— Вам нужно немедленно снять с себя мокрую одежду, — заявил Джонатан, поставив ее на ноги.

Она кивнула головой в знак согласия, смахнула со щеки прилипшую прядь влажных волос, а потом взглянула на пол и заметила лужицу воды, стекавшей с ее ботинок.

— Ковер будет вконец испорчен! — огорченно заметила она, поднимая глаза на Джонатана и с удивлением обнаруживая на его лице мягкую улыбку.

— Видели бы вы себя! Вы похожи на тонущего котенка. — Его глаза с любовью смотрели на нее.

Он сам промок больше, чем она. Его темные волосы разметались по лбу, рубашка и бриджи плотно облегали его сильное, гибкое, мускулистое тело. Он подошел, чтобы снять с ее плеч плащ. Насквозь промокшее платье повторяло все изгибы и выпуклости ее фигуры, что он, конечно, не преминул про себя отметить. Он бросил плащ на пол и сказал ей:

— Я сожалею, что поездка принесла вам столько неудобств. Но нам негде было переждать…

— Возможно, капитан Хэзэрд, вы организовали ее как еще одно напоминание о многих опасностях, подстерегающих меня, коль скоро я попытаюсь совершить новый побег, — задиристо заметила она.

Джонатан обезоруживающе улыбнулся:

— У вас острый язык, леди Алекс. Да и подкрепляющий его настрой не менее остер.

Непостижимые темно-зеленые глаза Джонатана тепло смотрели на нее. Она могла бы поклясться, что он хочет прикоснуться к ней, но он этого не сделал. Сердито сдвинув брови, она наблюдала за тем, как он отвернулся и медленно направился к двери.

— Я позабочусь, чтобы вам приготовили горячую воду для ванны.

— Я вполне способна сделать это самостоятельно, — возразила она и, иронически улыбнувшись, подумала, что прежняя леди Александра Синклер даже не помыслила бы взяться за подобную лакейскую обязанность.

— И тем не менее вы должны остаться здесь и раздеться, — приказал Джонатан. Он почувствовал, как напряглась его плоть, когда в его воображении возникла эта сулящая наслаждение картина. Сопротивляясь желанию предложить свою помощь (еще никогда его так не привлекала перспектива выполнить роль горничной, обслуживающей леди), он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Если бы он только знал, что мысли Алекс витали в тех же греховных мечтаниях, это доставило бы ему большое удовольствие.

Покраснев, Алекс подошла к камину. Трясущимися руками она с трудом стащила с ног размокшие ботинки, отставила их в сторону и поспешно расшнуровала платье. Оно упало на пол мокрым, жалко измятым комком. За платьем последовали панталоны, чулки и сорочка. Дрожа, несмотря на бушевавшее в камине пламя, она быстро завернулась в легкое шерстяное одеяло и легла на расстеленный перед очагом плетеный ковер.

Ее глаза упорно смотрели на соединяющую две комнаты дверь. Хотя она и не слышала ни одного звука в соседней спальне, она тем не менее не могла быть спокойной. И неуязвимой.

«Вы моя, Александра».

Как только эти слова снова всплыли в памяти Алекс, ее трепет многократно усилился. Джонатан произнес их минувшей ночью и снова повторил сегодня. Но какой именно смысл он вложил в них? Может быть, они просто должны были напомнить ей о сложившихся между ними отношениях хозяина и служанки? Или их значение выходит далеко за пределы этого?

Будучи гораздо умнее какой-нибудь избалованной юной мисс, которую приводит в негодование целомудренный поцелуй поощряемого на брак жениха, Алекс была склонна придерживаться второго варианта. Джонатан Хэзэрд не скрывал своих желаний. Он целовал ее все чаще, а его поцелуи становились все более пьянящими. Хотя Алекс отказывалась признать это, но на самом деле она считала капитана совершенно неотразимым. Одной только мысли о его объятиях было достаточ] но, чтобы ее переполняли и стыд, и страстное желание. Говоря по правде, она ощущала слишком много второго и недостаточно первого.

— О Господи, как же я должна поступить? — шептала она, глядя в камин.

«Семь лет, — думала в отчаянии Алекс. — Семь долгих лет жизни под одной крышей, семь лет я в соседней с ним комнате и с постоянной мыслью о нашем взаимном, потрясающе сильном влечении. Ситуация воистину немыслимая».

Она перенесла задумчивый взгляд на окно, и ее еще раз пробрала дрожь, никоим образом не вызванная физическим ощущением холода. Дождь барабанил по стеклу и грохотал по крыше. Ветер продолжал сотрясать окружающую местность и свирепо завывал вокруг дома. Наступила уже середина дня, но небо оставалось совершенно темным. Лишь иногда его озаряли вспышки молний.

Раздался стук в дверь. Алекс сделала резкий вдох. Повернув голову, она пригласила стучавшего войти. Она предполагала, что увидит Тилли, или Агату, или даже, возможно, Колин. Но это был Финн Малдун, который открыл дверь и вошел в комнату с большим деревянным ведром, наполненным испускающей пар горячей водой. В другой руке он держал ведро холодной воды.

— Мистер Малдун! — захлебнувшись от неожиданности, сказала Алекс. Ее лицо запылало, и она, понадежнее укутавшись в одеяло, вскочила на ноги. — Я не… я не ждала вас.

— Конечно, мисс Синклер. Я не хотел беспокоить вас, — попросил он прощения, сопроводив свои слова уважительным поклоном и улыбкой во весь рот. — Но капитан ушел на конюшню и оставил котел кипеть на печи. Я подумал, что вам захочется принять ванну после того, как вы сегодня страшно вымокли.

— Это действительно так. Весьма вам благодарна. — Все еще испытывая смущение, Алекс улыбнулась и наблюдала за тем, как Финн скрылся за ширмой, чтобы вылить содержимое ведер в ванну.

— Мы так рады, что вы опять вернулись, мисс Синклер, — признался старик ирландец. — И притом вернулись невредимой. Ведь Сидней — жестокий город.

— Боюсь, что в этом вы правы, — пробормотала она, и ее глаза затуманились воспоминаниями о событиях минувших дня и ночи.

— Предполагаю, что вы больше не повторите этого. — Он снова появился из-за ширмы и посмотрел на нее ласковым отеческим взглядом. — Капитан чуть с ума не сошел, когда обнаружил, что вы удрали.

— Он был просто зол на меня.

— Дело не только в этом, — настаивал Мал-дун. Он повернулся к двери, но, прежде чем уйти, задержался. — Я никогда не знал, что капитан может бесноваться как истый сумасшедший. Клянусь всеми святыми, что, если бы он не нашел вас… — Финн не закончил фразу и покачал головой, собираясь высказать мысль, которая беспокоила его. — Позаботьтесь о себе. Есть много людей, на которых добрая воля капитана не распространяется. Отбудьте ваш срок в Бори. Здесь вы будете в безопасности. — Он опять повернулся, чтобы уйти.

— Мистер Малдун! — Алекс испытала неожиданное желание задержать его.

— Да, мисс?

— Я… мне очень жаль, что в прошлый раз я воспользовалась вашей склонностью к крепким напиткам.

— Все в порядке, мисс, — ответил он. К нему возвращалось его привычное хорошее настроение. Его глаза буквально хохотали, когда он встретил ее взгляд. — Никаких неприятностей мне это не доставило. За исключением словесной выволочки, которая мне еще предстоит. Полагаю, что еще до наступления вечера я почувствую, как Джонатан умеет жалить. Я уже испытал это раньше, но знаю, что боль не продолжается долго. — Посмеиваясь, он скрылся в коридоре с пустыми ведрами в руках.

Когда он вышел, лицо Алекс расплылось в неудержимой улыбке. Она немного поколебалась, прежде чем подойти к двери и закрыть ее на засов. Сделав это, она прошла за ширму, отбросила прочь одеяло и села в ванну. Вздох удовольствия сорвался с ее губ, когда ее тело обволокло успокоительное тепло воды. Она закрыла глаза и откинулась в ванне, уходя в свои мысли и прислушиваясь к не-утихающей ярости бури.

Алекс не расслышала, как открылась дверь из соседней комнаты. Не осознала она и того, что кто-то подошел к ней. Но тогда было уже слишком поздно…

— Александра!

Это был голос Джонатана. Он прозвучал по другую сторону ширмы.

Ее глаза широко раскрылись, она вскрикнула и рывком села в ванне. Вода перелилась через края, но это ее не так уж и обеспокоило. Вскочив на ноги, она схватила полотенце, висевшее рядом с ванной, и обернула им свое нагое тело.

— Как вы осмелились! — гневно воскликнула она, вся дрожа. Она убийственным взглядом смотрела на ширму, представляя себе мужчину, скрывавшегося за ней. — Уходите отсюда немедленно!

— Я принес вам сухую одежду.

— Интересная выдумка!

— Во всяком случае, достаточно примитивная, чтобы подтвердить ее правдивость, — парировал он. Его кровь вскипела при мысли о том, что скрывала ширма. Если бы он мог отбросить эту проклятую штуку в сторону и позволить своим глазам насладиться обнаженным телом Алекс… Но нет, Бог свидетель, едва ли он смог бы удовлетвориться созерцанием ее прелестей.

«Скоро», — пообещал он себе, хотя в настоящий момент это было для него слабым утешением.

— Вы, капитан Хэзэрд, могли бы и постучать, прежде чем…

— Конечно, мог бы. Но я знал, что вы все равно не смогли бы ответить. — Он положил сверток с одеждой на постель и безуспешно пытался отвести свой горящий взгляд от ширмы. Испытываемое им искушение было яростным, болезненным и заставило его стиснуть зубы, а выражение его лица стало строгим от усилий, которые он вынужден был прилагать.

— Может быть, вы выйдете? — вновь потребовала Алекс. Ее переполняло странное озорное волнение. Она покраснела с головы до пят. Она даже перестала дышать, пока ждала, когда он выйдет…

Или останется.

Прошло несколько долгих, пронизанных электрическим зарядом секунд. Новый оглушительный раскат грома потряс дом. На этот раз выдержка Джонатана одержала триумф. Испытывая желание отбросить прочь свое благородство, он тем не менее повернулся и возвратился в свою спальню, осторожно закрыв за собой дверь.

Долго сдерживаемое Алекс дыхание разрешилось вздохом облегчения. Когда она медленно выходила из ванны, на лице ее сменилось несколько сталкивающихся друг с другом в конфликте эмоций. Ошеломленная и потрясенная мыслью о том, что произошло и еще больше тем, что могло бы произойти, она вновь залилась малиновой краской и побежала к двери, чтобы закрыть ее на ключ. Оказалось, что, конечно, во всем была виновата она сама: в ночь своего побега Алекс забыла запереть дверь. Как только она могла не проверить замок?