– Мэм, с Вами точно все в порядке? Он не ранил Вас? – Как–то неуклюже уточнил полицейский. 

– Нет, нет… – Даниэль вспомнила, насколько нежным был чужак. 

– Вам повезло. Часто такие "приключения" окачиваются печально. 

Вдруг в комнату вошел человек с короткой стрижкой и светлыми волосами. Он шагнул вперед и легонько наклонил голову, приветствуя Даниэль. 

– Мисс Стаффорд, полагаю? – Спросил он, и, дождавшись согласного кивка, продолжил: – Меня зовут детектив Боуин. Я знаю, что Вы подверглись нападению, но обязан задать Вам несколько вопросов. Вы сможете? 

– Да. – Даниэль отвечала на вопросы детектива, чувствуя, как ноги и руки словно наливаются свинцом. 

– Похоже, это мой случай. Почерк вора точно такой же, – просиял детектив.  Вор, которого он выслеживал уже долгое время, никогда не оставлял свидетелей. Эта женщина – первая. Детектив уже предвкушал увлекательную погоню – вор был слишком умен, его вылазки были дерзкими и совершенными по стилю и воплощению. Боуин надеялся, что скоро поймает этого неуловимого черного человека. 

– Все, что Вы вспомните, поможет нам поймать его. 

Даниэль рассказывала о нападении, а детектив старательно записывал ее слова в блокнотике. Про удушье и нежность чужака Даниэль рассказывать не стала. 

Детектив Боуин задавал ей множество вопросов, пытаясь нащупать как можно больше деталей. Его допрос продолжался уже почти сорок минут, и он заметил, что Даниэль буквально засыпает на ходу. Свернув допрос, он попросил женщину приехать к нему в участок и завершить показания.



* * *

 Дядя кружился над ней, как наседка над цыплятами. Он все никак не мог поверить, что на его девочку напали и всю ночь шастал к ней в комнату, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. В конце концов дядюшка понял, что все, чем он может помочь любимой племяшке – дать ей выспаться, и сдерживал себя, чтобы снова не навестить ее. 

Хотя Даниэль и устала, она была слишком возбуждена событиями. В голове метались мысли, чувства были в смятении. Полиция обращалась с ней так, как будто она была в шоке… может быть и так… Иначе почему она все время думала о высокой, статной фигуре и теплых глазах чужака? Это было глупо, но Даниэль жаждала, чтобы он снова вернулся и связал ее. Она все еще чувствовала, как покалывает кожа от приятных нежных поглаживаний. Даниэль прикоснулась пальцами к губам: они все еще горели от его прикосновений.  Даниэль ругала себя за такие мысли. Она могла бы быть изнасилована или убита. Но что–то в глубине души верило, что ей ничто не угрожала. Она была так уверена, что чужак не причинит ей боли и страданий, что это казалось полным абсурдом. Даниэль задрожала, когда вспомнила его руки, его глаза, его голос… Чувства все еще были обострены, а память живо рисовала образы недалекого прошлого. Она помнила кожаный жакет чужака, аромат, витавший вокруг, когда он прижимал ее к себе. Даниэль огляделась, ища хоть что–нибудь, что напомнило бы о нем. Ничего. Даже шарфа теперь нет…  Женщина отругала сама себя. Он вор! Домушник! Брал то, что не принадлежит ему! Вычистил сейф – два миллиона долларов в драгоценностях и еще куча наличных испарились, словно их и не было никогда.  Но это было неважно. Дядя богат, и сумма, пусть даже крупная, не разорит ее. Огорчало только одно – пропал медальон матери. Он переходил из поколения в поколение: его дарили старшим дочерям на двадцатитрехлетие. Через несколько недель медальон должен был достаться ей. Теперь традиция нарушена – чужак забрал фамильную ценность.  Мысли путались и не оставляли ее. Решив, что заснуть она все равно не сможет, Даниэль решила записать все в дневник. Не найдя его, она перепугалась. Неужели чужак стащил и его? Смешно, но другого объяснения она не находила.  Пульс пустился в бешеную скачку, когда она подумала, что он прочитает ее мысли… Что он сделает с дневником? Будет искать тайны? Разум на пару с фантазией рисовал красочные картины. Но потом Даниэль немного успокоилась. Она недавно убрала из дневника старые записи, а в книгу вставила чистые листы.  Она попыталась вспомнить, что записывала в последние несколько недель и вспомнила… парк. Даниэль застонала. Неужели он прочитает ее фантазии?! Но ведь еще есть вероятность, что чужак выбросит дневник, даже не открыв его.



* * *

 Алекс налила себе еще виски. Весь вечер она не находила себе места. Ей действительно было отчего-то неловко… Ну как она могла самолично вызвать полицию в дом, который обокрала?! Алекс зажмурилась. Боже мой, о чем она только думает?!Схватив кожаный жакет, она вытащила из кармана шелковый шарфик. Перед глазами вспыхнул образ блондинки, и Алекс вздрогнула. То, как задыхалась женщина, почему-то до сих пор беспокоило Алекс. Она рывком запихнула кусок шелка в карман, надеясь, что видение исчезнет.  Алекс все еще пыталась оправдать свои собственные действия. Мысль о связанной женщине в доме казалась кощунственной. Она должна была позвонить в полицию!  Но ее действия перечеркивали одним движением все, чего она достигла. Алекс никогда не была сентиментальной – это грозило бы крупными неприятностями. Тем более в ее работе. Но Алекс все никак не могла избавиться от ощущения, что знает блондинку. Когда она посмотрела в изумрудные глаза, она почувствовала себя как дома… Ей захотелось обнимать, целовать и защищать такую невинную душу… Смешно.  Алекс никак не могла объяснить свои чувства, но знала, что работа давно уже не приносит ей удовлетворения. Она бы ушла из воровского мира и раньше, но… тогда решения принимала не она. Он и сейчас может заставить ее. Да он имел ее всю ее сознательную жизнь…  Она подошла к столу и вывалила содержимое сумки. Отличная добыча. Наличные на пятьсот тысяч долларов и два миллиона драгоценностей… Среди них она нашла даже антикварные вещицы. Необычный медальон привлек ее внимание, и Алекс взяла его в руки. Овальный, золотистый, с гравировкой – от него так и тянуло древностью. Алекс повертела медальон в руках, и вдруг почувствовала легкое покалывание. Плюнув на ощущения, она глотнула еще виски.  Взгляд упал на древний фолиант. Взяв его, она села у камина и нежно провела по кожаной обложке. Такая старая книга! И на обложке овал, похожий на кулон. И символы, которые прочесть она не смогла. За книгой явно ухаживали, и обтертые края были аккуратно смазаны и поблескивали. Алекс открыла книгу и улыбнулась – ей всегда нравился запах чернил. Этот аромат всегда будет связан с самыми счастливыми мгновениями ее детства.  Алекс посмотрела на страницу. Ровный почерк… слова, написанные старой перьевой ручкой… Алекс поняла, что она держит в руках. Дневник. Женщина допила виски и принялась читать строчку за строчку невероятно красивый рассказа и погрузилась в его жизнь.

 7/1   Это была очередная бессонная ночь. Ночь звала меня. Я желала окунуться в нее, испить ощущение опасности и тайны. Я жаждала приключений, и кровь бурлила в предвкушении.  Я пошла через парк, хотя дядюшка не уставал твердить, что ночью там ходить очень и очень опасно. Воздух нагрелся солнечным днем и не остыл до сих пор. Я быстро шла по темной аллее, погрузившись в размышления, как обычно.  Слева послышался шорох. Я остановилась и прислушалась. Кто-то тихо постанывал. Я с любопытством двинулась на звук. Свет фонаря сюда не достигал, и я едва разглядела в темноте два силуэта. Я сделала еще пару шагов. В двадцати шагах от меня женщину припер к дереву любовник. Вдавив ее в ствол, он впивался в ее губы страстным поцелуем. Женщина плыла по морю удовольствия и стонала от наслаждения.  Я чувствовала себя неловко, но не могла сдвинуться с места. Ноги словно приросли к земле. Глаза пожирали слившиеся силуэты. Я замерла, когда его руки задрали юбку, губы спустились на шею…. А в ее глазах плескалось желание…  Я смотрела и понимала, что мне нравится смотреть на их любовь. Но стало неудобно, я отвела глаза и решила уйти. Сделала шаг назад и услышала треск ветки… Я быстро подняла глаза, моля, чтобы они не услышали меня.  Но они оба смотрели на меня. Я была готова провалиться сквозь землю. Я уже хотела убежать, как вдруг поняла, кто стоит передо мной. Две женщины.  Я убежала. Я чувствовала себя грязно и неуютно.  И меня смутило то, как я реагировала на них. Они показали мне то, о чем я раньше никогда не задумывалась. У меня давно уже никого не было. Я вообще плохо иду на контакт и не могу долго встречаться. Просто пропадает желание.  Я даже начала думать, что фригидна, но в эту ночь я почувствовала… возбуждение. Значит, желания ждут, когда их разбудят?.. Впервые в жизни я почувствовала надежду, осознала, что еще не все потеряно, поверила, что еще влюблюсь.  Что ж… Пришло время проверить себя. Джон – спортивный репортер – уже давно пытается пригласить меня куда-нибудь. Решено! Завтра спрошу о его планах.

 Алекс была очарована. Она тоже чувствовала как и блондинка. Нельзя было смотреть, но слова увлекали за собой, и Алекс не стала сопротивляться. Она улыбнулась глотнула из бокала. Закрыв глаза, она представила светловолосую женщину, но не ту, что наткнулась на любовников. Нет, она представляла, как прижимает ее к дереву, как страстно целует… Образ оказался неожиданно ярким, словно Алекс вспоминала.  Она нахмурилась, когда вспомнила о репортере. Что–то подсказывало, что Джон принесет только головную боль. Алекс неохотно отложила дневник. Ей нужно связаться с , что ее этой идее даты написали бедствие на всем протяжении этого. Неохотно она подавляла журнал. Она должна была связаться с ее боссом. Матери и брату будет плохо, если она не свяжется с ним и не отдаст деньги.

 Алекс прошла через плохо освещенную улицу к ломбарду. Она легонько постучала по двери, и спустя минуту Сэл распахнул дверь. Он нажал на кнопку под прилавком, и одна из стен отъехала в сторону. За ней показалась тяжелая металлическая дверь. Алекс решительно открыла ее и вошла. Сэл – следом. Он нажал на другую кнопку, и дверь скрылась. Он усмехнулся.