал ее юбки, чтобы подняться по сходням.

— Шхуна «Просперо» принадлежит мне, Александра.

— Вам? — У нее от удивления перехватило дыхание. — Но я полагала…

— Я слишком много лет пробыл в море, чтобы навсегда отказаться от него, — заметил он с кривой улыбкой. — А на тот случай, если вы склонны разделить подозрения вашего дяди в отношении моего корыстолюбия, вы должны знать, что у меня есть и другие суда.

— Так что же получается, вы совсем не нуждаетесь в моем состоянии? — поддразнила она его, а ее глаза сияли от восторга, в который привело ее это открытие.

— К черту ваше состояние! — Он поддержал Алекс, когда та перебиралась со сходен на палубу шхуны.

— Готовьтесь к отплытию, мистер Малдун! — приказал он резким повелительным тоном.

— Есть, капитан!

Алекс обернулась и увидела старого ирландца, который стоял наверху на спардеке — средней надстройке корабля. Он широко улыбался, глядя на нее сверху вниз.

Она с интересом наблюдала, как команда засуетилась, готовясь к отплытию. Алекс продолжала напряженно следить за происходящим в порту, так как до сих пор не могла поверить, что и она, и Джонатан свободны. Она знала, что ее дядя не остановится ни перед чем, лишь бы вернуть ее назад. Она могла допустить, что он даже способен потребовать смертной казни Джонатана через повешение за попытку ее похищения.

Ее охватила неудержимая дрожь. Она посмотрела вдаль, туда, где из таверн и игорных домов вываливались на улицы предававшиеся веселью люди.

Ее самые худшие предположения оправдались, когда она увидела в конце пристани экипаж, в котором находились ее дядя и губернатор. Из ближайших казарм была вызвана колонна солдат — эскорт, который потребовал ее дядя, когда он обнаружил отсутствие своей племянницы. Солдаты маршировали сразу же за экипажем.

— Джонатан! — вмиг охрипшим голосом закричала Алекс, горло которой сжалось в тревоге.

Через мгновение он уже стоял рядом с ней. Его суровое лицо превратилось в яростную маску решимости, когда он посмотрел в указанном ею направлении.

— О Боже, что нам теперь делать? — задыхаясь, спросила Алекс.

— Все то, что потребуется.

По сигналу Джонатана Малдун и остальные члены команды собрались за его спиной, подготавливаясь к обороне. Все были вооружены. И все были готовы к сражению, даже если бы это означало противоборство с войсками губернатора.

— Александра! — обратился к ней Генри Кэвендиш, когда он, хватаясь за сердце, трусцой преодолел освещенный фонарями причал, чтобы разглядеть ее. Он остановился у самых сходен. Его негодующий, мстительный взгляд уперся в Джонатана. — Отпустите ее, вы, злонамеренный бродяга!