— Отпусти меня! — сказала она, напрягшись в его объятиях.

— Кажется, никто не возражает, — хохотнул он, продолжая целовать ее шею.

Саманта очень старалась быть вежливой, но она не хотела, чтобы до нее дотрагивался чужой. Открыв рот, чтобы строго заявить это, она почувствовала, как рука этого человека сползает по ее спине все ниже и ниже. Ее охватила паника.

— Прекрати! — закричала она, вырываясь. — Немедленно прекрати… Пусти!

Ей уже было плевать, что вся семья Майка поразевала рты, глядя на эту сцену. Пускай думают, что хотят, мелькнуло у нее в голове.

— Уйди от меня… не прикасайся!

Выпустив Саманту, мужчина отошел, удивленно глядя на нее. И не только он. Все на нее смотрели, как на умалишенную.

И когда Саманта уже стала молиться, чтобы земля расступилась и поглотила ее, появился Майк, в большой компании родственников, с мячом в руке Саманта бросилась к нему.

Он крепко прижал ее к себе, но при этом так хохотал, что ей сразу стало ясно: он с самого начала знал об этом идиотском розыгрыше.

— Сэм, милая, знакомься — Кейн, мой брат-близнец.

Братья расплылись в улыбке, ожидая, что она тоже обрадуется и простит им их шуточку. Саманта не сомневалась, что они постоянно разыгрывали подобным образом своих девушек.

Но у Саманты не было настроения прощать. Она обернулась к Майку, ее глаза сверкали от гнева.

— Сделай одолжение, утопись в ближайшей луже! — резко бросила она, повернулась и пошла прочь.

Вся семья разразилась смехом.

Саманта уже почти скрылась из виду, когда Майк догнал ее.

— Сэм, сладкая моя… — начал он.

— Не смей со мной разговаривать, — отрезала она, а когда он протянул к ней руку, добавила: — И даже не думай дотронуться до меня.

И зашагала дальше; он — рядом.

— Почему ты так рассердилась?

— Я вылезаю из кожи, чтобы произвести на твоих родственников приятное впечатление, а ты… ты подсовываешь своего брата, который начинает грязно приставать, чтобы я выглядела идиоткой перед всеми. Это было унизительно! Ты не подумал, какие чувства я буду испытывать?

— Да брось ты, — улыбнулся Майк. — Никто нас не может различить. Я был уверен, что ты примешь Кейна за меня…

Саманта его долго и пристально разглядывала. Этой ночью Майк, видимо, растерял свои мозги.

— Сэм, Кейн и я — близнецы. У нас даже родинки и родимые пятна одинаковые.

Взгляд Саманты говорил: «Ну-ну. Что еще ты мне расскажешь?»

— Послушай, Майк, — подчеркнуто спокойно начала она. — Не говори ерунды. Твой брат совершенно нетакой, как ты. Если вы и близнецы, то не однояйцевые; возможно, даже одному из вас было девять месяцев при родах, а другому восемь.

Майк возмутился.

— Сэм, Кейн и я даже побеждали на конкурсах как самые похожие близнецы!

— Тогда те, кто занял второе место, наверное, имели разный цвет кожи. А теперь, если ты не против…

Больше она ничего не успела сказать — Майк схватил ее и начал целовать. И не отпускал, несмотря на все ее старания вырваться.

— Сэм, хорошая моя, я, честно, не хотел тебя поставить в неловкое положение, правда. Просто мы с Кейном с детства любили разыгрывать людей. Это стало своего рода посвящением в семью.

— И я его не прошла… — печально произнесла Саманта.

Майк рассмеялся.

— Ошибаешься! Ты прошла посвящение с блеском. Пошли же, вернемся к семье. Увидишь, какие у тебя отличные результаты.

Она позволила ему обнять себя за плечи и привести обратно, но, как только они подошли к столикам, сразу увидела Кейна, который разговаривал с матерью…

— Если этот твой брат еще раз дотронется до меня… предупреждаю, он будет жалеть об этом всю жизнь. — Майк поцеловал ее в щеку.

— Не беспокойся, я ему не позволю до тебя дотронуться!

В его голосе звучала гордость, и Саманта решила воздержаться от вопроса, который вертелся у нее на языке: почему он до сих пор не удосужился рассказать ей, что у него есть брат-близнец.

На сей раз Майк не наврал: семья в самом деле была довольна тем, как Саманта распознала Кейна. Кстати, она поняла, почему никто не обратил внимания на Майка, когда он появился, — они просто думали, что это Кейн. Ей очень хотелось сказать всем окружающим, что, если они не видят разницы между братьями, им следует обратиться к глазнику. Кейн вовсе даже и не был похож на Майка. Уж если на то пошло, он совсем обычный, непримечательный… Достаточно красив, это правда, но рот у него был вовсе не такой потрясающий, у него как-то не так завивались волосы, он совсем по-другому двигался, был чуть-чуть толстоват и не такой мускулистый, как Майк.

Весь остаток дня, до самого захода солнца, стал для Саманты сплошным испытанием. Все родственники, кроме родителей и Джилли, обращались к Майку, как к Кейну, и наоборот. Дважды Кейн пытался положить Саманте руку на плечо, причем один раз — когда стоял сзади… Черт возьми! Даже прикосновение было чужим.

Вечером, когда дети были уже сонными, а мужчины собрались в сторонке от женщин, чтобы поболтать, Саманте удалось наконец присесть и понаблюдать все это скопище людей со стороны. Носящих фамилию Таггерт здесь было несколько больше, чем Монтгомери, и за сегодняшний день она уже научилась их различать.

Мужчины Монтгомери весьма отличались от Таггертов как внешне, так и по складу характера. Все Таггерты были не меньше шести футов ростом, очень здоровые, крепкие и мускулистые. Когда мужчины собирались вместе, казалось, что проходит съезд тяжелоатлетов или многоборцев. От других мужчин они отличались тем, что все как один были замечательно красивы — большие глаза, пухлые губы, удивительно милые улыбки… Несмотря на их внушительный вид и обилие мышц, сразу можно было понять, что никто из них не способен обидеть даже муху.

Таггерты были те самые мужчины, кому женщина может без страха доверить свою судьбу; к кому всегда можно обратиться за помощью; кто, не задумываясь, бросится в горящий дом, ради спасения других рискуя собственной жизнью… Саманта прекрасно понимала, почему женщины, вышедшие замуж за мужчин из этой семьи, имеют так много детей. Она не сомневалась, что дело здесь не только в потрясающей сексуальной притягательности их мужей. Просто Таггерты очень любили своих детей и сохраняли трогательную близость к ним с самого рождения и вплоть до появления внуков. Они были не из тех мужчин, кто уходит по воскресеньям «пообщаться с друзьями». Глядя на них, Саманта думала: интересно, а ходят они вообще куда-нибудь без своих детей? Таггерты умели дарить любовь и ценили, когда любовь дарили им. Они не просто умели говорить о любви, а по-настоящему, истинно любили женщину — как в радости и веселье, так и в болезни, печали и скорби. Таггерты были из тех, на кого можно положиться. Такой мужчина всегда будет рядом в нужный момент.

Мужчины из семьи Монтгомери очень отличались от своих родственников. Они были более утонченные, тогда как Таггерты — более земные. Можно было не сомневаться, что Монтгомери сразу заметят, если кто-то перепутает Пуччини с Верди или намажет масло на хлеб рыбным ножом. Они всегда отличат запах поддельной «Шанели» от настоящей. Все Монтгомери без исключения были немногословны, замкнуты. Внешность у них была своеобразная: высокие (ростом они превосходили Таггертов), с красивыми, но резковатыми чертами лица, с ничего не выражающими глазами, рублеными скулами и подбородками, воинственно выпяченными вперед. И при этом неожиданно нежный рисунок рта. Саманте очень хотелось бы знать, смягчаются ли их лица, когда они влюбляются. А вообще, при всем том Монтгомери было очень легко представить поднимающими солдат в атаку или погибающими геройской смертью, обороняя своих людей или своих жен и детей, — смотря по обстоятельствам.

Саманта немного поразмышляла над тем, какую личную жизнь ведут Монтгомери. Интересно, они столь же воинственны в любви, сколь отважны на поле брани? И уж несомненно, они очень тщательно выбирают предмет своей любви. Смеются ли они когда-нибудь? Умеют ли плакать? Играют ли Монтгомери в мяч со своими сыновьями, разговаривают ли с дочерьми об их куклах Барби? Узнает ли она когда-нибудь ответы на эти вопросы? Она была уверена: Монтгомери позволят знать о себе лишь то, что пожелают.

— Ну и к какому же выводу ты пришла? — спросила Пэт Таггерт, присаживаясь рядом. Этим она дала понять, что наблюдает за Самантой и знает, о чем она размышляет. Может, в свое время, когда Пэт раздумывала над тем, выходить ли ей замуж за отца Майка, она вот так же сравнивала эти две родственные ветви…

— Я бы не возражала иметь роман с одним из Монтгомери, но замуж хотела бы выйти за одного из Таггертов, — сказала Саманта, но тут же пожалела, что произнесла это вслух.

Однако Пэт улыбнулась. Кажется, ей понравилась прямота ответа.

— Точно к такому же выводу пришла и я, правда, это было уже давным-давно.

Саманта, потупив взгляд, поглядела на свои руки.

— У вас не было… э…

— Нет. Однако я достаточно часто привожу старшего брата Рейни в пример Иэну.

Обе рассмеялись.

Уже начало темнеть, и все собрались уходить. Теперь Саманта осознала, что чувствует себя с этими людьми по-домашнему уютно. Она по-свойски болтала с женщинами, пока они все вместе убирали со столов — остатки предназначались для бездомных.

Майк подошел сзади и обнял Саманту за талию.

— Ну вот что, дамы… Сэм говорит, что в жизни не меняла ребенку памперс; так кто нам одолжит малыша на ночь?

— Я, — сразу откликнулась кузина из семьи Монтгомери.

— Я могу, — тут же прозвучал еще один голос.

— Майк, ты можешь взять моих двух мальчишек на любое время.

— Как насчет моих двойняшек? Уж лучше учиться на близнецах.

— Я использую только старомодные пеленки и английские булавки. Мне кажется, Майк, что Сэм следует потренироваться именно на пеленках.

Саманта стояла и растерянно моргала, удивляясь обилию предложений.

— Тебе решать, — обратился к ней Майк.