Пока мелькают фотографии и архивные записи, идет голос Самохиной за кадром: "Известная на всю страну телеведущая долгие годы не сходит с экранов. Ее передачи известны даже тем, кто не интересуется политикой. Она обнажает души власть имущих, заставляет отвечать на ставящие перед фактом колкие вопросы. Она замужем за Андреем Метлицким - сценаристом, режиссером, стоявшим у истоков нового телевидения России. Однако мало кто знает, что Андрей - сын советского актера театра и кино Вадима Метлицкого, трагически погибшего более тридцати лет назад. Все это время память о Вадиме живет в сердцах людей. Его фильмы смотрят все поколения, а юные девушки по-прежнему влюбляются в его героя Айвенго".

Идут кадры из фильмов с Вадимом: Айвенго лихо гарцует на коне, сражается на мечах, открыто улыбается в камеру, его глаза сияют; офицер-белогвардеец идет на казнь, устремляя взор куда-то далеко; вот Вадим играет на сцене - белая рубашка расстегнута, волосы слиплись от жара софитов; он что-то порывисто говорит, неистово жестикулируя руками.

Снова голос Майи: "Какая тайна связывает Метлицких? Андрея, Ксению и его отца - Вадима? Об этом сегодня вечером будут говорить друзья, знакомые, коллеги Метлицких. Повторюсь, тема связана напрямую с моей семьей. Однако молчать больше нельзя. Без купюр. Вся правда о прошлом Ксении и ... Вадима Метлицких!"

Снова студия. Зрители аплодируют, награждают королеву кривых зеркал шквалом оваций. Им не терпится откинуть полог, заглянуть в черный ящик, выудить на белый свет нелицеприятные подробности из прошлого известных людей.

Красный фон. Белые кресла. В них расположились участники программы. Они жаждут момента, когда будут говорить свою правду, пытаясь казаться лучше, чем те, другие, коим так не хватает "небесной чистоты" в поведении.

- Хочу представить гостей, хотя они и не нуждаются в представлении: Влад Самохин. Генеральный продюсер канала СТВ. Мой супруг уже долгие годы. Непосредственный участник событий, развернувшихся в стенах дачи его дяди Константина Меркулова - лучшего друга Вадима Метлицкого. Светлана Рябикина. Однокурсница Ксении Метлицкой, тогда еще Дроздовой. Анатолий Хрупов. Актер театра и кино, коллега Вадима. И сегодня будет еще один долгожданный момент! Спустя годы затворничества, отказов от всяческих интервью, с нами на прямой связи из Милана будет Анна Русинова-Метлицкая, использовавшая долгие годы сценический псевдоним "Руссо", вдова актера. Она расскажет нам всё, о чем не стала упоминать в книге, ставшей бестселлером, как на Западе, так и у нас в стране.

На экране, занимающем левую стену студии, появляется изображение зданий, являющихся символом Милана. На их фоне сидит женщина в возрасте, не утратившая грациозности, былой красоты. От нее по-прежнему невозможно отвести глаз. Ее возраст стал украшением. Смоляные волосы с проблеском седины уложены в изящную высокую прическу. В ушах блестят рубины, играют темно-вишневыми бликами в лучах света. Губы растягиваются в улыбке, обнажают ровный ряд белоснежных зубов. Платье цвета королевского пурпура подчеркивает достоинства, скрывает недостатки. Небрежный шик вкупе с итальянской элегантностью хот-кутюр. Дива оперной сцены смотрит в камеру сквозь дымчатые стеклышки очков в дорогой оправе. Ухоженная, нестареющая в одночасье женщина, достигшая в жизни небывалых высот. Она напоминает увядающую розу в октябре: от первого заморозка края лепестков почернели, завяли, однако цветок по-прежнему красив, привлекает внимание, заставляет любоваться стойким, хоть и хрупким созданием. Вдова, вторая жена Вадима. Она хочет, чтобы ее запомнили именно такой: надменной, горделивой, властной и в тоже время обычной, знавшей в жизни боль предательства, горечь разочарования в мужчине. Хоть великая певица, но такая же, как все ее сестры по несчастью из некогда огромной страны.

- Как слышите нас, Анна? - Майя готова к сенсациям. Улыбка становится до невозможности широкой, слащавой, натянутой.

- Прекрасно. Здравствуйте. - Легкий итальянский акцент будто нарочно добавлен. Ах, я уже забыла родной язык. Я же живу много лет "там".

- Анна, прежде чем мы услышим вашу версию событий, я бы хотела рассказать то, чему была свидетельницей. - Горестный вздох. Трагическая пауза. - Когда-то, будучи еще студенткой, прибывшей покорять Москву, я оказалась на даче у Константина Меркулова. Там же была и Ксения Дроздова... со своим официальным женихом Владом Самохиным. - Ликующий взгляд. Толпа ахает, охает, слышны удивленные возгласы. Майя делает еще больше грустное лицо, продолжает: - Да, тогда Ксения была невестой Влада. Они оба являлись "золотой молодежью", часто прогуливали занятия. Им было можно: у Влада родители дипломаты; у Ксении - тоже не последние люди в министерстве строительства. Высший круг, избранные. Мы - студенты, однокурсники, - были людьми "второго сорта". И если Влад старался сократить дистанцию между собой и окружением в университете, то Ксения даже не пыталась. Ее прельщала иная роль. Ей хотелось попасть в бомонд, быть в центре событий. Тогда светская жизнь находилась в подполье, в театральной среде. И Ксения всеми силами пыталась попасть в круг творческой интеллигенции. Хотя... "Интеллигенция" - сильно сказано. Обычные пьяницы, прикрывающиеся "творческим кризисом", наплевательски относящиеся к женам и детям, живущие ради себя, тешащие эгоистические порывы.

Зал одобрительно гудит. Раздаются аплодисменты. Некоторые зрители тянут руки, выпрашивая микрофон. Камера показывает женщину: лет пятьдесят, крупная, с короткой стрижкой, одетая в простое платье с цветочным принтом. Она что-то активно выговаривает, но без микрофона расслышать невозможно.

- У вас будет время. Как всегда, мы даем слово зрителям. - Майя одобрительно кивает головой. - С вашего позволения, я продолжу. В один из летних вечеров, моя подруга Света, уговорила меня присоединиться к компании студентов театрального училища. Мы поехали на дачу к Меркулову. Там-то и развернулась драма. - Трагический шепот: - Я стала свидетельницей измены - низкого, гадкого и подлого поступка, от которого женщина не может отмыться. Такую женщину ни один уважающий себя мужчина не посадит за стол, не приведет в дом. Она становится подстилкой, половой тряпкой, о которую эгоист, мерзавец и подлец вытирает ноги, потакая животным инстинктам.

Майя вздрагивает телом, закрывает на мгновение глаза, в которых поблескивают непролитые слезы.

- Извините, - говорит телеведущая притупленным голосом, - очень сложно вспоминать. Ведь дело касается моего мужа. Ему тогда было очень больно. Он не ожидал предательства. Еще я искренне сочувствую женщине, на долю которой выпала череда испытаний. Она их с гордостью прошла, выстояла. Анна заслуживает восхищения!

Зал взрывается. Море оваций зашкаливает. Спустя минуту, Майя поднимает руку, прося тишины. Зрители затихают, жадно вглядываясь вперед, ожидая новой порции "горячего". Блюдо на сей раз оказалось на диво вкусным.

- Вадим Метлицкий слыл записным ловеласом. Сколько московских школьниц старших классов и студенток-первокурсниц резало из-за него вены! Не сосчитать! А ему было смешно. Слава его манила, грела, даже такие ужасающие факты заставляли его лишь косо усмехаться. - Майя трясет головой, передергивает плечами. - И вот в один июньский вечер состоялась встреча Ксении Дроздовой, двадцатилетней студентки МГУ и актера Вадима Метлицкого.

Студия вновь ахает. Гул голосов волнами разносится от одного зрительского ряда к другому. Возмущению предела нет. Люди готовы рвать и метать. Им хочется заклеймить позором всех участников тех давних событий, абсолютно не касавшихся каждого из толпы напрямую.

Майя продолжает:

- Свою связь они скрывали до последнего. Даже когда Влад поймал "на горячем" любовников, они искренне отрицали очевидное.

К разговору подключается Самохин: полный, лысоватый мужчина, с красными прожилками под глазами. Совсем не тот мальчик-красавчик, звезда университета с очаровательной улыбкой. Дорогой костюм на нем смотрится привычно, но при этом серый цвет ему удивительно не идет.

- Я помню тот момент, когда застал их вдвоем. Среди бела дня, у подъезда Дроздовой. Мне казалось, будто я получил удар в солнечное сплетение. От Ксюши, всегда милой, нежной и невинной Ксюши, хотевшей стать моей женой, я не ожидал подобной подлости. Так гадко, противно, больно. Только Майя спасла меня от пропасти, от шага вникуда. Я не стал поднимать скандал. Лучше уйти, сохранив остатки достоинства, чем запятнать себя скандалом.

Зрители аплодируют. Самохина мило улыбается, посылает воздушный поцелуй мужу. Лицедейство в разгаре.

Слово требует Света Рябикина - крашеная блондинка с обрюзгшим лицом и растрепавшимися волосами.

- Прекрасно помню, как Ксения мчалась на свидание к Вадиму. Он на свои спектакли доставал для своей пассии билеты, а та прихватывала с собой закадычную подружку Милку. Ясное дело: Дроздова к своему любовнику бегала, а подружка к Меркулову, которого, кстати говоря, легко охмурила. Теперь жена заслуженного артиста. На чужом горе свое счастье построили, и даже ни разу не покраснели!

Анатолий Хрупов морщится. Седой мужчина, приближающийся к семидесяти годам, хорошо поставленным голосом произносит: