— И почему такое категоричное «нет»?

— Во-первых, — вздохнула я, — ты привез меня в какой-то дом, к какому-то мужику. Это даже не салон…

— Хорошо он тебя сейчас не слышит, — рассмеялся Егор, закачав головой. — Кира, это хозяин нескольких тату салонов, а помимо этого его работы являются победителями различных фестивалей как здесь, так и за рубежом. К нему попасть практически нереально, для своих он бьет только у себя дома. Верте я уверен на все триста процентов. Что ещё?

— Ладно, допустим, твой бородатый друг суперспециалист и все такое, но это же больно, — я поморщилась, как будто меня уже затыкали иголками.

— Это просто неприятно. Я уверен, что ты сможешь выдержать. Ты у меня очень смелая и сильная девочка, — он ласково щелкнул меня по носу, расплывшись в улыбке. — Вспомни, как смело драпала от собаки из сада… А тут какая-то тату…

Я поморщилась:

— Так себе аргумент, конечно…

— Что еще тебя напрягает?

— Егор, татуировка делается на всю жизнь. А если мне потом разонравится эта надпись или что-то еще?

— Кир, — он приблизил свое лицо ко мне, а азартный блеск в его глазах доказывал то, что Егор не намерен отступать, — уверен, что мое предложение придется по вкусу, даже через пару лет ты не пожалеешь…

Я вопросительно приподняла свои брови.

— Хочу закончить свою татуировку недостающей деталью, но закончить ее на тебе, — пояснил блондин, но я продолжала непонимающе смотреть в разноцветные глаза. — Парад планет. Ты сама спросила тогда на пляже, где солнце?

— И?

— И я хочу предложить тебе набить его том же месте, что и моя тату. Солнце — это сумасшедший источник силы тяготения, которая и удерживает вокруг себя все планеты и спутники. Как и ты, — Егор уткнулся лбом в мой лоб, прикрыв глаза и снизив голос почти до шепота, — притягиваешь и удерживаешь меня рядом с собой.

Я прерывисто вдохнула терпкий никотиновый аромат любимых губ, а мои пальцы заскользили по широким мужским скулам, по коротким волосам, сцепившись в замок на его затылке.

— Егор, — мой голос тоже перешел в шепот, — это все очень романтично, но ведь татуировка делается и на всю жизнь. Тем более, когда она будет иметь связь с другой тату.

Он слегка отстранился и пристально впился разноцветными глазами в мое лицо:

— «На всю жизнь». Что ты имеешь против этого в отношении нас? — Не дожидаясь моего ответа, он прильнул к моим губам.

— Вы уже договорились? — Раздался бас в дверях. — Ну, что? Любовь-морковь-татуировка?

Я смущенно отпрянула от Егора, поджав губы. Он все еще испытывающее сверлил меня взглядом, ожидая моего ответа. Верт так же вопросительно смотрел в мою сторону, скрестив свои татуированные руки на груди. Мне казалось, что я сошла с ума, ведь я и татуировка… Но смотрящие на меня любимые разноцветные глаза…

— Согласна.

Егор тут же расплылся в довольной широкой улыбке, вызывая во мне чувство все большей уверенности в том, на что я только что подписалась.

— Отлично, — Верт потер ладони. — Приступим.

А дальше я просто напряженно наблюдала, что происходило вокруг меня. Буквально за несколько минут он набросал эскиз, сравнивая его с татуировкой на теле Егора и тут же вносил какие-то поправки.

— Нравится? — спросил меня бородач, показывая мне окончательный вариант, одобренный блондином.

Бросив лишь мимолетный взгляд на рисунок своей будущей татуировки, я согласно кивнула. Все, что мог уловить мой нервничающий мозг, так это аккуратные, филигранные линии на эскизе с изображением солнца и его лучей. По стилю точь-в-точь как тату Егора. Меня трясло, и внутри все холодело от страха. Но я беспрекословно и без смущения подняла свою футболку, выставляя напоказ белье, когда нужно было обработать место нанесения эскиза. Верт сосредоточенно переводил моих на ребрах под левой грудью рисунок.

— Это больно? — тихо спросила я, стараясь не смотреть на странный пугающий прибор в руках у бородача.

— Хм, нет, — улыбнулся он. — Как комарик покусает.

— Ага, — поддакнул Егор, усаживаясь в кресло рядом с кушеткой, на которой теперь полулежа расположилась я. — Целый рой комариков.

Я начала панически переводить взгляд со своего широкоплечего мужчины на чужого бородатого.

— Так, не дергаемся, не шевелимся, не пытаемся сбежать. Это не спа-процедура, но терпимая, тем более рисунок не объемный, изящный. Работы на час максимум. Если уж совсем больно, то лучше я остановлюсь, — Верт наклонился к моему телу, занося странный прибор над моей кожей. — А еще я люблю работать в идеальной тишине. Все ясно, голубки?

Крепко зажмурив глаза, я закивала своей головой.

— Егор, свет общий выруби, — попросил бородач, включая надо мной яркую лампу.

Комната погрузилась в полумрак, а я в полу страх.

Первые полчаса я стойко терпела, периодически сжимая кулаки и ойкая. Ощущения от впивающиеся в кожу иглы разнились от жжения и зуда, до чувства, что за мою кожу зацепился кошачий коготь и теперь медленно сползает вниз и движется по кругу.

— Расслабься, — бурчал Верт под монотонное жужжание своего игло-пыточного прибора, когда замечал, как нервно стучит мой сжатый кулачок по кушетке.

Но с каждой минутой становилось все не терпимее, особенно когда иголка попадала по ребрам. Даже не знаю, как я не брыкалась, но слезы подкатывали все чаще. Лишь только гипноз разноцветных глаз в полумраке держал меня на месте. Заметив, что я начинаю уже чуть ли не дрожать от боли, блондин передвинул кресло ближе ко мне, разместив свою голову на кушетке, сложив руки перед собой. Моя ладонь тут же потянулась к белобрысой макушке, запуская пальцы в его волосы. Егор не переставал смотреть на меня, лишь периодически заглядывая под руку сосредоточенному Верту и довольно кивая. А я даже боялась опустить глаза вниз… Бабушка меня убила бы, если бы увидела.

Терпя эти скребуще-огненные иглы, я буквально впивалась взглядом в лицо Егора. Ужасно не хотелось показаться трусихой, поэтому я, как могла, отвлекалась от боли. А отвлекала себя только мыслями, что все, произошедшее за последние несколько недель, не поддается никакому объяснению. Все изменилось. Я изменилась.

Нежный и пронзительный взгляд блондина вдруг стал бесстыдным, с пляшущим в нем жгучим блеском. Егор похотливо закусил губы, как бы молча намекая о чем он сейчас думает. А мне даже и намекать не надо было — все и так быстро представилось в моей голове.

— Хватит трахать друг друга глазами, — пробубнил Верт себе под нос, стирая остатки краски моей с тату, не повернув в нашу строну и головы. — Я уже почти доделал. Потерпите.

Егор игриво повел бровями. Я снова поморщилась от тянущего ощущения под грудью. Последние минут десять были самыми невыносимыми. Жжение и боль уже не перекрывались никакими мыслями. Я чувствовала, что еще немного и взреву от боли. Боже, и как я так легко на это согласилась?

— Моя, — подбадривающее начал Егор, — ты не представляешь, как круто и соблазнительно это выглядит.

— Королев… — процедила я.

— Что?

— Заткнись.

Верт многозначительно хмыкнул, а я, даже не открывая глаз, почувствовала, как кто-то нахмурил лоб и надул губы.

— Готово, — голос татуировщика вывел меня из болевого оцепенения.

Набрав в легкие побольше воздуха, я открыла глаза и медленно опустила свой взгляд туда, где все зудело и жгло.

Теперь на моем теле на левой стороне ребер красовалась очень аккуратная татуировка в виде солнца. Тонкий круг в обрамлении изящных линий, обозначающих солнечные лучи с едва заметной витиеватой растушевкой. Несмотря на то, кожа вокруг была слегка покрасневшей и припухшей, тату была…

Да, черт возьми, это выглядело красиво!

Я сама не заметила, как мои губы стали расплываться в улыбке, а глаза с неподдельным интересом рассматривали каждый миллиметр рисунка на моей коже. Очень хотелось дотронуться до нее, провести пальцем по контуру, чтобы уже до конца поверить, что мое тело теперь украшает татуировка.

— Цыц, — Верт одернул мои пальцы в миллиметре от набитого солнца.

Егор встал с кресла и приподнял край футболки, обнажая свое подтянутое тело с левой стороны.

— Идеально вышло, — цокнул бородач, сравнивая наши рисунки.

И действительно, моя татуировка смотрелась, как продолжение тату Егора. Точнее ее недостающим началом. Инь и Янь — только в другой интерпретации.

— Ой, романтика, фу, — мило поморщился бородач, смотря, как я и блондин сверлим тела друг друга жаркими взглядами.

Пока мне обрабатывали набитый рисунок и накладывали стерильную повязку, я покорно сидела на кушетке, но чувствовала, как по венам происходил выброс адреналина. Мое тело начинало слегка знобить, а сердце прыгало по грудной клетке. Я не понимала, когда рисункам на теле придавали какое-то сакральное значение. Мне казалось, это просто красивые выдумки, что набитая татуировка помогала искать внутреннюю силу или выступала, как талисман. Но, видимо, разыгравшийся адреналин играл с моими ощущениями и восприятием происходящего. Чем больше я рассматривала татуировку, тем все больше казалось, что теперь в этом действительно есть некий замысел.

— А это нормально, что ее так трусит? — блондин обеспокоено покосился на меня, замечая, как начинают стучать мои зубы.

— Барышня твоя немного перенервничала, бывает. Окружи заботой и любовью. Думаю, у тебя с этим проблем не возникнет, — Верт осторожно пригладил наклеенную заживляющую пленку на месте набитого рисунка. — Все, получите — распишитесь.

Я радостно спрыгнула с кушетки, но мои дрожащие ноги подкосились. Реакция Егора оставалась, как всегда, неизменной: он ловко подхватил меня и тут же прижал моё знобящее тело к своей груди.

— Верт, точно все нормально?

— Да, Егор. Отвези девочку поспать. И вот памятка, что можно, нужно и нельзя в течение недели, — бородач сунул цветную брошюрку мне в руки.