— Как ты смеешь говорить такие вещи! Ли выглядел абсолютно невинным.

— Я всего лишь рассказываю правду, дорогая. Я привез ее к себе домой на поздний ужин, и, как бы это сказать, наша первая брачная ночь состоялась на пару недель раньше.

— Алан, все было не так. Я была Хьюстон, и это она любит его, одному Богу известно за что, потому что мне этот человек даже не нравится. Он тиран, эгоист и считает, что женщина не может работать в клинике, которую он хочет открыть. Я хочу вернуться домой, работать в больнице св. Иосифа и выйти за тебя замуж, Алан. Ты должен этому поверить.

Алан хмурился и водил вилкой по скатерти.

— У тебя должны быть какие-то чувства к нему, иначе ты не…

— Я же сказала тебе, — перебила Блейр с озабоченным видом, — я была Хьюстон. Алан, пожалуйста, поверь мне. Я уеду с тобой прямо сейчас.

— Только через мой труп, — сказал Ли.

— А, наконец-то хоть одна приятная мысль, — сказала она, улыбаясь ему сощуренными глазами. Алан перебил их, повернувшись к Ли:

— Скажите мне, вы собираетесь тащить ее к алтарю за волосы?

— У меня почти две недели. Ко дню свадьбы она будет умолять меня жениться на ней.

— Вы в этом уверены? — спросил Алан.

— Абсолютно, — ответил Ли.

— Устроим соревнование? Двадцатого она или уезжает со мной, или выходит за вас.

— Согласен.

— Согласен? — встала из-за стола Блейр. — Мне кажется, что мне не нужен ни один из вас. Я не собираюсь быть предметом пари, как бессловесное существо.

— Сядь, — Ли надавил ей на плечо и усадил на стул. — Ты говоришь, что любишь его, и в то же время ты не можешь устоять передо мной. Так из кого еще ты хочешь выбирать?

— Я вовсе не хочу выбирать. Я хочу выйти замуж за Алана.

— Это ты говоришь сегодня, но со мной ты только начала знакомиться, — самодовольно произнес Ли. — Конечно, первая встреча была впечатляющей, но… Тихо, сиди! — Он посмотрел на Алана. — Нам нужно установить правила. Первое, она должна согласиться остаться в Чандлере до двадцатого. Из города не уезжать. И второе, она должна принимать мои приглашения. Она не может запереться в доме Гейтса или выходить только с вами. Во всем остальном — полная свобода действия.

— Что ж, звучит достаточно справедливо. А что скажешь ты, Блейр?

Ее первой мыслью было уйти из чайной комнаты и оставить их вдвоем, но сначала ей захотелось узнать о последствиях.

— А если я не соглашусь?

— Если ты не согласишься, а это значит, что ты собираешься улизнуть из города, — сказал Ли, — я направлю Гейтса за тобой в Пенсильванию, и, когда он изложит там эту историю, у тебя уже не будет медицинской карьеры. Если же двадцатого ты, по ошибке, выберешь Алана, я сам куплю тебе билет на поезд и как-нибудь успокою Гейтса.

Она поразмыслила и посмотрела на Ли:

— Хорошо, но я тебя предупреждаю. Я не хочу выходить за тебя и собираюсь заставить тебя испытать чувство облегчения, когда двадцатого покину с Аланом этот жуткий городишко. А до того я собираюсь сделать твою жизнь как можно более невыносимой.

Ли повернулся к Алану:

— Я люблю женщину, у которой в жилах горит огонь. Пусть победит лучший.

Он протянул руку, и Алан пожал ее. Дело было решено.

Глава 9

На следующий день после приезда Алана Блейр лежала на пледе, разостланном под деревом в Фентон-парке. Алан читал ей статью о последних достижениях в лечении дифтерии, а она наблюдала за движущимися над ней облаками, слушала жужжание пчел и смех людей, гулявших в парке в этот прекрасный день.

— Блейр, ты слышишь меня? Я читал доклад доктора Андерсона. Что ты думаешь?

— О чем? — мечтательно произнесла она, переворачиваясь на живот. — О! — Блейр вздрогнула. — Похоже, я де слушала. Я думала о сестре и о том, что случилось вчера.

Алан закрыл книгу:

— Не хочешь поделиться?

— Этот Таггерт прислал ей экипаж и лошадь, а сверх того — самый большой в мире бриллиант. Хьюстон даже не взволновалась. Она очень спокойно прижала кольцо к сердцу, села в экипаж и уехала, вернувшись домой только после девяти часов. К этому времени мама находилась в прострации из-за того, что ее дочь продает себя, поэтому мне пришлось потратить несколько часов, успокаивая ее, прежде чем она смогла заснуть. А сегодня утром Хьюстон уехала на заре… и мама опять плачет.

— А за тебя она не волнуется? — спросил Алан, откладывая учебник по медицине и прислоняясь к дереву.

— Я думаю, что оба они с мистером Гейтсом считают, что мне достался лучший человек, чем я заслуживаю… или, по крайней мере, мистер Гейтс так считает. Маминого мнения я, пожалуй, не знаю. Она слишком обеспокоена тем, как рушится жизнь Хьюстон.

Алан пробежал пальцами по обрезу книги.

— Ты по-прежнему считаешь, что мне не следует познакомиться с твоей матерью и отчимом?

— Пока нет, — ответила Блейр садясь. — Ты представить себе не можешь, что такое Гейтс. Если он узнает, что я…

Она остановилась, потому что меньше всего хотела напоминать Алану, что было причиной ее помолвки с Ли. Но Блейр знала, как только Гейтсу станет известно, что она состояла в близких отношениях с одним мужчиной, будучи помолвленной с другим, ее жизнь станет еще более ужасной, чем сейчас. Этот человек не упускал случая напомнить ей, что она погубила жизнь сестры и Хьюстон приходится теперь выходить замуж из-за денег. Только так сестра могла избежать унижения перед лицом города, — унижения, причиной которого были всецело Блейр и ее безнравственность. День и ночь она слышала эти слова от своего отчима.

Блейр слабо улыбнулась Алану:

— Давай не будем говорить о неприятностях в такой дивный день. Может, погуляем или лучше возьмем лодку и покатаемся по озеру? Я не садилась за весла с осени, когда ушла из гребной команды.

— С удовольствием, — ответил он, поднимаясь и подавая ей руку.

Они свернули плед, подхватили книгу и направились к маленькой лодочной станции на берегу озера Миднайт, где взяли напрокат каноэ. Несколько пар, уже катающихся по озеру, приветствовали их.

— Доброе утро, Блейр-Хьюстон, — говорили они, с интересом разглядывая Алана, а некоторые намекнули, что неплохо бы его представить, но она этого не сделала. Хьюстон может чувствовать себя обязанной удовлетворять любопытство горожан, но в отношении себя Блейр так не считала.

Алан взял весло, а она откинулась назад, защищая лицо большой шляпой от стоящего в зените солнца и опустив руку в воду; она почти задремала.

— Доброе утро! — раздался голос, заставивший ее сесть прямо. Взгляд ее уперся в лицо Лиандера, гребущего рядом с ними.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она сквозь зубы. — Уходи.

— По словам твоей матери, это я гуляю с тобой. Эй, Хантер, вам не слишком-то уютно с этим веслом. Вы ведь, скорее, городской житель.

— Может, ты уберешься отсюда и оставишь при себе свои подленькие замечания? Нам было так хорошо, пока не появился ты.

— Держи себя в руках, на нас начинают обращать внимание, а ты ведь не хочешь, чтобы они подумали, будто в раю что-то не так?

— В раю? С тобой? Да ты просто… Лиандер перебил ее:

— Хантер, вы можете дать мне руку? Кажется, я защемил сиденьем ногу, и ее начинает сводить.

— Алан, не делай этого, — предостерегла Блейр. — Я ему не доверяю.

Но было слишком поздно. Только что закончивший медицинскую школу и серьезно воспринимающий свою ответственность врача, Алан не мог отказать в помощи. Он тут же положил весло и перегнулся через борт, чтобы помочь Ли, и, как только он оказался над водой. Ли толкнул каноэ; Алан, после секундной попытки удержаться, упал в озеро. Блейр сразу же наклонилась, чтобы помочь Алану, но Ли схватил ее за талию и втащил в свою лодку.

Вокруг них звучал смех, было слышно барахтанье Алана, пытающегося забраться в лодку, и звук молотящих по Ли кулаков Блейр, старающейся заставить его отпустить ее. Каким-то образом ему удалось подгрести к берегу с помощью одного весла, другой рукой он держал Блейр и, по возможности, уклонялся от ее ударов.

На берегу Ли ухмыльнулся, как мальчишка, который только что совершил небывалый подвиг.

— Моя шляпа, — процедила сквозь зубы Блейр, и Ли, продолжая ухмыляться, пошел взять шляпу из лодки.

И как только он, потеряв бдительность, повернулся к ней спиной, Блейр схватила брошенное весло и изо всех сил толкнула Ли в спину. К ее великой радости, он упал лицом в грязь у кромки воды.

Но у Блейр не было времени наслаждаться победой, потому что Алан все еще барахтался в воде. Она возблагодарила небеса за годы, проведенные в гребной команде, направляясь к Алану в лодке Ли.

— Я так и не научился плавать, — сказал он, когда Блейр нагнулась к нему через борт. — Только барахтаться в воде.

С ее помощью ему удалось забраться в лодку, он кашлял, вода текла с него ручьями, и он чувствовал себя неуютно после такого горестного испытания. Блейр посмотрела в сторону берега и увидела перепачканного в грязи Ли. Это принесло ей некоторое удовлетворение.

Она решительно развернула лодку и подгребла к лодочной станции.

Блейр уладила дела с прокатом лодки — Алан, чихая, стоял рядом, — а потом нашла наемный экипаж, который отвез их в гостиницу «Империал», где остановился Алан.

Блейр была настолько зла, что ни разу даже не взглянула на Алана на всем пути через город до гостиницы. «Как посмел Лиандер так обращаться со мной на людях — или наедине, какая, разница», — думала она. Она достаточно ясно дала ему понять, что не желает иметь с ним дела. Тем не менее он продолжает навязываться.

Вместе с Аланом она поднялась в его комнату.

— Еще одна подобная выходка, — и я убью его. Он самое бесчувственное существо! Думать, что я когда-нибудь захочу выйти замуж за подобного человека — нелепо! Вот великолепный образец его эгоцентризма.

Дай мне ключ.

— Что? Блейр, ты хочешь войти в мою комнату вместе со мной? Я имею в виду, как это будет выглядеть?