(ЧАРОДЕЙ)

ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК ЛЕОНАРДО

О расположении фигур апостолов по отношению к Христу:

Один отставил кубок и повернул голову к говорящему.

Другой сплел пальцы и хмуро смотрит на товарища.

Следующий развел руки и приподнял плечи, изумленно приоткрыв рот.

Еще один что-то говорит на ухо соседу, который повернулся к нему и внимательно слушает. В одной руке апостол держит нож, в другой — половину хлебного каравая, который только что разрезал.

Еще один апостол держит в руке нож, а другой рукой ставит на стол чашу.

Следующий изумленно взирает на говорящего; руки его покоятся на столе. Сидящий рядом задохнулся от удивления.

Еще один наклонился вперед и прикрыл глаза рукой.

Один из апостолов откинулся назад, а другой наклонился вперед между стеной и отпрянувшим соседом.

Не использовать ли руки Алессандро Кариссимо из Пармы для рук Христа?

 1495–1496 ГОДЫ, МИЛАН

Беатриче наблюдала, как Лодовико склоняет голову, принимая высокую герцогскую шапку, а посланцы императора накидывают на его широкие плечи парадную мантию. Она чуть не прыснула от смеха, заметив на лице мужа ту же знакомую улыбку, с которой Лодовико лакомился деликатесами, потягивал доброе вино или предвкушал любовные утехи.

Если бы только Изабелла могла видеть ее сейчас! Мысль об этом не давала Беатриче покоя. Она сидела в тени конного монумента на высоком помосте, который соорудили перед собором Дуомо, и наблюдала, как по велению императора Максимилиана ее мужа провозглашают герцогом Милана и графом Павии. Увы, на церемонии Мантую представлял Франческо, ибо Изабелла снова ждала ребенка.

Беатриче вникала во все детали предстоящего празднества. От ее внимания не ускользнуло ничего, даже громадное алое полотнище, которое покрывало помост. Каждый день Беатриче придирчиво осматривала работу вышивальщиц, трудившихся над листьями и плодами шелковицы — символами Il Moro.

Когда пришел ее черед принимать поздравления, Беатриче с трудом заставляла себя вслушиваться в пышные речи вельмож и старейшин — представителей знатных семейств Ломбардии. Она узнавала лица, но была слишком взволнована, чтобы отвечать. Уже несколько дней во рту у новоиспеченной герцогини не было маковой росинки. Вряд ли она смогла бы в эту минуту обратиться к высоким гостям по именам. Слава богу, от нее требовалось только стоять и торжественно кивать в ответ на приветствия, которыми гости осыпали герцогиню.

Несколько дней назад Лодовико, к удивлению Беатриче, объявил ее регентом и опекуном своих сыновей. Если с мужем что-нибудь случится, Беатриче предстоит управлять герцогством до совершеннолетия старшего сына. Правители нередко удостаивали подобной чести своих жен, но ведь Беатриче исполнилось только двадцать! В случае смерти Лодовико она становилась правительницей Милана и должна была защищать суверенитет герцогства до того, как ее сын Максимилиан вступит в права наследования.

По окончании церемонии, когда пышная процессия направилась к собору Сан Амброджо, Беатриче принялась сочинять письмо сестре. «Это была самая величественная и грандиозная церемония из всех, что нам с тобой доводилось видеть». Беатриче не хотелось, чтобы Изабелла подумала, будто она хвастается. Ей очень не хватало сестры. После отъезда любимой тети малютка Макс долго не мог успокоиться и бегал по дворцу, выкликая ее имя. Даже Лодовико иногда задумчиво поглядывал на лебедей, которые плавали в пруду, и заявлял, что в каждом жесте Изабеллы чувствуется ее благородное происхождение. Беатриче больше не ревновала мужа к старшей сестре. Изабелла не пыталась флиртовать с Лодовико — по крайней мере, в присутствии младшей. Беатриче даже показалось, что в свой последний миланский визит Изабелла избегала Лодовико. Замужество, груз ответственности и материнство постепенно меняли характеры сестер. Они уже не были девчонками, которые ревниво следят за успехами друг друга. Взрослея и приобретая жизненный опыт, Изабелла и Беатриче все острее ощущали кровное родство.

События в жизни Беатриче развивались так стремительно, что совет старшей сестры иногда пришелся бы весьма кстати. После смерти матери Изабелла стала для сестры хранительницей ее детского мира. В тяжелую минуту Беатриче ловила себя на мысли, что постоянно задается вопросом: как поступила бы на ее месте Изабелла? Беатриче старалась вести себя так, как, по ее мнению, вела бы себя в похожих обстоятельствах старшая сестра. Если Изабеллы не было рядом, она все равно служила примером для сестры. Иногда, всматриваясь в толпу, Беатриче замечала женщину, похожую на Изабеллу, чтобы через мгновение убедиться, что воображение ее подводит.

Вечером, на роскошном пиру при свечах, куда были приглашены две тысячи гостей, Беатриче обнаружила, что ее неудержимо тянет поговорить с мужем Изабеллы. Лодовико велел ей расспросить Франческо о его настроениях и отношении к войне с французами, но на самом деле Беатриче хотелось услышать новости о сестре.