Дверь за малышкой закрылась, и Клэр застыла в нервном ожидании. Несмотря на решимость оставаться во что бы то ни стало спокойной, у нее поджилки тряслись от страха.

— Черт тебя подери! — резко бросил Саймон, и она, не в силах выдержать его яростного взгляда, опустила глаза. — И как ты все это объяснишь?

— Что объясню?

— Только не надо притворяться, будто ничего не понимаешь! — закричал жених, вскакивая со стула. — Я велел тебе не ездить к священнику, а ты опять была у него в понедельник вечером!

— Я не ребенок, — заявила девушка как можно спокойнее. — Хотя не представляю, откуда ты об этом узнал. Но ты должен уяснить себе, Саймон, я не потерплю, чтобы мной командовали. Кен мой друг, и я только хотела помочь…

— Ах вот как! Он твой друг? И все?

— Как ты смеешь говорить мне в лицо такие вещи? — вспылила Клэр, укоризненно поглядев ему в глаза. — Ты злишься и сам не знаешь, что говоришь.

— Я не позволю себя дурачить! Ты возвращалась домой по ночам последние две недели, я даже не знаю, во сколько. Неужели так много времени нужно, чтобы привести дом в порядок?

Он стоял перед ней побледневший от гнева. Клэр решила, что ей лучше тоже встать. Она чувствовала себя униженно и неуверенно, когда он возвышался над ней. Но Саймон стоял слишком близко, и она встать никак не могла.

— На самом деле я не так уж часто ездила к Кену. И не оставалась у него за полночь, как ты говоришь, — возмущенно парировала девушка. — Иногда я проводила у него не больше часа. И почти всегда возвращалась домой к девяти. Ты прекрасно это знаешь.

— Да, ты предусмотрительно старалась приехать пораньше, если знала, что я буду дома. Только в воскресенье ты просчиталась, да? Думала, что я пробуду у Урсулы до одиннадцати, сама сказала. Однако ты ловко выкрутилась в тот раз.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? — Щеки у Клэр пылали. Она оттолкнула назад свой стул, и Саймон отошел, чтобы дать ей встать. — Как ты можешь вообще обсуждать со мной такие вещи, после того как сам говорил, что доверяешь мне, и даже извинялся за свое недоверие! Я была тогда у Мег! Можешь сам пойти и спросить ее, если хочешь. Я не знаю, откуда тебе стало известно, что в понедельник я ездила к Кену, но я не сомневаюсь, тут не обошлось без Урсулы… — Девушка сжала кулаки. Она отбросила всякую осторожность, уже не заботясь о том, что говорит. — Если эта сцена — образец нашей будущей семейной жизни… Если ты и дальше будешь слушать ее измышления, придираться ко мне и подозревать бог знает в чем — мне этого не нужно! Довольно! С меня хватит! Можешь считать нашу помолвку расторгнутой!

— Ах вот как? — Он посмотрел на нее сверху вниз ледяным взглядом.

Его высокомерное, презрительное отношение, как в самом начале их знакомства, только распалило ее.

— Мне надоело твое диктаторство! С меня довольно. Слышишь?!

— Весь дом тебя слышит, — отозвался Саймон. Голос его звучал убийственно холодно и спокойно. — Нет, Клэр, у тебя ничего не выйдет. Ты меня только разозлишь. Ты впадаешь в мелодраму.

Но Клэр швырнула свое кольцо на стол.

— Ах, ты разозлишься! Можешь вымещать свою злость на слугах, на племяннице, но только не на мне!

Его лицо медленно начало наливаться пурпурным румянцем. Он угрожающе шагнул к ней.

— Еще раз посмеешь так со мной разговаривать — и узнаешь, что бывает, когда я всерьез разозлюсь! Ты сама наденешь кольцо обратно или мне это сделать?

— Ты не можешь заставить меня выйти замуж насильно! — в отчаянии закричала Клэр. — Я не выйду за тебя, ни за что!

— Помолвка — это взаимный договор, — негромко напомнил Саймон. — Ты согласилась по доброй воле. И я хочу, чтобы ты соблюла свои условия договора.

Ситуация складывалась отчаянная. Клэр вдруг почувствовала себя разбитой и несчастной. Она больше не была способна ни на какое сопротивление. Саймон стоял в непреклонной позе, с таким видом, будто никто на белом свете не может его переспорить и ослушаться, и ее слабые попытки отстоять свою позицию показались глупыми и бесполезными. Она взмахнула рукой в слабом, беспомощном жесте, и Саймон молча надел ей кольцо на палец. Минуту он держал ее за руку, и наконец злой огонек в глазах погас.

— Хочешь, я сам отвезу Линди в школу? — спросил он почти ласково. — Может быть, тебе хочется отдохнуть?

Клэр покачала головой, глядя на него как обиженный ребенок. Это было странно и нелогично, но от такого перехода от злости к нежности ей почему-то неудержимо захотелось плакать.

— Я сама отвезу. И потом, мне все равно надо кое-что купить для Тильды.

— Отлично. — Он помолчал. — Урсула все-таки хочет продать все. Она переезжает жить во Францию, к тетке.

— Неожиданное решение. Еще вчера она мне говорила, что присмотрела домик поменьше и собирается его купить.

Клэр посмотрела на жениха, как бы спрашивая о причинах внезапной перемены планов. Но Саймон остался невозмутимым, всем видом показывая, что дальнейшие расспросы неуместны. Поэтому, пожав плечами, девушка пошла к Линди, которая терпеливо дожидалась ее в машине.


Клэр пошла в дом к Урсуле с венком от Тильды и других слуг Саймона. Урсулу она застала в слезах и невольно всем сердцем посочувствовала ей. Потеряв недавно отца, Клэр глубоко сопереживала горю Урсулы.

— Поблагодари их от меня, хорошо? — попросила ее Урсула, пытаясь вытереть слезы. — И спасибо тебе за все, Клэр.

— Да, хорошо, я передам им твою благодарность, — сердечно заверила ее Клэр.

— Ты даже не представляешь, что это такое — потерять отца и знать, что твой родной дом скоро пойдет с торгов. — Урсула посмотрела на нее сквозь слезы. — Все, чем ты жила, все, что было для тебя дорого, — потерять в мгновение ока!

Клэр ничего не ответила, Урсулу можно было понять. Она казалась вполне искренней в своем горе.

— Мой отец, — продолжала Урсула трагическим тоном. — Теперь у меня на всем свете осталась только одна родная душа.

«А у меня ни одной», — подумала про себя Клэр, но вместо этого нежно проворковала:

— Мне очень жаль, Урсула, поверь, мне очень жаль.

Она сказала это совершенно искренне, но ее слова подействовали на Урсулу неожиданным образом. Глаза красотки потемнели от злости. Она заскрежетала зубами и молча с откровенной ненавистью глянула на Клэр, дергая платочек, словно готовая разорвать его в клочки.

— Ах, тебе жаль!.. — воскликнула Урсула надтреснутым голосом и презрительно фыркнула. — Довольна, наверное, да? Ну конечно, еще бы, ты же победительница!

— Урсула! — в ужасе перебила ее Клэр. — В такой момент!

— Ах, какая ты добродетельная… или, скорее всего, притворяешься! Ты лицемерка, и очень скоро Саймон это поймет. — Она злобно сверкнула глазами на Клэр. — Мы с ним были так счастливы вместе, пока не появилась ты со своей показной заботой о Линди. Он просто не понимает, что ты использовала девчонку для своих корыстных целей! С ее помощью втерлась к нему в доверие и вызвала к себе расположение богатенького кавалера. — Она замолчала, и слезы вновь градом полились по щекам. Но Клэр, сама побелев лицом, понимала, что это слезы ненависти и отчаяния. Она видела, что Урсула, похоже, скорбит не о потере отца.

— Знаешь, я лучше пойду, — пробормотала Клэр.

Но оказывается, Урсула еще не все сказала.

— Если бы не ты, я не осталась бы сейчас одна! — крикнула она, бледная от злости и огорчения. — Саймон был бы сейчас здесь, со мной. Но когда-нибудь ты мне за все заплатишь. Он говорит, что любит тебя, а ты, как дура, ему веришь. А я не верю! Я сказала ему в лицо, что он лжет, будто женится на тебе, только чтобы у Линди была мать!

Она опять замолчала, словно напряжение чувств истощило ее. Клэр, все такая же бледная, задрожала.

«Он говорит, что любит тебя… — пораженная, ошеломленная, она повторяла про себя эти слова. — Он говорит, что любит тебя…»

Саймон сказал Урсуле, что любит ее, Клэр. Потрясенная, она размышляла. Вспомнила его отношение к Кену, как он запрещал ей ездить в дом священника. Он ревновал! Какая же она была глупая! Теперь ей все стало ясно. А она еще сопротивлялась тому, что Саймон не пускал ее туда, возмущалась его диктаторством.

— Уходи, пожалуйста, — взмолилась Урсула, уже более спокойно, хотя ненависть так и не погасла в ее глазах. — Мне надо готовиться к отъезду.

Это вернуло Клэр к реальности.

— Да… да, Урсула, конечно… — Голос показался ей чужим. Девушка все еще находилась под ошеломительным воздействием новости, которую соперница так необдуманно передала ей. Ноги подгибались, когда она неверными шагами направилась к двери. — Да, да, я ухожу…

Глава 11

К большому разочарованию Клэр, когда она вернулась, Саймона не было дома. Девушка пошла на кухню к Тильде, чтобы спросить, куда он ушел.

— Поехал в Кезвик, — доложила экономка. — Там ему надо оформить какие-то бумаги касательно поместья мисс Корвелл. Наверное, надо уладить дела с адвокатом. Как там она, бедняжка? Наверное, убита горем. Он ведь с отцом были так близки.

— Она… да… она очень расстроена, — сказала Клэр. — Уезжает сразу после похорон во Францию. Наверное, Саймон вам говорил?

— Говорил, говорил. О, я так рада, что она едет. Ее тетя, кажется, милая особа и души в ней не чает — своих детей у нее нет. Я так надеюсь, что Урсуле там будет хорошо.

— Да, я тоже, — кивнула Клэр.

Тильда показала меню на вечер. Они склонились над ним, обсуждая каждое блюдо, и сделали в результате некоторые изменения. Тильда сообщила, что среди приглашенных будут очень важные люди, и Клэр вновь заволновалась, как у нее все получится. Но на Тильду можно было положиться — она ничуть не сомневалась, что ужин пройдет на должном уровне.

Это был самый долгий день в жизни Клэр. Когда Саймон вернулся, он едва успел переодеться к похоронам, и Клэр, не зная, чем заняться до чая, пошла в садик Линди и коротала там время, пропалывая грядки с цветами. Потом поехала в ближайшую деревушку Эмблсайд, походила по магазинам, купила кое-что, потом поехала забирать Линди из школы.