Схватив телефон и пиджак, закрыл кабинет, и одевшись, прошел к своей секретарше:

- Если меня кто спрашивать будет, переноси все на завтра. Сегодня я уже не вернусь, - произнес я, все время думая о Лапе.

- Хорошо, булат Ильнарович. Может вам кого из ребят водителей позвать?

- Нет, Свет, спасибо, я сам доеду.

Уже начал отходить от ее стола, как подумал, что она как женщина может подсказать мне в некоторых вопросах, и снова вернулся, внимательно смотря ей в глаза.

- Как вымолить прощение, когда облажался?

- Смотря перед кем, Булат Ильнарович.

- Перед женщиной, Света, перед женщиной.

- А она любимая? – как-то неуверенно, боясь, что я буду ругаться, спросила девушка, смотря на меня из-подо лба.

- Света! – прорычал я, намекая, что не обязан отвечать на такие вопросы.

- Ну раз любимая, тогда выкупите всю оранжерею и на коленях вымаливайте прощение.

- Да уж, как раз выкупить оранжерею это самая легкая задача, а вот прощение вымолить… Легче головой об стену удариться, и то пользы больше будет.

- Вы конечно извините, Булат Ильнарович, но, чтобы не вымаливать прощение, надо просто любить свою женщину, а не лажать перед ней.

- Особенно, когда она малолетка, да Света? – съязвил я, прекрасно осознавая, что сам виноват в том, что произошло.

- Если она действительно любимая, неважно сколько ей лет.

И эти слова заставили меня задуматься, ведь правда, неважно сколько лет твоей любимой девочке, главное, что вы чувствуете друг к другу то, что чувствуют только влюбленные. А остальное, и даже сексуальное влечение, может подождать до самого нужного момента.


- Лапа, я прошу тебя, открой дверь.

Я уже битый час сидел под дверью Ангелики и никак не мог призвать ее к тому, чтобы она меня впустила в квартиру. Конечно я понимал, что так сразу она меня не простит, но мне было важно увидеть ее, было важно узнать, что с ней все в порядке, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Она попросту не открывала, и даже молчала, когда я пытался с ней заговорить. То, что Лапа приехала сюда мне сообщила охрана при въезде во двор, а потом я увидел и машину, на которой возят девушку. Только вот отвечать мне она совсем не собиралась, и я готов уже был выбить дверь, только бы увидеть ее глаза. Бл*дь, как вспомню ее взгляд, так убиться охота, за то, что являюсь виновником в ее боли.

- Лика, я прошу, окрой дверь, давай нормально поговорим. Ты же сама твердишь, что ты взрослая, так поступи по-взрослому, давай, я все скажу, как есть, только глядя тебе в глаза.

- Убирайся от моей квартиры, - первое что прозвучало от нее за все время.

- Ангелика, я не уйду никуда, пока ты не выйдешь.

- Еще чего! Я даже слышать тебя не хочу, не то, что видеть. После этой особи что тебя всего испачкала!

- Лапушка, ну ты чего ревнуешь то? Глупенькая…

- Булат, - услышал ее грустный голос, и от боли в груди, сжал руки в кулаки. Как же я себя ненавидел в этот момент.

- Да, Лапушка.

- Не называй меня так, пожалуйста.

- Но мне нравится тебя так называть, малышка.

- Уходи, - приглушенно сказала она, и я понял, что Лапа плачет.

Внутри вес похолодело и захотелось кого-нибудь стукнуть. Да я бы саму Юльку прибил за ее проделку! Надо же было так обвести меня, щелкнуть замком, но не закрыть дверь. Зараза!

- Батю вызвала мне морду чистить?

- Больно надо. Кто ты мне такой, чтобы он тебе морду чистил?

- Муж твой будущий! – неожиданно рявкнул я, даже не сразу осознав, что произнес, но от слов, что я для нее никто, внутри все скрутило в тугой узел. Не хотел быть для нее ни кем.

- Не неси ерунды, уходи.

- Лика, черт возьми, выйди и выслушай меня!

- Нам не о чем разговаривать, и слушать я тебя тоже не буду, я все поняла, ты доступно объяснил. Спасибо. А теперь уходи. Хотя, сиди сколько угодно, а я пошла.

За дверью наступила тишина, тишина, в которой обычно я любил поразмышлять, а вот сейчас она меня просто душила. Это не та тишина, которая успокаивает, а наоборот, та, что нервирует и заставляет застывать в жилах кровь. Это тишина – страх за будущее.

- Ладно, я все равно знаю, что ты никуда не ушла, тогда я буду говорить, а ты просто послушай. Я обратил на тебя внимание с первого дня нашего знакомства, когда ты не могла справиться с замком, вот у этой самой двери. Но когда ты сказала, что тебе семнадцать лет, я тут же запретил себе думать о тебе, как о женщине. Просто потому что считаю, что тебе надо подрасти, да и вообще малолетка – это ответственность, а я не хочу отвечать перед законом. У меня сын, сын за которого я боролся всеми силами, сын, которого так не хотела его мать и которого без сожаления продала мне за огромные бабки. У меня даже нет права на ошибку, а что со мной бы сделали не представители закона, а мои конкуренты? Я не имею в виду конкретно себя, но они могут постараться сделать все, чтобы убрать меня с дороги, помогут навести шороху, чтобы забрали Мирослава, якобы я плохой отец. Конечно, я бы допустил это в последнюю очередь, но подвергать сына опасности я не намерен. Эти ублюдки могли бы меня пугать тобой, понимаешь? Они бы могли узнать, чем или кем я дорожу, и тогда было бы плохо нам всем, и тебе в том числе. Ни тебя, ни Мирошку я не хочу подставлять под удар.

Замолчав, я порылся в кармане куртки, и достав сигареты, прикурил одну, в надежде хоть немного успокоить нервы. Лапа молчала, но я почему-то чувствовал, что она находится за дверью и слушает меня, а потому, решив не медлить, продолжил свой рассказ.

- Но все это не означает, что ты перестала мне нравиться. Наоборот, я все больше стал обращать на тебя внимание, а уж то, как я желаю твое тело, даже говорить не стоит. Ты всячески пытаешься меня соблазнить, надеваешь развратные наряды, а я каждый раз бешусь, что не могу к тебе прикоснуться. А еще больше злюсь, когда ты в люди одеваешь то, что обязательно привлечет мужской взгляд. Да ты сама одно сплошное удовольствие, и мне хочется убить каждого, кто смотрит на тебя и думает о пошлом. Я же хочу, чтобы ты была только моей, чтобы принадлежала только мне, а эти похотливые мужики завидовали бы, что ты моя. Не хочу никому позволять к тебе прикасаться. А то, что у меня женщины, так это только для секса, потому что я взрослый мужчина, который нуждается в этом. Ты же сама меня изводишь, как мне потом спокойно спать? Да я даже работать не могу нормально, если перед этим увижу тебя, а тебе же непременно надо надеть коротенькие шортики, если ты знаешь, что я сейчас зайду. Я мужчина с восточной кровью, у меня большие запросы в сексе, я люблю секс, и, если у меня его не будет, после твоих выходок я просто взорвусь. А Юлька для меня ничего не значит, поверь мне. Я просто таким способом пытаюсь отвлечься. Почему мне сейчас хреново? Я ничего не обещал тебе, Лапа, ни в чем не признавался, а ощущение, что предал тебя. Мне не хочется, чтобы ты страдала из-за меня. Свою женщину я хочу делать счастливой.

- Поговорили? – услышал мужской голос, и повернув голову к лестнице, увидел стоящих Дамира и Лию Александровну, и если женщина была просто расстроена, то отец Лапы определенно зол. И явно на меня.

Поднявшись с пола, я выкинул окурок в пепельницу, которая всегда находилась на площадке, и приготовился к тому, что меня будут бить. Но я был согласен и на это.

- Поговорили, - выдохнул я, продолжая винить себя в случившемся.

- Теперь мой черед, - произнес Дамир, снимая с рук перчатки.

- Дамирушка, только прошу тебя… - начала Лия Александровна, но муж ее перебил:

- Малышка, иди к дочери, она в тебе нуждается.

Поцеловав свою жену, Дамир дождался, когда она откроет дверь в квартиру Лапы своим ключом, и закроется с обратной стороны, и только тогда бросил на меня внимательный взгляд. Я знал, что Байера многие боялись, но мне не было страшно, иначе я не достойный мужчина его дочери. Я в принципе никогда никого не боялся, страх вызывало лишь то, что могло навредить дорогим мне людям, а все остальное являлось пустяком. Да и думаю, что за свою дочь тоже не глядя бил мы морды каждому, кто ее обидел. Только вот пока что, дочери у меня не было.

- У тебя дома никого? – спросил Дамир, кивая в сторону моей квартиры.

- Если до крови бить будете, то там сын с моей матерью.

- Кабинет?

- Да.

- Пошли.

Я быстро отыскал ключ, и мы вместе с неожиданным гостем вошли в квартиру, где тут же ударил в нос запах домашнего борща. Мамуля, как всегда старается на кухне.

- Мама, я дома с гостем.

- Булат? – услышал ее голос из кухни, и к нам тут же вышла мама на руках с моим сыном.

- Деда Бухчун! – радостно захлопал в ладоши малыш и сразу же протянул руки к Дамиру.

- Привет, моя маленькая радость, - довольно ответил он, подхватывая Мирошку и подбрасывая его в воздухе, - добрый день, меня Дамир зовут.

- Елена, - ответила мама, и тут же бросила взгляд на меня, - сынок, я так полагаю, у нас в доме важный гость, раз ты пригласил Дамира домой.

- Важный, а как же! Будущий тесть! – ответил мужчина, и снова улыбнулся ребенку, который что-то увлеченно ему рассказывал на непонятном мне языке.

- Мамуль, я попозже тебе все расскажу.

- Ладно, может вы хоть пообедаете?

- Как только переговорим с Булатом, Елена, и тогда я с удовольствием отведаю ваш борщ, потому что пахнет нереально вкусно, - и снова обратив внимание на Мирошку, добавил: - а сейчас, Мирошка, прости, нам надо с твоим папой поговорить.

- Бухчун, - снова произнес Мирослав, возвращаясь на руки к бабушке.

- Ох, малый, только тебе позволено так сом ной разговаривать, - заметил Дамир, тепло улыбаясь моему сынишке.

- Пойдемте, Дамир Тимурович, кабинет там, - указал рукой в сторону дубовой двери, и незаметно подмигнул маме, чтобы она не переживала и знала, что все хорошо.