«Знали бы вы, мама, что я сейчас же вас и спасаю, так бы не ядом не плевались», — пронеслось в голове.

Только оказавшись за закрытыми дверями нашего убежища, я смогла выдохнуть, но лишь на сотую долю секунды. Не успев толком закрыть дверь за нами, Егор со всего размаху врезал рукой по напольной вешалке. Проехавшись по полупустой комнате до противоположной стены, она с грохотом впечаталась в нее с такой силой, что весящие на ней плечики с одеждой слетели на пол.

От громкого звука я инстинктивно зажмурилась, вжимаясь в дверь.

— Егор… тише… пожалуйста.

— Отдай документ, Кира, — тихо процедил он, стоя ко мне спиной и сжимая кулаки, а на его шее стали выступать вены.

— Наш уговор, помнишь? Ты обещал.

— Ты не понимаешь… Отдай.

Я осторожно приблизилась к нему. Руки заскользили по его широким плечам. Мне до безумия хотелось избавить его мысли от гнева, невыносимо видеть в таких пленяющих меня разноцветных глазах эти всполохи злобы. Подойдя еще ближе, прильнула к мужской спине, уткнувшись носом в шею, а мои ладони оказались на его груди. Я трепетно прижалась к Егору, обнимая его со спины и едва касалась губами невероятно пахнущей кожи.

— Любимый мой…

Под моей ладонью бешено заколотилось его сердце, да и я сама ощутила, как замираю, произнося эти слова.

— Это запрещенный прием, — буркнул Егор, повернув голову, и искоса взглянул на меня через плечо.

Но я чувствовала, что его тело перестает быть каменным в моих объятиях. Я сильнее скрестила руки впереди него, ласково целуя в шею.

— Черт, — он окончательно выдохнул напряжение и накрыл своей горячей лапой мои две ладошки у себя на груди, — скорее бы уже завтрашний вечер.

— А что завтра? — я продолжала ластиться к Егору, наслаждаясь его ароматом и теплотой, а руки крепче сжимали его в объятиях.

— Завтра только ты и я в этом доме. И ты не представляешь, как сильно мне это нужно.

Глава 34

Только я и он. Во всех смыслах. И это действительно было, как нельзя, кстати. В тот день Егора все равно периодически потряхивало, а взгляд то и дело косился на мою сумочку с секретом. Думаю, останься в доме кто-либо, он дал бы волю своему желанию хоть как-нибудь, да сцепиться с матерью. Правда, Королев все равно поступил эгоистично, только теперь в мой адрес.

— Если ты собираешься свалить от меня на сегодняшнюю ночь, то я могу не сдержаться и что-нибудь да ляпнуть. Случайно так. Не в твоих интересах оставлять меня сейчас без присмотра, — шептал он, медленно опуская поцелуи по моей обнажённой спине.

— Мне нельзя оставаться у тебя каждую ночь. Бабушка… она… — я мучительно закусила губы, сильнее прижимая подушку к лицу и глуша стон, чувствуя, как вздрагивают мои бедра, под ласками его горячих пальцев.

Егор легко перевернул меня с живота на спину. Его широкоплечий силуэт мощно навис надо мной в темноте. Он бережно заправил мешающие пряди мне за ухо, развратно сверкнув глазами, а его язык, заигрывая, скользнул к моим губам.

— Никуда тебя не отпущу, и завтра можно будет уже не сдерживать стоны, — отстранившись, Егор раздвинул мои ноги и опустился к низу моего живота. — А ты будешь стонать, можешь не сомневаться…

— Его-о-р… — я прогнулась в спине, давая полную свободу его языку и пальцам, которые, ловко чередуя друг друга, рисовали узоры, изматывающее лаская меня.

В ту ночь я так и не попала домой. Как и в последующие тоже. Мы буквально не могли оторваться друг от друга. Нас магнитило, притягивало, цепляло между собой. Несколько дней подряд я возвращалась уже утром под сердитые взгляды бабушки.

— Это не нормально, Кира, — качала она головой.

— Почему? Все так же помогаю тебе с огородными делами, просто остальное время провожу не дома, — я в очередной раз недовольно закатила глаза, встретившись с ней на пороге.

— Вот именно. У тебя, вообще-то, есть дом. Что же ты так вешаешься к нему на шею? Имей хоть немного совести, потому как о гордости и женском благоразумии уже и речи не идет, — холодно процедила она, смотря на меня чуть ли не с разочарованием.

— Ба, я не хочу ругаться. Хватит. Ничего такого не происходит. Мне девятнадцать, в конце концов, — я проскользнула мимо нее вверх по лестнице, стараясь больше не встречаться с бабушкиным тяжёлым взглядом.

— А ведёшь себя, как подросток. Глупо и на эмоциях. Кира! — долетело мне в спину, прежде чем я закрыла дверь своей комнаты.

Почему она даже не пыталась понять меня? Куда вообще делось нашей с ней взаимопонимание? Мы всегда были близки. Может, мне просто казалось, что мы прекрасно ладим друг с другом. У меня до этого никогда не было своих реальных желаний и планов. Бабушка все время вкладывала в мою голову, что нужно учиться, много работать над собой, чтобы добиться чего-то в жизни. И я хотела именно этого: учёба, достойная профессия, стабильное будущее.

А были ли это мои настоящие мысли? Теперь эти жизненные установки были каким-то чужими. Вроде все правильно, вроде мое, но… Настоящим и нужным казалось теперь другое — я и он. И все, что происходило между нами — это была моя реальность.

И разве было возможо объяснить это бабушке? Она бы и не попыталась выслушать. Как рассказать, что, когда он не рядом, то меня будто бы начинало ломать. Даже несколько часов проведенные без него в какой-то момент становились истязающими. Я с трудом выдерживала то время, которое проводила вне его объятий. Головой я понимала, что это уже зависимость в своем истинном понятии, но моя душа, сердце, тело поступало по-своему. Мне нужно было оказаться в руках Егора.

И он не отпускал меня. Каждая секунда рядом с ним — и я оживала. Мы легко разгоняли свои чувства от сумасшедшей нежности, когда начинало ныть сердце, до дурной страсти, при которой становилось невыносимо дышать.

Иногда это был настолько тонкий и чувственный секс, что сознание и подсознание растворялись на пару, погружая меня в эйфорию. А иногда Егор в прямом смысле брал меня так жестоко и грубо, что дрожал каждый сантиметр моего тела, а мужская спина и плечи были в ярких следах от впивавшихся в его кожу моих пальцев.

Я засыпала в кольце сильных рук. Просыпалась, чувствуя пьянящий запах его кожи и тепло. Порой сквозь сон я ощущала, как Егор осторожно целовал мне шею, как горячими пальцами скользил по изгибам моего обнажённого тела, едва прикасаясь ко мне, как он дрожал, когда прижимал к себе.

— Любимый мой, родной… — шептала я ему, пока губами хаотично прикасалась к его лицу, а ноги крепче обвивали узкие бедра. Мы уже бессчетное количество времени сидели на смятых простынях в вечерних сумерках, пытаясь, наконец, насладиться близостью наших тел. — Ты даже представить не можешь, как я люблю тебя.

— Могу, Кир, — мужские пальцы чувственно скользили по моей спине, спускаясь к ягодицам, а глубокое дыхание обжигало шею и ключицы.

— Это, наверное, ненормально…

— Почему? — тихо спросил он, оставляя дорожку из влажных поцелуев от моей шеи к подбородку.

— Когда я говорю, что люблю, то каждый раз внутри что-то ноет. Даже сейчас.

Егор протяжно вздохнул, запуская пальцы в мои волосы и приближая меня за затылок ближе к своим губам.

— Моя, веришь или нет, но не у одной тебя подобное чувство. У меня ломка от этого слова, — он слегка прикусил и втянул мою нижнюю губу. — Я хочу, чтобы ты была только моей…

— Я и так твоя, Егор.

— Мне и этого мало… — прошептал он, не отрываясь от поцелуя. Сжав мои бедра, слегка приподнял их над собой.

Я с тихим стоном втянула воздух, чувствуя, как он входит в меня. Начиная дуреть от горячего ощущения внутри себя, моё тело само подалось вниз, а возбуждение заставляло отключаться разум.

— Черт, — прошипел Егор, впиваясь пальцами в мои ягодицы, — начни пить таблетки, пожалуйста. Это невыносимо. Я хочу кончать в тебя каждый раз.

По мне прошлась волна дикой дрожи, замерев где-то внизу живота. Я мучительно стиснула зубы, понимая, что сейчас мы опять не предохраняемся. Это были слишком разные ощущения: ярче, острее, горячее. Соприкоснувшись лбами, мы оба нервно дышали. И продолжать было опасно, а останавливаться не хотелось ни на секунду.

— Ты доверяешь мне? — прохрипел Егор, крепче прижимая к себе.

— Да… — я нервно сглотнула, начиная медленные движения.

Горячими ладонями он скользил по моему телу, а ласковые прикосновения языка заставляли растворяться пространство перед глазами. Я то наращивала свой темп, то испытывающее замедляла его, кусая мужские губы с привкусом сладкой мяты и едва ощутимым ароматом сигарет. Егор смотрел на меня, не отрываясь помутневшими от вожделения, глазами.

— Девочка моя… — Его бархатный шёпот разгонял пульс до предела.

Егор легко перевернул меня на спину, начиная двигаться во мне так плавно, что ощущения в низу живота заставили мучительно выгибаться под крепким телом и хватать ртом воздух. Переплетя наши пальцы, он вдавливал меня в прохладные простыни, двигаясь все так же медленно. Уткнувшись мне шею, Егор выводил языком влажные узоры. Мои бедра стали непроизвольно приподниматься навстречу плавным толчкам внутри. Мягкие, теплые губы слегка дернулись, оставляя свою ухмылку на моей шее и тут же ненасытно втянули кожу на ней. Очередной синяк был обеспечен.

Несмотря на мои вздрагивания и просящие стоны, Королев и не думал ускоряться. Если он дышал ровно, то я извивалась и стонала, вжимая свои пальцы в его широкую ладонь. Меня начинало накрывать жгучим ознобом, мои ноги, скрещенные на мужских ягодицах, пытались прижать их как можно сильнее к себе, давая возможность чувствовать все еще глубже. Ровное дыхание Егора стало сбиваться, а тело напряглось.

Он еле держался, пытаясь не прийти к разрядке первым. А у меня уже не было сил. Резко выгнувшись под накаченным влажным телом, я неконтролируемо задрожала, впиваясь ногтями в мужскую ладонь.