Ксения отвернулась от окна, посмотрела на Костю. Детально его лицо было рассмотреть невозможно из-за полумрака, который заполнил комнату и с каждой секундой все больше сгущался.


- Буду книги читать, статьи писать. Займусь тем, что отвлечет, - ровным голосом проронила она.


- Ксюш, - Меркулов бережно коснулся ее руки, - ты всегда всё носила в себе. Даже когда с Владиком встречалась, никто догадаться не мог, что он тебе противен. Только взгляд твой я однажды увидел и понял, что к чему. Сейчас ты опять запряталась, как улитка в раковину. Если эту боль хранить в себе, то она тебя на части разломит в конечном итоге.


- А что я должна сказать, Кость? Что скучаю, с ума схожу и жду, что он вернется? Что еще толком не верю в случившееся? Что с Вадимом я была собой, могла на волю свои чувства выпустить и не боятся, что осудит? Ты это и так знаешь, всё видел. А сейчас я просто хочу домой. Хочу попробовать начать сначала. И давай больше не будем об этом.


- Какая же ты дурочка, - прошептал Костя, вновь касаясь плеч. - И не переубедишь тебя никак...


- Угу, - Ксения вздохнула. - Со мной всё будет хорошо. Обещаю. Можешь звонить мне хоть каждый вечер и проверять, жива ли я.


Костя лишь хмыкнул в ответ, но ничего не сказал. Ксения поднялась со стула, который стоял около окна, включила свет, зажмурилась от нестерпимо яркого сияния лампочки. Меркулов молча наблюдал за ней, сосредоточенно обдумывая что-то.


Она отправилась на кухню готовить ужин, решив, что хватит себя жалеть и пора уже хоть чем-то помочь Косте и отплатить ему за гостеприимство. Автоматически доставала продукты из холодильника, накрывала на стол, и еще больше уверилась в своем решении - пора возвращаться в большой мир. От воспоминаний не спрятаться, не скрыться, как ни старайся, но суетные дела и быт способны отодвинуть их на второй план. Большой город с его извечной спешкой сможет временно вытеснить из мыслей боль потери, закрыть на замок удушающую тоску.


***


Квартира встретила Ксению тишиной, которую нарушал лишь старинный маятник. Девушка вошла в прихожую, дождалась Костю, который помог занести сумку с ее вещами и покупки, сделанные по дороге домой. Меркулов не хотел оставлять ее в одиночестве, но в итоге сдался. Упрямством она могла поразить и сотню породистых мулов.


Когда за другом закрылась дверь, то Ксении показалось, что она попалась в западню; даже у себя дома ей всюду мерещился Вадим. Присев на диван, она обхватила плечи руками, принялась раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь понять, как же заставить себя быть сильной, заснуть ночью и завтра утром отправиться на занятия в университет, улыбаться своим однокурсникам и демонстрировать всему миру, что с ней всё хорошо, не произошло ничего экстраординарного. Конечно, никто из университетских приятелей не знает о ее романе с известным актером, но, тем не менее, демонстрировать, что в ее жизни произошли перемены, девушка не собиралась из принципа.


Телефонный звонок вернул Ксению в реальность. Аппарат продолжал дребезжать, требовать внимания к своей персоне. Она нехотя поднялась с дивана, направилась в прихожую, подняла трубку, в надежде, что кто-то ошибся номером. Разговаривать с кем бы то ни было, ей сейчас абсолютно не хотелось.


- Да, - устало обронила Ксения в трубку.


- Ялта вызывает, - хорошо поставленным голосом сообщил оператор.


- Соединяйте.


На том конце провода раздался сухой щелчок, прошло несколько секунд, и Ксения услышала встревоженный бабушкин голос:


- Ксеня! Наконец-то! Я тебе не могу уже несколько дней дозвониться! Где ты была? Я уже извелась вся.


- Бабуль, - она не стала лукавить, - я у Кости Меркулова жила всё это время. После того, как Вадим... Я не смогла остаться одна. Прости, что не позвонила. Я себя не помнила. Надо еще родителям звонить, отчитываться, что я готова идти на учебу, что у меня всё хорошо.


- В газете я про Вадима прочитала. Давай тебе звонить, а ты к телефону не подходишь несколько дней. Решила приехать. Завтра самолет, так что встречай.


- Бабуль, да не надо, - вяло запротестовала Ксения, но в ее душе уже затеплилась надежда: она не будет одна в огромном каменном городе, среди чужих людей, прохожих и безразличных взглядов.


- Надо, внучка, и не спорь. Я, может быть, за последнее время в отпуск хочу пойти, тем более сезон закончился, без меня справятся. Заместитель у меня на что? Так что, я к тебе приеду. Будет с кем поболтать вечерком.


- Буду ждать, бабуль. Спасибо.


- Да не за что. Не оставлю я тебя один на один с горем. До завтра, милая.


Положив трубку, Ксения ощутила, как невидимая сила, придавившая ее к земле, медленно ослабила давление, ей физически стало проще дышать. Поблуждав по квартире, включила телевизор. Разноцветные картинки сменяли друг друга, голос за кадром деловым и сухим тоном, в котором сквозила неестественность, что-то вещал о быте африканских племен. Ксения легла на диван, укрылась любимым пледом и сама не заметила, как заснула тяжелым сном без сновидений.


С приездом бабушки, казалось, блеклый мир стал обретать былые краски, наполнялся светом. В первый вечер Ксения, сжавшись в комочек, рыдала в подушку, а Софья Михайловна просто гладила внучку по голове, как в детстве перебирала ее каштановые пряди, не говоря лишних слов. Девушка чувствовала поддержку, постепенно смогла раскрыть душу, где скопилось слишком много тайн и недосказанности, которые в течение года пылились в темных закромах.


Подобные ночные беседы приносили ей несказанное облегчение. Так говорить она могла лишь с Вадимом, который никогда не осуждал, принимал ее без лишних слов, утешал одним вечным и закономерным способом. Она растворялась в его обжигающих ласках, забывала себя.


Занятие в университете смогли дать Ксении ощущение твердой почвы под ногами, она смогла уйти с головой в учебу и не думать в течение дня о том, кто уже никогда не вернется. И лишь по ночам она вновь и вновь вспоминала его лицо, синие глаза, в которых плескалась неутоленная страсть или горячая нежность, лукавую улыбку и плотно сомкнутые губы, когда их обладатель был не в духе. Вадим навсегда остался пленником памяти, которая сковала их железными цепями, а ключи от кандалов забросила в глубокую пропасть.


***

Жизнь вошла в привычное русло, медленно потекла между будней перемежающихся островками выходных. Каждый вечер Ксения задерживалась в университетской библиотеке, брала самые сложные задания, писала статьи, занималась переводами иностранной прессы. По выходным к ней приезжал Костя, ставший в один миг бабушкиным любимцем; то ли взыграла благодарность за то, что мужчина не оставил внучку наедине с горем, то ли Софья Михайловна ощущала себя по-прежнему молодой женщиной и не могла устоять перед теми комплиментами, которыми осыпал ее словоохотливый актер.


К посиделкам на кухне по выходным присоединилась Мила. Если среди университетских парней она слыла едкой и колкой девчонкой, к которой мало кто отваживался подходить без риска услышать про себя что-либо нелицеприятное, то с Меркуловым подруга разительно менялась. Ксения лишь усмехалась себе под нос. Милка влюблялась каждые две недели, вела себя с каждым предметом обожания одинаково, и спустя некоторое время тут же разочаровывалась в своем избраннике. Костя же давным-давно привык к подобной реакции слабого пола в свой адрес, поэтому старался делать вид, что ничего не замечает.


Друзья, теплая компания, вечерний чай, посиделки на кухне в свете оранжевого абажура - всё это возвращало Ксению к жизни, отогревало озябшую душу, не давало осколкам памяти ранить сердце. Однако раз за разом она ловила себя на мысли, что постоянно думает: "Вот на это Вадим ответил бы такой-то фразой. Надо же! А что бы Вадик сказал в ответ? Сейчас бы он флиртовал с Милой, лишь бы позлить меня". Отсутствие Метлицкого по-прежнему остро ощущалось, но Ксения давно уже не пыталась спорить с судьбой и вести никчемный торг. Она не в силах изменить прошлое. Будущее пока еще было далекой туманной дымкой, которая едва виднелась на горизонте событий.


Осень выдалась дождливой и холодной. Октябрь не радовал золотым сиянием листвы. Деревья за какие-то две недели потеряли свой наряд, остались голыми и беззащитными перед подступающими холодами. Ноябрь принес за собой снег. Белый пух с шорохом ложился на землю, укутывая покрывалом город.


Новый год не подарил ощущения сказки и чуда. Ксения прекрасно знала, что ее желание не исполнится, как бы она не просила высшие силы. Не поможет ни бокал шампанского в руках, не сожжённая записка, растворенная в игристом напитке и выпитая под двенадцатый бой Курантов.


Тысяча девятьсот восьмидесятый год Ксения встретила с бабушкой и Милой. Костя приглашал ее к себе на дачу, но она отказалась, потому как воспоминания о прошлом Новом годе проворачивали острый кинжал, засевший под ребрами, заставляя сердце кровоточить и щемить в груди. Ровно год назад казалось, что судьба смеется над ней, надевает пыточные приборы инквизиции на душу, но теперь она отдала бы всё, лишь бы танцевать с Вадимом под пристальным взглядом его жены. Ей безумно хотелось ощутить его прикосновения, позволить уверенной руке сжимать ее ладонь и вести в танце.


Меркулов не стал устраивать пышных гуляний. В итоге, все общие друзья Вадима собрались вместе, устроили вечер воспоминай без излишеств, которыми всегда отличались праздники в кругу этой компании. Но Ксения не рискнула к ним присоединиться. Хрупкое душевное равновесие, которое едва появилось, могло быть снесено цунами, порожденным при общении с людьми, которые стали близкими за прошедший год. Они все служили связующим звеном между ней и Вадимом.