- Виктория, а сегодня уже пятница! Где контракт?

- Я почти…

- Контракта нет! Виктория, вы предлагаете мне самому заняться «Сириусом»?

- Нет, что вы!

Артём слишком горд и высокомерен, чтобы самостоятельно умасливать клиентов. Он это ужасно не любит, да у него и не получается.

Зато у меня получается отлично! «Сириус» - свежий тому пример.

- Виктория, не обижайтесь, но я вас предупреждал…

Ох. Неужели действительно уволит? Только не это!

Я никак не могу остаться без работы. Артём платит очень хорошо, да ещё и не афиширует свои тайные желания. Только иногда вдруг проскользнёт у него голодный взгляд, но он себя сдерживает. За эту сдержанность я готова простить ему многое, даже вопли и ругань. До «Катапульты» успела поработать в других местах – и за грудь хватали, и под юбку лезли, только успевай отбиваться.

К тому же, в плане творчества Артём - крутой профессионал, он на ходу генерирует такие рекламные идеи, которых нам, его сотрудникам, не придумать за три часа мучительного мозгового штурма. Да, у нашего директора есть чему поучиться. Здесь у меня наработанные контакты, классные клиенты. Я вижу, куда развиваться, знаю, что можно наворотить ещё много интересного.

Нет-нет, я из «Катапульты» никуда! Буду упираться локтями в косяк и держаться зубами за рабочий стол!

Кроме всего прочего, очень нужны деньги… Я даже на первый взнос по ипотеке никак не могу накопить: во-первых, выплачиваю кредит за мою любимую золотистую «шкоду», во-вторых, помогаю родителям, в-третьих, снимаю квартиру, в-четвёртых, пополняю гардероб, в-пятых, коплю на летний отдых… И так далее.

К счастью, в этом месяце не буду платить за аренду квартиры. Из предыдущей меня с треском выставили из-за Персика. Спасла малыша от неминуемой гибели, но сама погорела, лишилась отличного варианта. А у Сонечки я обитаю временно, скоро придётся снова что-то искать. Ужасно надоело мыкаться по чужим углам, так хочется иметь собственное убежище.

Родители могут поддержать только морально, им самим бы справиться. В родном городе дышит на ладан градообразующее предприятие, зарплаты задерживают, люди бедствуют, а продать жильё, чтобы уехать, невозможно – городок умирает. Да и куда ехать, если на новом месте родителям вряд ли удастся найти работу: в пятьдесят лет, без связей, это практически нереально. Из родного города, конечно, всё равно надо уезжать, там нет никаких перспектив.

Таким образом, помощь семье съедает львиную часть моей зарплаты. У меня три младших брата. Родители всегда мечтали ещё об одном ребёнке, желательно – сыне. Но после моего рождения, несмотря на постоянные попытки, у них ничего не получалось. Долгое время семья никак не увеличилась, нас по-прежнему оставалось только трое... 

Однако, в конце концов, мечта родителей сбылась. И как! С превышением плана! В тридцать пять лет мама родила… тройню. Сейчас братьям по пятнадцать. Мне было на два года меньше, когда в доме появилась эта орущая и вечно голодная компания. Мы очень быстро поняли, что растить тройню – это каторжный труд. Теперь, услышав, что кто-то зашивается с одним ребёнком, я громко смеюсь. Что вы знаете о трудностях! Один младенец в хозяйстве – это покой и умиротворение, отдых на Мальдивах. Вот тройня – это жесть!

Первые полгода мы с мамой вообще не спали (папа работал по сменам), и удивительно, как в школе мне удалось не скатиться до троек. В девять месяцев наши микробы начали бегать по стенам и потолку и раскачиваться на люстре. В полтора года уже мастерски проводили в квартире обыск – потрошили ящики и шкафы, если мы случайно забывали заклеить дверцы скотчем.

Пацаны всегда действовали слаженно и организованно. Поддерживали друг друга во всех начинаниях – раскрасить стену вареньем, вырыть цветок, вскрыть окно, открутить смеситель, помыть подсолнечным маслом пол… Если один устанет, брат поможет. Но они никогда не уставали. Это был коллективный разум, неутомимый и пытливый, нацеленный на познание окружающего мира и его разрушение.

Из песочницы мои пупсики смывались за пять секунд и никогда не бежали в одном направлении. В лужу укладывались равносторонним треугольником. Уносили домой с прогулки все палки, дубины и булыжники, не прибитые гвоздями к земле. Наш двор постепенно превратился в территорию, свободную от животных. Вероятно, домашние питомцы слёзно умоляли хозяев не выводить их гулять, пока по двору бегает карательная бригада братьев Даниловых. А бродячие коты пришибленно отсиживались в подвалах, дожидаясь амнистии.

Как бы сильно я ни любила младших братьев, но в восемнадцать лет, уехав за тысячу километров от родного дома поступать в вуз, вздохнула с облегчением. Понятно, что маме надо помогать. Но я ощущала себя так, словно у меня отобрали самый пленительный и нежный кусочек детства. Ребёнком удалось побыть только до тринадцати лет, а потом я превратилась в безотказную и удобную няньку, которая всегда под рукой – и днём, и ночью.

В университете тоже пришлось вкалывать – училась и работала, все развлечения проходили мимо меня, на них то не хватало денег, то сил. В общем, это карма. Кто-то всю жизнь пашет, кто-то всю жизнь отдыхает. Как, например, Роман Градов. Подозреваю, этот красавчик за все свои двадцать девять лет палец о палец не ударил. Думаю, в «Сириусе» он тоже долго не задержится. Скажет папе – да ну на фиг, давай, батя, как-нибудь без меня.

Кстати, надо обязательно выяснить, какой святой молилась мама, выпрашивая у небес ребёнка. Вдруг у меня тоже прокатит с контрактом? Помолюсь - и вместо одного заключу сразу три! Вах, это будет шикарно!

Всё-таки я оптимистка. Три контракта!

- Вика, напоминаю, неделя закончилась, - проскрипел Артём. – Вы можете меня чем-то порадовать?

- Удалось наладить близкий контакт с новым директором «Сириуса»! – бодро доложила я.

Разве нет? Роман Михайлович, чтоб ему пусто было, уже и полежал на мне, и на плече покатал. Красота!

– Артём, но вы должны добавить два дня к заявленному сроку, потому что в среду и четверг мы не работали, отмечали День Победы.

- Виктория, - угрожающе прищурился директор.

- Хорошо-хорошо, я не настаиваю. Кстати, неделя заканчивается в воскресенье, а не в пятницу.

- Так. Я понял, что с «Сириусом» у вас ничего не получилось.

- Но ведь день только начался! Возможно, именно сегодня мне удастся убедить Романа Михайловича, что без помощи «Катапульты» все его планы обречены на провал.

- Так что вы здесь сидите, Виктория, и смотрите на меня своими красивыми глазами? На меня смотреть не надо. Езжайте, уговаривайте господина Градова.

Так и хочется потерять букву «р» в этой фамилии! 

Глава 6

Легко сказать – езжайте! Куда? Снова в «Сириус»? Да меня там сожрут с кетчупом и маринованными огурчиками! Что ещё придумает бешеный байкер, если опять увидит меня в офисе? Страшно представить! Возможно, он до сих пор передёргивается, вспоминая мою пощёчину. А каких я ему слов наговорила! Представляю, как сильно я уязвила самолюбие золотого мальчика…

Нет, не поеду!

…Спустя час, дрожа от волнения, я поднялась в зеркальном лифте на третий этаж стеклянного куба и осторожно заглянула в приёмную гендиректора.

Увидев меня, Нина выронила из рук степлер и коржик. А ведь кто-то собирался похудеть на семь килограммов!

- Нет! – взмолилась секретарша. – Пожалуйста, уходи! Вика, милая, не надо тебе сюда!

- Надо. Последняя попытка, - обречённо объявила я. - Извини, у тебя своя работа, а у меня своя. Если он не согласится со мной поговорить, тогда, так и быть, отстану.

- Отстань прямо сейчас! Пока он тебя не увидел!

- Даже не проси. А вдруг получится? Он у себя? – я кивнула в сторону кабинета.

- Нет, в переговорной. Сейчас уже появится.

Я провела ладонями по бёдрам, расправляя на платье несуществующие складки. Секретарша с сомнением меня осмотрела:

- Твоё красивое платье Роман Михайлович даже не заметит! У меня сложилось ощущение, что кроме работы его вообще ничего не интересует, - Нина разочарованно вздохнула и поправила волан на блузке.

Эту кофточку я у неё ещё не видела. И юбку тоже. И изящные лакированные туфельки. Ух ты, оказывается, не одна я сегодня вырядилась.

Секретарша на что-то надеется. Но, как я поняла, её отношения с новым боссом складываются недостаточно горячо. А вот нам с её шефом вполне можно было бы снизить температуру на пару тысяч градусов - сейчас она приближается к точке кипения металла.

- Ниночка, я и сама умираю от ужаса. Но что мне делать? Мой директор пригрозил увольнением, если «Сириус» не согласится с нами сотрудничать.

- Да, тебе не позавидуешь. Попала меж двух огней. Я сама тряслась, как заячий хвост, когда узнала, что поменялось руководство. Боялась, что Роман Михайлович выкинет меня на улицу и возьмёт на моё место какую-нибудь двадцатилетнюю фифочку. А зарплаты у нас хорошие, такую работу ещё поискать. Но, к счастью, пронесло. Ох, Вика, мне тоже страшно! Как он в понедельник тебя схватил! Как неандерталец какой-то! Р-р-раз – и поволок! В жизни такого не видела. А сегодня что будет?

Хороший вопрос. Я тут подумала, а не привязать ли себя к дивану? Так делают потерпевшие кораблекрушение – они приматываются верёвкой к какому-нибудь бревну. Наверное, мне тоже надо. Есть ли у Нины шнур? Желательно, красного цвета – под цвет моих туфель. Крепко привяжусь шнуром, чтобы отбить у одного товарища охоту таскать меня по коридору на плече.

Но с него станется! Он такой дикий и неуправляемый, что унесёт вместе с диваном! Прихватит и даже не заметит! Остаётся надеяться, что за четыре дня Роман немного остыл. Оплеуха, кстати, была совсем не серьёзная. Нежная, ласковая. Можно расценивать её как ободряющий жест, дружеское похлопывание. Разве нет?