Егор, придерживая меня за талию одной рукой, другой бережно провел по щеке вниз к шее, осторожно обхватив её, и приблизил мое лицо к своим приоткрытым губам, но не спешил начинать поцелуй. Его потемневший взгляд бегло скользил по моему лицу. Это уже становилось невыносимой пыткой, от которой внутри все сжалось в ком, готовый вытолкнуть весь воздух из лёгких.

— Кир, я…

— Молодые люди, я прошу прощения, — скрипящий мужской голос резко отрезвил нас, и мы отпрянули друг от друга, — у вас огонька не найдётся.

В нескольких метрах от нас стоял мужчина, покачивающийся на ногах, с явными признаками алкогольной

— Не найдётся, — процедил Егор сквозь зубы.

— А сигаретки? — не отставал пьяный прохожий.

— Мужик, чего тебе надо? Я же сказал — нет.

— Эй, а что так невежливо? Я нормально спросил, — мужчина скривил лицо и сделал пьяный шаг вперед в нашу сторону.

Егор напрягся и, со сжатыми ладонями в кулак, закрыл меня своей спиной.

— Отвали, — рявкнул он.

— Я не понял: ты борзый? — взгляд пьяного прохожего тут же озверел.

— Егор… — испуганно прошептала я, хватаясь за его руку и начиная мысленно молиться, чтобы сейчас не было драки.

— Пошел на хер отсюда, — зарычал Егор, и схватив меня в охапку, двинулся в сторону наших вещей, по-прежнему лежавших на песке.

— Слышишь, сука, иди сюда, — заорал мужчина, кинувшись к нам.

Егор, вовремя обернувшись, мгновенно оттолкнул его с такой силой, что тот отлетел назад, с глухим звуком приземлившись на песок. Я сжалась в страхе, еще сильнее впившись пальцами в руку блондина.

— Уходим, — отчеканил он.

— Сзади! — испуганно закричала я, замечая, как неадекватный знакомый бежит прямо на Егора.

Но в этот раз он не успел среагировать, и мужик четко ударил его прямо по лицу. Егор пошатнулся и со стоном прижал ладони к голове. Я почувствовала, как мои лёгкие сжались, а отяжелевшие ноги приросли к земле. Все стало происходить будто бы в замедленной съёмке. Бросая испуганный взгляд то на Егора, державшего руки у своего лица, то на пьяного мужика, который уже зверски скалил зубы в мою сторону, я осторожно отступила.

— А ты что пялишься, потаскушка? Сейчас мы и тебе личико покрасим, — зашипел он, двигаясь ко мне.

Я даже не успела поддаться панике, как Егор резко расправил плечи и одним ударом в голову отключил неадекватного, оставив его отдыхать на песке без сознания.

— С тобой все в порядке? — Егор подскочил ко мне и, схватив за плечи, взволнованно осмотрел глазами.

— Ты убил его? — едва шевеля губами, произнесла я, не отрывая взгляда от обездвиженного тела на берегу.

— Нет, конечно, но очень хотелось. Очнется скоро, так что лучше идем.

Не выпуская из своих рук, Егор повел меня за собой. Я по-прежнему ошалело хлопала глазами, пытаясь осознать, что только что стала свидетелем настоящей драки. Последний раз я наблюдала подобное воочию еще в детском доме, более десяти лет назад. И мне совсем забылось, что это такое: слышать глухие удары падающего тела и звуки ломающихся костей. Только на сцене драка может выглядеть эстетично, но в жизни это мерзкое, леденящее и пугающее зрелище.

— Ты как? — По-прежнему обеспокоенный голос заставил меня поднять взгляд на Егора и вздрогнуть.

Нижняя часть лица парня была вся в крови, которая стекала по подбородку, шее, оставляя следы на серой футболке, казавшиеся черными в ночном свете.

— Егор, кровь… — пролепетала я, округлив свои глаза.

Он прошелся тыльной стороной ладони по уже припухшим губам:

— Блять, вот урод. Салфетки есть с собой?

Я лишь отрицатель затрясла головой.

— Ладно, все равно надо к машине.

Мы вышли на освященный фонарями тротуар набережной. Прогуливающихся людей стало гораздо меньше, и теперь наша парочка точно привлекала внимание прохожих: статный блондин с лицом в крови, прижимающий к себе хрупкую растрепанную девочку в синеньком платьице.

— Дай посмотрю, что там, — обратилась я к Егору, когда мы оказались в его машине.

— Не нужно, — он дернулся от меня, как от огня, откидывая голову на кресло, — лучше подай салфетки из бардачка.

Я нахмурила брови, но послушно полезла за ними. Егор, скривившись, разглядывал свое лицо в зеркало заднего вида, стирая следы запекшейся крови.

— Дай сюда, — я выхватила салфетку из его рук и развернула лицом к себе, всматриваясь в распухшие губы.

— Кир, отстань, не надо, — заартачился он, пытаясь снова отвернуться от меня.

— Заткнись и сиди, не двигайся, — неожиданно для само́й себя громко шикнула в ответ, крепче сжимая пальцы у его подбородка.

Разноцветные глаза округлились, но Егор больше не стал уворачиваться.

— Надо в аптеку, — скомандовала я, осматривая рану на его губе.

— Зачем?

— За презервативами!

— Я не могу так быстро, не готов, — спокойно ответил он, даже не моргнув, словно это и не шутка. — Или надо было все-таки брать?

— Егор, рули в аптеку, — устало повторила я.

Он беспрекословно повел машину, петляя по практически безлюдным улицам. Заехав в первый попавшийся аптечный пункт, я быстро заскочила обратно в салон авто, держа в руках все необходимое для медицинской обработки.

— Повернись, надо промыть рану обязательно, — произнесла я, начав распаковывать вату.

— Давай не здесь. Поехали отсюда, — поморщился Егор.

Не став спорить с ним, я лишь согласна кивнула, удобнее устраиваясь на сидении, пока машина разворачивалась на выезд из города. Мне однозначно требовалось перевести дыхание и попытаться собрать мысли в кучу, но все такая же горячая ладонь коснулась моей, придвигая ее ближе к себе. Переплетя наши пальцы, Егор едва заметно приподнял уголки своих губ, не отводя взгляда от дороги. А я впивалась глазами в мужской профиль, подсвеченный приборной панелью, поэтому, подогнув ноги, уселась вполоборота, крепче сжимая его руку.

Я влюбилась.

Глава 13

Машина остановилась на выезде из города неподалёку от того самого места, откуда неделю назад началось наше путешествие.

— Давай, доктор, проводи осмотр, — Егор повернулся ко мне лицом и измученно закатил глаза.

— Две руки надо, — улыбнулась я, поднимая в воздух ладонь, которая все еще утопала в его руке.

Усмехнувшись, он разъединил наши пальцы и прислонился головой к сидению, терпеливо ожидая, когда начнутся медицинские манипуляции.

— Будет немного щипать, — предупредила я, перед тем, как залить рану на губе перекисью.

— Кир, я немаленький уже. Знаешь сколько раз кости себе ломал, а количество вывихов и не сосчитать, — горделиво произнёс он.

Раствор зашипел на коже, и Егор, закрыв глаза, с тихим стоном поморщил нос.

— Немаленький, говоришь? Давай, — рассмеялась я, принимаясь слегка дуть на рассеченную губу, держа в своих ладонях его лицо.

Он покорно сидел с закрытыми глазами. Я непроизвольно провела большим пальцем по гладко выбритой щеке, всматриваясь в его лицо: в эти высокие скулы, широкие брови, чётко очерченные губы, которые отекли от полученного удара и теперь смотрелись еще крупнее, в широкий волевой подбородок. Совершенно не смазливым красавчик, зато от него исходила какая-то мужская сила, от которой у меня скручивало все жилки внутри.

Я влюбилась в Егора по уши меньше, чем за две недели. Влюбилась так, что в моей голове больше не было места для других мыслей и переживаний. Я больше не принадлежала себе.

Он приоткрыл свои глаза и придвинулся еще ближе ко мне. Теперь мы сидели, соприкоснувшись лбами и слушая тишину в машине. Его пальцы едва ощутимо перебирали пряди спутанных волос возле моего лица, в то время как моя ладонь все ещё скользила по его щеке.

— По закону жанра сейчас я должен тебя поцеловать, но… — Егор дотронулся до разбитой губы и издал протяжный вздох.

— Зато это можно сделать мне, — чуть отстранившись, я осторожно прикоснулась губами к его щеке.

— Мне этого мало, — он опять глубоко вздохнул, издавая страдальческий стон. — Ты, кстати, молодец. Даже не скривилась при виде моего разбитого лица.

— Поверь, в детдоме приходилось видеть после драк раны и похлеще, — усмехнулась я и тут же осеклась, поняв, о чем ляпнула.

«Вот идиотка!» — очень хотелось озвучить в свой адрес и не только это, и не только мысленно.

— В детдоме? — Егор изумленно вскинул свои брови вверх.

Язык мой — враг мой. Убрав руки от его лица, отвернулась и уставилась в окно, злясь на саму себя. Совсем не хотелось рассказывать об этом ему, тем более сейчас. Хотя я прекрасно понимала, что всегда скрывать про детский дом не получится. Все равно пришлось рассказать ему, но совсем не хотелось говорить на эту тему сейчас.

— Кир. — Тихо позвал бархатный голос.

Я сидела, не поворачиваясь и считая в голове мерцающие вдалеке огоньки ночного города. Все же лучше, чем общаться на подобную тему.

— Чего ты замолчала?

— По-моему, уже наговорилась, — пробормотала я.

— Кир, иди ко мне. — Руки Егора обхватили мою талию и уверенно потянули к себе на сидение.

Обняв мускулистыми руками, Егор крепко прижал меня к своей груди. Напряжение, которое завладело мною несколькими минутами ранее, тут же испарилось, и я расслабленно откинулась назад, прильнув к тёплому, мужскому телу. Его аромат, ставший по-своему родным, позволял растворяться в кольце сильных рук.

— Если это болезненная тема для тебя, то больше никогда… — начал Егор, но я прервала его на полуслове.

— Просто это не то, о чем можно говорить на первом свидании.

— А у нас и не свидание. Забыла?

— На самом деле там ничего сверхъестественного нет, — рассмеялась я, осторожно проводя кончиком пальца по его руке, которая тут же покрылась гусиной кожей. Лёгкие набрали воздуха, давая мне возможность говорить дальше, а Егор, словно поддерживая, очень осторожно сжал ладонь, снова переплетая наши пальцы. — Все банально: моя мать родила меня и оставила в роддоме. Ей только исполнилось восемнадцать. Одна в чужом городе, без денег, студентка первого курса, живущая в общежитии — видимо, этими причинами она руководствовалась. До двенадцати лет я жила в детском доме. Потом судьба решила, что хватит с меня и появилась моя родная бабушка, забрав к себе, пройдя адский путь бумажной волокиты. Вот собственно и все, — выдохнула я, стараясь не выдать свое внезапно появившиеся волнение.