Он кивнул. Парижане до сих пор оборачивались и презрительно разглядывали обритую голову девушки. Люка раздражало, что она привлекает ненужное внимание. Все думали, что Лизетта сотрудничала с немцами, но ее это ни капельки не волновало. Прохожие плевали им вслед, но она лишь гордо вскидывала голову.

– Меня это не задевает, – утверждала она.

И вот теперь Лизетта вопросительно смотрела на него.

– Готов? – прошептала она.

Подошедшая к ним женщина широко улыбнулась и представилась Верой Аткинс.

– Милая моя! – Она обняла Лизетту и прижала к себе. – Какая же ты смелая!

Девушка провела рукой по мягкому ежику волос.

– Ничего страшного, скоро отрастут.

«А как же душевные шрамы? Незримые, но оставшиеся навсегда», – подумал Люк. Хотелось верить, что перенесенное моральное потрясение не изменит Лизетту.

Вера повернулась к Люку, поглядела на него ласково.

– Так это вас мы знали под кличкой Фосиль!

По-французски она говорила безупречно.

– Лукас Равенсбург, – представился он, впервые признав это имя своим по праву. – Люк.

– Мы до глубины души благодарны вам, Люк, за все, что вы сделали, за все, чем помогали нашим агентам…

– Благодарю вас, – ответил он.

– Кстати, – широко улыбаясь, добавила Вера Аткинс, – кое-кто сгорает от желания лично выразить вам свою благодарность.

Лизетта просияла.

– Полковник Бакмастер?

– Собственной персоной, – кивнула Вера. – Ему не терпится увидеть вас обоих. Ваши документы в полном порядке. Вы отправляетесь в Англию в конце недели, представите формальный отчет об операции.

У входа в приемную Люка окликнул один из британских агентов, радуясь неожиданной встрече.

Вера обратилась к Лизетте, давая соратникам возможность обменяться новостями.

– Вы прошли через столько испытаний, – пояснила она. – Славно видеть, как загораются радостью лица, когда старые друзья встречают друг друга.

Лизетта вдруг осознала, каково это – посылать агентов на задание, не зная, вернутся ли они живыми.

– А он очень хорош собой, этот ваш повстанец, – заметила Вера и подмигнула. – А кем он был до того, как примкнуть к Сопротивлению?

– Он выращивал лаванду. Мне очень хочется, чтобы он вернулся к этому занятию, – ответила Лизетта.


Они отплыли из Кале на борту большого рыболовного судна. Вместе с ними в Англию возвращалось много военных и даже нескольких агентов – но знакомых не было ни одного.

День выдался ясный. Люк напряженно смотрел, как тают вдали французские берега.

– Как ты? – спросила Лизетта, прижавшись к нему.

– Никогда не думал, что покину Францию. Я так люблю эту страну…

– Я тоже. Надеюсь, ты и Англию полюбишь. А если нет, мы всегда можем вернуться во Францию…

Через два часа вдали показалась земля.

– Смотри, мыс Бичи-Хед. – Лизетта, зябко кутаясь в шарф, указала на большой утес. Дни становились холоднее, приближалась осень.

– Англия, – потрясенно выдохнул Люк.

Лизетта сжала его руку.

– Мы подыщем себе тихое местечко, начнем все сначала, Люк.

Он печально кивнул:

– Я буду скучать по Провансу.

– Мы еще вернемся туда.

– Однажды… Я обязательно отвезу тебя в Сеньон, мы пройдемся по лавандовым полям…

– Посадим лаванду в память о твоей бабушке. Люк, я так люблю тебя! Я пойду за тобой куда угодно! Пока мы вместе, я буду счастлива везде. Понимаешь, надо где-то начинать. Давай попытаем счастья в Суссексе? Начнем жизнь заново…

В фиалковых глазах Лизетты Люк видел отражение ее любви и надежду на новую жизнь.

– Да, начнем заново, – согласился он, привлекая любимую к себе и нежно целуя ее волосы. Приживется ли лаванда на суровой северной земле, вдали от родного Прованса? Подойдет ли этому пейзажу неброская красота южного цветка?

Ради Лизетты он приложит к тому все усилия. Он вновь станет хранителем лавандовых полей, и в них никогда не умрет память обо всех, кого он любил.