Выйдя от Девайны, герцог быстро пошел по коридору в комнату Фредди.

Лунный свет проникал в помещение через окна с поднятыми занавесками.

Увидев, что Фредди спит, герцог присел на его кровать и положил руку ему на плечо.

— Что такое? Что случилось! — спросонья забормотал Фредди.

— Мне нужна твоя помощь.

— Сейчас?!

— Это важно! Скорее, нельзя терять ни минуты!

Быстро и кратко герцог пересказал ему все, что случилось с тех пор, как Фредди ушел к себе в комнату.

Через несколько минут тот был одет так же, как и герцог.

Когда они вернулись в спальню герцога, он достал еще один револьвер.

— Что мы будем делать? — спросил Фредди.

— Попробуем войти к Люсиль, — ответил герцог, — и, если ее дверь заперта, подождем, пока он выйдет.

Вдруг он вскрикнул.

— Что такое? — встревожился Фредди.

— Я вспомнил, что спальня Люсиль ведет в будуар, и держу пари, они не заперли эту дверь! Фредди усмехнулся:

— Ну что ж, попробуем ее открыть!

Они молча пошли по коридору, и когда герцог толкнул дверь будуара, то убедился, что был прав: она оказалась незаперта.

В комнате стоял запах цветов.

Герцог двинулся вперед осторожно, чтобы не наткнуться на мебель, Фредди шея за ним.

Они добрались до двери в спальню. Услышав мужской голос, они остановились, достали револьверы, и герцог распахнул дверь.

По обеим сторонам широкой кровати горели свечи. Люсиль лежала в постели, ее темные волосы прикрывали обнаженные плечи и грудь. Рядом с кроватью стоял Филипп Хедли, застегивающий рубашку.

Герцог и Фредди остановились в дверях, держа в руках оружие. Люсиль и ее муж, казалось, окаменели.

На мгновение воцарилась тишина, затем герцог сказал:

— Я точно знаю, как вы двое собирались получить с меня деньги. Я также знаю, что вы, Хедли, собирались убить одного из моих гостей!

— Это не правда! — воскликнула Люсиль.

— Это правда, и я думаю, Хедли, что у вас скоро возникнут трудности, когда придется объяснять полиции, каким образом вам, которого считают мертвым, удалось вернуться сюда!

— Вы не посмеете привлечь полицию! — закричала Люсиль.

— Если вы оба не станете мне повиноваться, я обязательно сделаю это, — возразил герцог.

Произнося эти слова, он смотрел на Филиппа Хедли.

Тот свирепо поглядел на герцога, потом повернулся к своей жене и в ярости сказал:

— Зачем, черт возьми, ты меня в это втянула?!

— Мне кажется, что это вы хотели денег! — презрительно произнес герцог.

Выражение лица Хедли подсказало ему, что он был прав.

— Я оставлю вас на свободе, — сказал он, — на следующих простых условиях: вы оба немедленно исчезнете из этого дома и этой страны. Если завтра днем вы все еще будете в Англии, вас обоих арестуют по обвинению в попытке убийства!

Люсиль содрогнулась от ужаса, а Хедли спросил:

— Похоже, у нас нет выбора?

— Нет! — резко ответил герцог.

— Как ты можешь так поступить со мной, Рэйк! — леди Люсиль разрыдалась.

Герцог не обратил на нее внимания:

— Когда вы оденетесь, — сказал он Хедли, — то покинете мой дом, а мой друг вас проводит. Вы, должно быть, прибыли сюда в каком-то экипаже, так что можете подать его к главному входу, а ваша жена, одевшись, присоединится к вам.

Филипп Хедли, казалось, еще колебался.

— Вы бы лучше поторопились, — предупредил его герцог, — а то я могу передумать и послать за полицией!

Хедли торопливо подхватил лежавший на стуле пиджак и направился к двери.

Фредди последовал за ним.

— Не оставляй его одного, пока они не уедут, — приказал герцог.

— Я прослежу! — отозвался Фредди. Хедли отпер дверь, и они вышли. Люси откинула одеяло.

— Рэйк! Ты не можешь так со мной обращаться! Ты знаешь, что я люблю тебя!

— Вы мне отвратительны! — ответил герцог — И если вы не поторопитесь присоединиться к своему мужу, то, предупреждаю, я позабочусь и о вашем аресте.

Он вышел в будуар и, захлопывая за собой дверь, услышал, как Люсиль испустила крик ярости.

Герцог вернулся в свою спальню и запер дверь. Он подумал, что Люсиль вряд ли последует за ним, но не хотел рисковать.

Он подошел к двери, ведущей в спальню Девайны и прислушался. Было тихо, и он решил, что она спит.


Через двадцать минут герцог услышал шаги ночного лакея, который выносил багаж из комнаты леди Люсиль.

Он вспомнил, что к завтрашнему дню следует подготовить разумное объяснение ее внезапного отъезда.

Обычная причина — болезнь близкого родственника — по его мнению — вполне подходила.

Однако он знал, что через некоторое время в Мальборо-Хаус обязательно пойдут разговоры.

Почему леди Люсиль внезапно уехала за границу?

Почему он вдруг утратил к ней интерес?

Это его не волновало. Он думал только о том, что Божьей милостью и с помощью Девайны он спасен.


Через некоторое время Фредди постучал в его спальню.

— Они уехали! — довольно произнес он, когда герцог отпер дверь.

— Спокойно?

Глаза Фредди блеснули.

— Брань на вороту не виснет! Герцог рассмеялся. И затем сказал:

— Никто не должен об этом знать!

— Я не дурак, — откликнулся Фредди, — и думаю, что вы разделались с ним очень умно! — Помолчав, он добавил:

— Неужели они собирались утопить леди Бранг?

— Хедли следовало бы повесить! — жестко сказал герцог. — Без сомнения, так оно и будет рано или поздно.

— Он, конечно, этого заслужил, — согласился Фредди. Говоря это, он зевнул:

— Я возвращаюсь в постель, — сказал он, — если, конечно, у нас под рукой нет других драм?

— Я думаю, для одной ночи этого достаточно! — ответил герцог.

Фредди ушел в свою комнату, а герцог захлопнул дверь и лег в постель.

Он снова подумал о том, как он благодарен Девайне.


Девайна тоже слышала, как лакей переносил чемоданы леди Люсиль, и гадала, что происходит.

Ей хотелось это узнать. Она спрашивала себя, будет ли ошибкой войти в комнату герцога и спросить, все ли в порядке.

Тут она сказала себе, что ее мать была бы шокирована этой идеей, и осталась в постели, дрожа от страха, но не за себя, а за герцога. «Я люблю его!»— снова и снова говорила она себе.

Как будто лунный свет пронизывал ее тело.

Когда все успокоилось, она стала думать о себе и своем положении в доме герцога.

Она спасла его, он поцеловал ее, и это было самое прекрасное в ее жизни.

В то же время он считал, что она была замужем, но не думал, что был обманут ею, а если бы узнал об этом, еще не известно, как стал бы себя вести с ней.

Она считала, что не может оставаться в Hope.

Так или иначе, но он ее скомпрометировал.

Когда он все узнает, то, вероятно, почувствует себя обязанным спасти ее репутацию. А поскольку она спасла его от леди Люсиль, он будет вынужден сделать ей предложение.

Она знала, что он этого не хочет и будет в ужасе от этой неожиданной ловушки.

В то же время он посчитает обязательным вести себя, как джентльмен.

«Я должна уехать», — сказала она себе.

Все ее существо восставало при мысли о том, что, любя герцога, она оставляет его.

Но раз она любила его, она должна была спасти его еще раз, правда, теперь не от леди Люсиль, а от себя.

Она лежала без сна, думая о том, что должна сделать.

В четыре часа звезды стали меркнуть, и первые лучи золотой зари появились из-за горизонта.

Девайна вернулась в свою спальню.

Она знала, что одолженный ей Люси чемодан лежит в стенном шкафу. Он был таким большим, и Девайна решила, что он, должно быть, когда-то был чуланом. Она принесла чемодан в комнату.

Она сложила свои вещи, положив сверху наряд феи, и затем оделась.

Она подумала, что слуги уже встали, хотя было еще пять часов, и позвонила. Через несколько минут горничная заглянула к ней в комнату.

— Вы звонили, миледи?.. — начала она. Видя, что Девайна одета, она воскликнула:

— Что случилось, миледи? Почему вы одеты?

— Вчера поздно вечером я узнала, что моя мать больна и хочет, чтобы я приехала! — сказала Девайна.

— О, как жаль! — сочувственно произнесла девушка.

— Мне не хотелось испортить праздник, — продолжала Девайна, — и я никому ничего не сказала, но вы понимаете, что мне немедленно нужно в Лондон.

— Конечно, миледи, и это так грустно — вчера вы были так хороши.

— Вы не могли бы вызвать экипаж, чтобы мне доехать до станции? — спросила Девайна. — Я уверена, что будет ранний поезд.

— О, да, миледи, через нашу станцию проходит главный путь.

— Вы понимаете, — продолжала Девайна, — я бы не хотела беспокоить кого-то, особенно вашего хозяина! Это могло бы огорчить гостей.

— Да, конечно, миледи, я понимаю, — согласилась горничная.


Экипаж подали к главному входу, и вскоре Девайна уже уезжала из Нора по длинной дубовой аллее.

Она не оглянулась.

Она думала, что не сможет вынести вида великолепного дома, который навсегда останется для нее дворцом хана Хубилая.

Она успела на поезд, идущий в Лондон.

Девайна чувствовала, что оставила здесь все, что когда-либо имело для нее значение. Не только волшебную страну из сказки о феях, но и свое сердце.

«Больше никогда, — сказала она себе, — я не встречу человека, который был бы таким красивым, величественным и в то же время таким волнующим, как герцог. — Она коротко всхлипнула:

— Больше никогда я не приду в восторг от его поцелуев. Никогда я не смогу полюбить!»

Девайна знала, что это правда.

Она всегда верила, что однажды встретит настоящую любовь. Ту, которую испытывал ее отец к ее матери и которая сделала их такими счастливыми.

Девайна нашла ее, но счастливый конец не наступил.

Она отдала герцогу душу и сердце. Отныне это уже не могло принадлежать никому другому.

По прибытии в Лондон носильщик поставил ее багаж в кэб, и она поехала в Айлингтон.