- Неет, - покачала головой, даже боясь представить, что как только он меня увидит, тут же пошлет в далекий путь за ненадобностью. – Я не хочу, чтобы он… Вдруг он не хочет меня видеть.

- Глупенькая, если ты ему нужна, то он сам придет.

- А папа?

- Что, папа?

- Он тебе когда-то изменял?

- Что ты, если бы такое случилось, я бы не была с ним рядом, потому что сама лично считаю, что, если по-настоящему любишь, никогда не изменишь и не предашь.

- Но вы ревнуете друг друга, - неожиданно улыбнулась я, вспоминая, как ведут себя родители, когда видят вероятного конкурента или конкурентку.

- Очень, но у нас не больная ревность. Лично мне не нравится, когда чужие женщины подходят к Дамиру, хотя я и знаю, что ему все равно на них, и любит он только меня. Но мне неприятно, что они осмеливаются флиртовать и касаться моего мужа.

- Мне не нравится, что у Булата были другие женщины, хотя я все понимаю, но мысленно уже привязала его всеми веревками к себе.

- Это любовь, девочка. И если он чувствует, то же самое, то не позволит ни одну парню к тебе подойти, и так же сам больше не прикоснется к другой.

- Да сейчас! Ему можно, а мне нет?

- А что тебе нельзя?

- Ну, встречаться с парнями? Если он меня отошьет!

- Милая, ты можешь с ними встречаться, но таким образом наживешь на попку проблем. Во-первых, твоя душа будет не на месте, а во-вторых, есть нехорошие мужчины, которые могут тобой воспользоваться.

- Тогда я не знаю, что мне делать, мамуль.

- А я тебе подскажу, - произнесла мама, и поцеловав меня, поднялась с дивана, зачем-то прикрывая дверь, ведущую в прихожую.

- Подскажи, ты же знаешь, всегда тебя послушаю.

- Для начала, дорогая, поговорите с Булатом, выясните все для себя, чтобы не было недомолвок. А если он влюблен, тогда и начинай действовать.

- Что мне нужно будет делать?

- Соблазнять его по полной, и пусть я твоя мама, но лучше я тебе это скажу, чем посоветуют подруги, которые сами в этом ничего не понимают. Сделай так, чтобы он больше не захотел ни одну женщину, кроме тебя.

- А вот это, мамочка, я ему устрою! – вытерев последние слезы, серьезно произнесла я, и под любопытным взглядом родительницы, прошла в свою комнату.

- Мне даже стало интересно, что ты придумала?

- Помнишь, ты мне покупала трикотажное платьице с глубоким декольте, и едва прикрывающим попу.

- Это которое красненькое такое?

- Ага! Вот подумала, кажется, самое время надеть его. Ну, а что? В квартире тепло…

Произнесла я, сняв с вешалки красивый наряд, который мы с мамой покупали мне для дома.

- Я бы посоветовала для этого дела чулочки надеть, но тебе пока рано, на будущее учти.

- Мамуля, да ты у меня соблазнительница еще та!

- Понимаешь, любовь – это прекрасно, но немаловажно в отношениях и другая часть жизни, - см искорками в глазах сообщила она, наблюдая, как я переодеваюсь.

- Ох, Булочка, как не крути, а ведь мне исполнится восемнадцать, и тогда я до тебя доберусь, - в предвкушении произнесла я, надевая платье и поправляя его мини-подол.

- Если честно, мне стало даже немного страшно, что меня ждет, когда тебе исполнится восемнадцать, - неожиданно услышала голос за спиной, и резко обернулась, волосами ударяя себе по лицу.

- Булат…

В моем голосе прозвучала растерянность, и я даже смутилась от того, что он мог слышать наш с мамой разговор. Опустив взгляд, я просто замолчала, потому что снова вспомнила сцену, где Булат страстно целовал ту шатенку, развалившуюся на его столе.

- Че замерли, как на похоронах? Расступились, - услышала папин голос, и как только увидела его, сразу же рванула в объятия.

- Привет, папуль.

- Привет, радость. Прочухан готов, теперь дело за Булатом, ну а ты не будь размазней, спуску не давай. Ты же моя дочь.

Я тихонько захихикала от папин слов, хотя на душе по-прежнему было больно, и бросила взгляд на стоящего в стороне мужчину, который по непонятно каким причинам засел в моем сердечке.

- Будет весело, папуль.

- Позволите нам поговорить наедине? – спросил Булат, не спуская с меня взволнованного взгляда.

- Лапушка, держи оборону, а нам с мамой пора, - отец поцеловал меня в висок, и прошел на выход, а мама, подойдя ко мне, склонилась и не громко произнесла:

- Можно не только поговорить, а еще и целоваться.

- Малышка! – услышала окрик папы, и улыбнулась, ладошкой прикрыв губы. Какие они забавные.

- Иду, милый, иду, - ответила мама, и тут же добавила: - но не буйствовать.

Когда родители ушли, оставив нас наедине, я вдруг почувствовала себя дискомфортно, но не от того, что осталась с человеком, который был мне неприятен, наоборот, мне нравилось проводить с ним время. Просто сейчас, я не знала, как себя вести, а ведь еще пару минут назад, собиралась его соблазнять. Что это? Страх, что он меня пошлет?

- Смущенная Лапочка, это что-то новое для меня.

- Я вовсе не смущаюсь, Булат, - постаралась спокойно ответить я, и присела на диван, где несколько минут назад сидела мама.

- Пришло время поговорить о произошедшем.

- Мы оба понимаем, что ты не должен передо мной оправдываться, так что, нет смысла о чем-то говорить.

- Я оправдываться и не собирался. Пошли, в кухне поговорим, я курить хочу.

- Я не переношу завах сигарет.

Но не дожидаясь меня, Булат прошел в кухню, только вот я осталась сидеть на своем месте, давая понять, что мое мнение должно быть так же важно, как и его. Подняв ноги, я удобнее разместилась на диване, и положив голову на спинку, задумалась о мужчине, который сейчас хозяйничал на моей кухне. Но не прошло и минуты, как он вернулся, молча подхватил меня на руки, отчего в нос тут же ударил ошеломляющий запах его парфюма, и понес меня в кухню. Та-а-к, а вот это мне уже нравится! Усадив меня на диванчик, укрыл ноги лежавшим рядом пледом, так же молча прошел к открытому на проветривание окну, и закурил. Как же он красиво курил, не переношу запах, но ради того, чтобы увидеть, как его пальцы держат сигарету, я даже готова потерпеть несколько минут. Потому что для меня это зрелище отчего-то очень сексуально. Какой же горячий Булат становился во время курения.

- Хочу сказать сразу, твои слезы мне ножом по яйцам.

- Ты такой романтичный!

- Ты права, я не буду бегать у тебя на побегушках, но и то что ты плачешь, мне очень не нравится, - сообщил он, делая вторую затяжку и выпуская дым в щель окна.

- Я виновата сама.

- Может быть, но теперь все будет иначе.

- Будешь тщательнее скрывать своих баб? – съязвила я, скривившись от своих же слов.

- Баб больше не будет, - ошарашил меня Богословский, делая очередную затяжку и смотря в окно.

- На мальчиков переходишь?

- Если только ты не трансвестит.

- Спасибо за комплимент, - ухмыльнулась, и прижала колени к груди, обхватывая их руками.

- Лапа, может хватит язвить?

Может и хватит, - подумала про себя, и не находя себе места, поднялась с дивана, укуталась в плед, чтобы не замерзнуть и подошла к мужчине, который закурил уже вторую сигарету.

Я тут же попыталась забраться на подоконник, но потому как придерживала теплую ткань, у меня это не вышло, и тогда Булат подсадил меня, подхватив под бедра. Мурашки… наверное, никогда не смогу ровно реагировать на этого мужчину. Он вызывал во мне бурю, которую успокоить в силах был только сам.

- Продрогла, дуреха. Напялила на себя эту тряпку, - он пальцем поддел подол и резко отпустил его, положив ладонь мне на бедро. А вот это яд!

- Ты просто ни черта не понимаешь, - хлопнув его по плечу, произнесла я, и вздрогнула, когда мужская рука поднялась выше.

Честно, мне стало страшно, но не от того, что я боюсь Булата, нет, а от того, что этот взрослый и сильный мужчина, которого я желала уже не только сердцем, но и телом, касался моего бедра. Я боялась его мыслей и действий, и все эти эмоции были от того, что внутри меня, девочка желала любви, той самой – взрослой, которую я точно не получу до восемнадцати лет.

- Зато ты я смотрю взрослая стала. Что, будешь изводить меня?

- Булат, чего ты хочешь?

- То, чего мне нельзя. А теперь без шуток, ибо уже доигрались. Что ты ко мне чувствуешь? – вот тебе на! Вот так в лоб вопросик, да еще и после мною увиденного.

- Знаешь, я не думаю, что тебе это будет интересно, - я хотела скинуть его руку и спрыгнуть с подоконника, но Булат удивил меня еще больше, он сделал шаг ко мне, и удобно расположился между ног.

Я выдохнула, а он, потушив окурок, закрыл окно, чтобы я не простудилась, и руками придвинул меня за поясницу ближе к себе, отчего миниатюрное платье полностью оголило мои бедра. Такая поза очень взволновала, и я руками ухватилась за его руки, словно могла упасть от близости, хотя и понимала, что это практически никак невозможно. Зеленые глаза неотрывно смотрели на меня, и я снова покраснела, понимая, что в его взгляде таится страсть. Мамочки, как же вынести все это? А я ведь еще не забыла ту курицу, которая оголяла свой бюст перед его лицом.

- Отныне, девочка, мне все интересно, что касается тебя.

Правая рука легла на щеку, и мне захотелось прикрыть глаза, и насладиться минуткой нежности от самого Богословского, потому что я понимала, что в любой момент это закончится. Он поймет, что делает и больше ко мне не притронется.

- Тебе нравятся мои прикосновения? Хочешь, чтобы это продолжалось вечность? Скажи, Лапа, что ты сейчас ощущаешь? Мурашки по телу, истому, или может быть внизу живота скрутило в тугой узел и тебе хочется чего-то большего, чем просто слышать мой голос? – он шептал, шептал так хрипло, практически неслышно, склонившись к самому уху, отчего соски затвердели, а внизу живота действительно все стянуло так, словно чего-то требовало. Разрядки?