Темнота медленно отступала, перед глазами плясали разноцветные пятна, свет слепил, казался невыносимым, в ушах стоял хрустальный звон. Ксении показалось, что она очнулась от кошмарного сна, который видела вот уже несколько дней. Сейчас Вадим прижмет к себе и она заснет у него на груди, слушая мерные удары сердца.


Но вместо Метлицкого перед ней был бледный, словно саван, Костя. Он что-то говорил, но девушка не могла разобрать слов. Спустя несколько мгновений сознание вернулось к ней полностью, придавливая бетонным катком реальности. Девушка поняла, что лежит на земле рядом с машиной, ее трясет Меркулов, но Вадима нигде нет.


Озираясь по сторонам, пытаясь отогнать страшную догадку, Ксения хотела спросить, что же произошло, но ватный язык не слушался ее, заплетался, не давая вымолвить и звука.


- Ксюша, ты слышишь меня? - в который раз задал вопрос Костя.


- Да, - произнесла девушка, удивляясь, что хриплый голос может принадлежать ей.


Она сделала попытку подняться, но ноги отказывались слушаться, подгибались, и вновь сила тяготения приковывала тело к земле. Ксения сидела на грязном асфальте, Костя примостился рядом, дрожащими руками достал пачку сигарет, попытался закурить, но зажигалка не поддалась непослушным пальцам. Меркулов скомкал так и не зажженную после нескольких попыток сигарету, выбросил на землю, пристально посмотрел на девушку.


- У тебя кровь, - тихо произнесла она, указывая на рассеченную бровь друга. Кровь сочилась из ранки по щеке, шее и оставляя след на вороте светло-зеленой рубашки.


- Не важно, - отмахнулся Костя. - Как ты?


- Нормально. Вадим пошел за помощью? - дрогнувшим голосом спросила девушка, понимая уже, какой ответ услышит.


- Ксюш, - проронил Меркулов, хотел прижать ее к себе, но она увернулась, резко поднялась, игнорируя иголки боли, вонзившиеся в голову, подошла к обратной стороне машины, где находилась водительское место.


- Ксеня, стой, - спохватился друг, но было уже поздно.


Крик застрял в горле, будто в капкане. Спазм сжал сердце, и оно замедлило свой бег, будто делая одолжение владелице, билось через раз - тихо-тихо и незаметно. Ксения увидела развороченный перед автомобиля, вздувшийся и неестественно вывернутый капот, и какую-то деталь огромной строительной махины, выбившую лобовое стекло и вошедшую в салон туда, где было водительское кресло.


Девушка молниеносно подбежала к двери, рванула ее на себя, но она заклинила, не хотела поддаваться напору. Закричав, Ксения все дергала и дергала проклятый механизм, пока не заметила Вадима, голова которого была отброшена на бок, а рубашка залита багряной кровью.


Взвыв подстреленным зверем, она упала на колени, обхватила себя руками и поняла, что всё закончилось. Всё. Легкие отказывались дышать, а сердце, взорвавшись, взлетело на воздух, оставив после себя зияющую рану в груди. Слезы горячим дождем текли по щекам, но Ксения не ощущала ничего. Ее тело вмиг стало чужим и непослушным. Она продолжала смотреть вперед, ожидая, что Вадим встанет, скажет, что эта была несмешная и нелепая шутка.


Однако время шло, и ничего не менялось - тьма, нависшая над городом, гром и молнии, липкая духота, пустой переулок со старыми зданиями, которые смотрели на происходящее пустыми бельмами окон, щерились ртами входных дверей. Техника, оставленная рабочими, разбитая машина, в недрах которой был заперт дорогой человек, которого... Которого больше нет. Нет больше лукавой улыбки, синих глаз, челки, падающей непослушной волной на лоб, нет больше мужчины, который стал для Ксении целой вселенной, миром и храмом. Ушла мятущаяся неприкаянная душа, улетела в прозрачную стынь, оставив после себя лишь тело, которое становилось холоднее с каждой секундой.


Сотрясаясь в рыданиях, девушка не могла поверить в случившееся, не принимала очевидных вещей, но реальность была непреклонна, она пронзала истерзанную душу острым жалом, давила со всех сторон. Ксении показалось, будто мир сузился до одной точки, а пространство сдавило ее тисками, навалилось каменной лавиной, лишая жизни, ставшей ненужной, чужой и ненастоящей.


- Ксюша, - Костя поднял девушку с земли, прижал к себе, - ну зачем ты это увидела, не надо было тебе смотреть.


- Надо достать его, помочь, - сквозь слезы проговорила девушка. - Костя, пусти меня!


- Не пущу! Не поможешь Вадику уже ничем. Всё! Удар был такой, что ему едва голову не снесло, - едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, произнес Меркулов, но тут же справился с собой. - Ксюш, тебе надо идти.


- Нет! Он не умер!


- Ксюша! Послушай меня!


- Нет, не верю! Пусти меня!


Ксения стала вырываться, кричать, но мужчина крепко держал ее, терпеливо ожидая, пока ее истерика закончится. Когда девушка обмякла в его руках и вновь беззвучно заплакала, то Меркулов произнес:


- Ксюш, послушай внимательно. Сюда приедут скорая, милиция. Я вызову, обязательно. Не надо, чтобы тебя видели рядом с Вадиком, связывали ваши имена вместе. Сообщат твоим родителям, на место учебы, тебя по товарищеским судам затаскают. Я спасти тебя хочу, дурочка.


- Что? - не понимая, о чем говорит Костя, проронила Ксения.


Она уже не плакала, но не понимала, что же от нее хотят и где Вадим, где же он так долго, почему не идет за ней, не говорит, что всё будет хорошо


- Ксеня! Уходи! - почти закричал Костя.


Девушка хотела вновь подойти к машине, но друг не позволил ей. Он развернул ее к выходу из проулка, твердо сказав: "Иди".


У Ксении не было сил и желания спорить, она медленно побрела, не зная, куда ведет новая улица, на которой она оказалась. Людей практически не было, а случайные прохожие не обращали внимания на девушку, медленно бредущую по узкому тротуару, держащуюся рукой за кирпичные стены домов.


Ксения упрямо шла вперед, видя перед собой лишь Вадима, ощущая его поцелуй на губах, который, как оказалось, стал последним. Легкое касание чувственных губ в самолёте перед посадкой к ее приоткрытым губам. А теперь его нет нигде в этом мире, осталось только тело, но и оно скоро станет землей, рассыпчатым прахом.


Метлицкий играл с судьбой, смеялся над ней, и она не преминула возможностью показать, кто же здесь полноправный хозяин. Старуха с косой, ухмыляясь, легко перерезала нить, забрав мятущуюся и непокорную душу с собой, обездолив тело, лишив его возможности ходить, говорить, жить.


Ксения пришла в себя на скамейке в скверике около пруда, который скрывали плакучие ивы. Они наклонились к воде, перешептывались листвой под порывами ветра, решившего вернуться в город. Гром прозвучал гулом иерихонской трубы, молния растерзала небо, порвала в клочья клубящиеся облака. Первые капли дождя упали на тротуар, но девушка продолжала сидеть на скамейке, смотреть, как прохожие пытаются укрыться от стихии.


Ветер растрепал волосы Ксении, пыль попала в глаза, но она даже не зажмурилась. Ей казалось, что это правильно, уйти здесь и сейчас. Молния ударит в дерево, она упадет на нее, заберет туда, где нет ни боли, ни тоски, ни отчаяния. Хлынувший ливень не смог привести девушку в чувство. Она продолжала сидеть на месте, смотреть, как плети ив змеями взвиваются в воздух, а хлещущий дождь смывает пыль душного города.


Ксения закрыла глаза, позволяя соленым слезам смешаться с пресной водой, льющейся с разверзшихся небес. Предчувствие её не обмануло - случилось непоправимое, и ничего не изменить, не повернуть время вспять. Зачем ей куда-то идти? Она останется здесь, позволит темноте, подступающей со всех сторон, забрать ее, подарить иллюзию безмятежности, которой уже никогда не будет в жизни. Вадим ушел навсегда, он ушел навеки, наконец-то, обретя долгожданный покой.


Девушка не чувствовала, что промокла до нитки, не слышала шума дождя, не ощущала косых струй, больно хлеставших тело. Она даже не поняла, что силы ее оставляют, разум погружается во тьму, а сердце замедляет бег...

_________________


========== Поворот седьмой ==========

Нити всех дорог у твоей могилы...

Ты ушел в закат, ты ушел навеки...


Солнечный луч на мгновение появился в беспросветной темноте, и вновь канул в неизвестность. Вокруг нет никого и ничего. Ксении казалось, что ее обволакивает вата, которая находится в той яме, куда она провалилась. Вакуум и тишина, посреди которых застряла девушка, не пугали, наоборот, дарили удивительную теплоту и покой. Ничто не тревожило душу, еще недавно рассыпавшуюся на осколки от боли. Однако свет принялся настойчиво вторгаться в уютный мирок, возвращая девушку в реальность.


Первым, что она услышала, стали голоса, доносившиеся откуда-то издалека. Бормотание сплеталось в непонятный гомон, Ксения не пыталась различать слова. Спустя время, которое не поддавалось подсчету, девушка с трудом открыла глаза, в которых, казалось, была тонна песка, а к векам подвешены гири. Лучик вновь принялся ослеплять, и Ксения зажмурилась, ощущая тупую боль в районе висков. Но собравшись силами, она переборола неприятные ощущения, распахнула глаза, и поняла, что не знает, где находится.


В помещении было много света, который просачивался сквозь большое окно, видневшееся напротив кровати, на которой она лежала. Попробовав пошевелить рукой, девушка обнаружила, что в ней находится нечто инородное. Дернувшись, она попыталась избавиться от предмета, но ее остановили сильные руки. Сердце в груди ожило, понеслось вскачь, возрождая в памяти все события недавнего времени. Ксения хотела закричать, но голос пропал, не слушался, не поддавался. Вместо слов с иссушенных губ сорвался надтреснутый хрип.