Ульяна Соболева - Лабиринт

С бабами все легко. У них решение проблем между ног спрятано, как их собственных, так и наших. Ноги раздвинул, качественно отымел и уже нет проблемы… зато появляются другие. Особенно если отработал на отлично. Повторения хотят.

Я вышел из здания зала суда и выхватил сотовый из кармана, набирая номер мелкой. Она опять не ответила.

К черту. Все, нахрен, к дьяволу. Сел в машину и силой вдавил педаль газа. Я хотел ее увидеть. Немедленно.

Завизжали покрышки, а стрелка на спидометре метнулась вправо, вместе с адреналином и бешеным желанием увидеть ее. Просто увидеть. Убедиться, что она в порядке. Нет, ложь. Я хотел увидеть, что ей хреново, как и мне. Увидеть в ее глазах боль и захлебнуться ею снова, смешивая со своей, отбирая себе. Сам дал — сам забрал. Потому что все мое. И ее боль тоже моя. И да — я жить хочу. Разбросать землю в стороны и вылезти из могилы. Мне обещали воздух, и я хочу дышать. Я еду за своим глотком воздуха, и чтоб я сдох, если не надышусь им до безумия. Пусть все горит синим пламенем. Я хочу знать, какой он на вкус — мой персональный воздух, когда я делаю этот вздох самостоятельно и полной грудью, а не украдкой и через респиратор.

Затормозил у дома Графа, выскочил из машины и рванул в помещение. От предвкушения встречи адреналин завыл громче, оглушительно, вместе с биением сердца. Увидит меня и обнимет. До хруста. Сильно. Как тогда, когда возвращался домой под утро, а она ждала у окна, бросалась навстречу и потом бежала на кухню варить мне кофе. Так и видел перед глазами сверкающие розовые пятки, свою футболку, очертания белых трусиков под хлопком и как эрекция рвет штаны, а я чуть ли не вою, потому что, бл**ь, нельзя. И сейчас я до одури хочу мое "можно". Каждый день хочу, круглыми сутками. Глубоко. Быстро. Долго. Нежно. Грубо. Жестоко. Пошло. Хочу по-всякому. Чтоб мое "можно" шатало от усталости, чтоб голос сорвала.

По лестнице наверх, толкнул дверь и застыл на пороге — пусто. Еще не понимая, взглядом на распахнутые пустые шкафы. На полку у стола — ни одной игрушки. Да, я посылал ей плюшевых медведей несколько раз в год, и я знал, что они все стоят на этой полке у ее кровати.

Развернулся, вышел, оглядываясь по сторонам. Сам не понял, как сгреб за шиворот одного из парней из обслуги:

— Где она?

Он в недоумении, быстро моргая, смотрел мне в глаза.

— Дарина. Где она? — рявкнул так громко, что зазвенели стекла.

— Уехала, где-то полчаса назад.

— Ее машина внизу. Не лги мне, придурок. Она велела мне так сказать? Увидела, что приехал и велела? Отвечай. Где? У Карины в комнате или к Фаине поехала?

— Нет. За ней приехали. Я же говорю — не дома она. Спустилась с чемоданами.

— Кто приехал, мать твою?

— Не знаю. Парень на бордовом кабриолете. Он часто к ней приезжал. Сын Беликова. Худой такой. Высокий.

Я почувствовал, как перед глазами появляется красная пелена. Сын Беликова? Конечно, помню клоуна, которому нос свернул. Как же не помнить?

— С чемоданами, говоришь?

— Да. Она вещи собрала еще утром.

— Куда поехала, знаешь?

— Вы с Андреем Савельевичем поговорите — он знает. Вроде волонтером. Я-то ничего не знаю. Просто слышал, как она с тем говорила… когда он чемоданы помогал спустить.

Помогал, значит? Мои пальцы медленно разжались. Каким, нахрен, волонтером? Куда, бл***ь?

Сам не понял, как несколько раз вмазал в стену над головой парня, и тот дернулся, непроизвольно жмурясь.

Мой сотовый разрывался от беспрерывных звонков. Выматерился, глянув на дисплей и узнав номер Татьяны. Что этой шлюхе еще надо? И почему так не вовремя?

— Куда волонтером? — все еще удерживая перепуганного паренька.

— Не знаю. Мне не докладывают.

Я уже выходил на улицу, на ходу пикнув сигнализацией. Полчаса, значит? Успею догнать.

Снова зазвонил сотовый. Возвестил об смске. Бросил взгляд на дисплей. Вот сука.

"Сейчас приезжай. Нам надо поговорить. Срочно. Иначе нахрен все договоренности"

Я сел в машину — вначале придушу эту суку, а потом догоню маленькую ведьму и верну обратно. Волонтером, бл***ь. С тем лохом. Быстро нашла замену, маленькая. Долго не мучилась, да? В голове как выключатель щелкнул. Темно. Сгорели предохранители. Замкнуло. Догоню и нахер оторву башку обоим.

Вот она, цена словам — прошлой ночью подо мной извивалась и стонала, а сегодня уже со своим гребаным Ромео укатила. И картинки в голове одна развратнее и тошнотворнее другой. Как они там… прямо в машине. Как этот лох ее трахает на заднем сиденье. От злости затрещали кости… А вот и оно. То самое дикое чувство, которое, я знал, появится — желание сделать ей больно, и уже физически.

Еще одна смска от Татьяны, и я швырнул сотовый на заднее сиденье. Пусть все компроматы засунет себе в роскошную задницу. Мне похрен. Но где-то там внутри все еще жил голос рассудка — нельзя пока. Нельзя. Будет компромат в руках, тогда и пошлю, а пока нельзя.

Достал сотовый и еще раз набрал мелкую. Прослушал автоответчик и прорычал:

— Найду, и повторишь еще раз о своей гребаной вечной любви. Если сможешь. Лох твой пусть молиться начинает.

Я поморщился от пронзительного звонка сотового — голова после вчерашнего болела невыносимо. Приложил ко лбу ладонь и зажмурил глаза еще сильнее. Твою ж мать, кому понадобилось звонить в такую рань, нужно было отключить телефон к чертовой матери. Аппарат не умолкал, и мне пришлось подняться с кровати. Кому-то явно не поздоровится — кажется, сейчас я способен убить на расстоянии.

— Да… слушаю.

— Андрей, — услышал взволнованный голос Насти, и в голове моментально прояснилось от осознания, что она звонила не просто так. В такое время приносят в основном с плохие новости.

— Что случилось? — тело напряглось, а в воздухе повисла удушливая пелена плохого предчувствия. — Не молчи, — я резко поднялся, моментально забывая о головной боли, чувствуя, как сильно заколотилось сердце.

— Не по телефону, Андрей. Выезжай. Сейчас. У нас проблемы. Встретимся… где обычно.

Чертыхнувшись, быстро принял ледяной душ, оделся и пулей вылетел из дома. Бл***, нашла время для недомолвок. Мне сейчас плевать было на все меры безопасности. Желание узнать, что случилось, а я уже четко осознавал, что случилось непоправимое, выводило из равновесия, выбивая почву из-под ног. Что, дьявол вас раздери, происходит? Как не одно, так другое. Никакой передышки. Набрал Макса, на всякий случай, возможно, он уже что-то знает, но его номер оказался вне зоны действия сети. И вроде понятно все, вечерок вчера выдался насыщенный, было что отпраздновать, расслабились, отметили, но сейчас отсутствие связи с братом мне как-то особо не понравилось. Как будто из виду потерял того, за кем смотреть должен был. Неизвестность, мать ее, бьет похлеще кнута. По расшатанным нервам, по напряженным до предела мышцам, по навязчивым мыслям, которые крутятся как долбаный калейдоскоп. По мере приближения к ресторану, в котором мы с Настей обычно встречались, я пытался строить хоть какие-то предположения. И хотя мне это не особо удавалось, но нужно было пытаться переключиться. Что могло произойти? Звонок от Насти мог значить только одно — это касается наших семейных дел. Или Таня не туда свернула, или Беликов сделал ход конем. И при этом действовать нужно быстро. Еще раз набрал номер Макса — опять безрезультатно. Хватит гулять, братец, выходи из запоя… Дела ждать не будут.

Через несколько минут я влетел в помещение и быстрым шагом направлялся к столику. Не тратя время на лишние слова, сразу перешел к делу:

— Что случилось?

Настя посмотрела на меня и, немного замявшись, все же ответила:

— Макса взяли…

Мне казалось, что я или не расслышал, или что-то не так понял. Кто мог взять Макса и за что?

— Кто взял? Когда?

— Он в СИЗО…

А вот это уже совсем неожиданный поворот. В СИЗО? Какого черта он там оказался? За что? Как это возможно, мы же не так давно попрощались.

— Ты ничего не путаешь?

— Нет, Андрей. Его взяли за убийство Татьяны…

Я чувствовал себя в каком-то театре фарса. Какое, к черту, убийство? Татьяны? Зачем ему ее убивать — мы же все продумали. Пока она строила свои планы насчет совместного будущего, мы все обставили так, что Максу и жениться не пришлось бы. И он знал это, знал, что потерпеть осталось немного. Максимум пару недель…

— Что за бред? Это подстава.

— Андрей, на его одежде ее кровь, консьержка подтвердила, что он приехал к ней ночью… и это далеко не все доказательства. Я видела фото с места преступления, убийство совершено с особой жестокостью… ее не просто убили, ей отомстили. У Макса был мотив, понимаешь? И этот ваш брачный контракт… его страницы по всей комнате разбросаны… как будто издевка. И еще, Андрей, глаза… ей вырезали глаза. А ты сам знаешь, что это означает…

Казалось, что в голове — улей. Вопросы, вопросы, вопросы… предположения… воспоминания. Как и на чем расстались? Куда уехал? Он был у меня в особняке вчера, охранник заикнулся об отъезде Дарины. Неужели у него от этого тормоза отказали? Да, она решила уехать. И я не собирался ее удерживать, это даже к лучшему. Ей нужно отвлечься, подумать, решить, как быть дальше, да и мы за это время решим ситуацию с этой фиктивной женитьбой. Максу тоже нужно понять в конце концов, что он собирается делать. Или порвать все это, зарубить на корню, или взять на себя ответственность за эти отношения. А делать из моей сестры девочку по вызову я ему не позволю. Понятно, что отъезд Дашки его взбесил, но связать ее с тем, о чем мне сообщила сейчас Настя, было бы абсурдом.

— Настя, мне нужно с ним поговорить. Строить тут теории — только время терять. Я сейчас вызову всех наших адвокатов, пусть зубами выгрызают свидание.