Отшатываясь назад, я отстранился от хватки Тесс и взял обратно свой кофе. Я выпил его, приветствуя ожог на своем языке — боль помогла твердо стоять на ногах. Это помогло убрать несерьезные мысли и заставило меня собраться с силами.

Работа.

Мне следует сосредоточиться на моей работе. А не на женщине, которая настраивает мои мысли и тело против меня. Тщательно избегая взгляда Тесс, я поставил кружку из-под кофе в раковину.

— Нам следует идти. Мы уже и так прилично опаздываем, и одному только Господу известно, что там произошло с моей компанией за последние четыре дня.

Я застегнул пуговицы на рубашке и разгладил сине-зеленый шелковый галстук

Решаясь взглянуть на Тесс, мое горло сжалось под ее свирепым взглядом. Ее лицо было раскрасневшимся, обеспокоенным, глаза ярко горели, метая сине-серые молнии прямо в мой член.

— Я испытываю неподдельные муки, Кью. Мне нужна разрядка. Ты не можешь ожидать от меня того, что я проведу весь день рядом с тобой и не рехнусь. — Она подошла ближе, но я перехватил ее руки, не позволяя разрушить мой самоконтроль.

— Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня.

Черт возьми, ну как я могу отказать? Как я могу отказать собственному телу?

Красный туман заволок мой взор и животное, что таилось глубоко внутри меня, издало рык.

Пошло все в задницу.

Я дам ей то, чего она так желает. Чего желаю я. Чего жаждем мы вдвоем.

— Сэр, все готово к взлету. — Мой подбородок резко приподнялся, чтобы отыскать Франко, начальника моей службы безопасности и заносчивого сукиного сына, который стоял посреди гостиной. Он склонил свою голову, прикрывая рукой веселую усмешку. Он не отводил зеленых глаза от нас, хотя прекрасно знал, чем мы тут занимались.

Merde. Мне придется уволить весь свой персонал, если я еще раз захочу увидеть Тесс обнаженной. Все они были готовы удерживать ее от меня.

— Отлично. Мы уже идем, — бросил в ответ я.

Франко скрыл свой смешок, когда развернулся и направился на выход. Ублюдок.

Поворачиваясь к Тесс, я спросил:

— Ты готова идти? — мой голос был грубым и холодным. Но только лишь потому, что внутри меня скрывалось ощущение неудовлетворения. Все чего я желал, так это глубоко скользнуть внутрь ее тела. Все, чего я отчаянно желал, так это обездвижить ее при помощи фиксаторов для тела, что были прикреплены к потолку, и вылизывать ее киску до того момента, пока она не начнет кричать.

Тесс сузила глаза, ее ладони сжались в маленькие кулачки. Небольшая дрожь от волны желания пробежала по ее коже, и ее поведение ослепила яркая вспышка ярости.

— Готова, как никогда в жизни.

Мой взгляд метнулся к ней, пытаясь понять скрытый намек. Я был уверен, что тут обязательно был намек на что-то.

Ее лицо не выражало ничего, но ее тело говорило красноречивее всяких слов.

И это было: «Трахни меня».

Глава 4

Спаси меня, поработи, тебе никогда не сдержать меня.

Насмехайся надо мной, пренебрегай мной, убей, все, что не дает мне покоя...

Тесс

Два слова.

Любовь: самое захватывающее, неописуемое, глубокое, эйфорическое чувство безоговорочного принятие кого-то.

Ненависть: сильная неприязнь; повышенный уровень гнева; неестественная эмоция необъяснимого характера.

Оба слова были мне знакомы, но если я продолжу и дальше в том же духе, то совершенно запутаюсь в значениях.

Любовь и ненависть.

Любовь и ненависть.

Я одновременно и любила и ненавидела Кью с обжигающей страстью.

Любовь была тем чувством, которое я едва приоткрыла для себя: братская любовь к Брэксу, дружеская привязанность к подружкам по университету. Я никогда не чувствовала любовь ни к одному члену своей семьи. Никогда не испытывала родственную связь на протяжении всего детства.

Я существовала с чувством пустоты, без ощущения любви, пока Кью не разрушил это состояние при помощи своего гнева и извращенности.

То, что я ощущала к Кью, выходило за рамки ограниченного понятия «любовь» в моем разуме. Я желала любить его. Я до боли желала разбить вдребезги его жесткий образ и помочь ему научиться испытывать любовь ко мне в ответ. Я желала любить его тьму так же, как и привнести в его жизнь немного света.

Я сглотнула странное хихиканье, что нарастало в моей груди. Я сама была полным профаном в любви, и при этом пыталась научить любить бессердечного монстра.

Но ничего из этого не имело значения, потому он продолжал мучить меня. Дважды Кью почти поддался невообразимой силе притяжения между нами, и дважды он позволил помехе связанной с нехваткой времени прервать нас.

Но эта временная помеха не должна была иметь никакого значения! Он мог бы потребовать, чтобы ему предоставили больше времени — потому что, в конце концов, он же был главным — и закончить то, что мы начали этим утром.

Его наказание было самым худшим, какое я только могла себе представлять, мой желудок урчал от чувства голода и расстройства, потому что я была взвинчена до предела. Я не могла есть. Не могла соображать. Я еле могла сидеть на месте или же ходить.

Моя голова раскалывалась от ощущения избыточной энергии, тело изнывало от мучительного и пульсирующего желания получить освобождение. Мои руки зудели от желания прикоснуться к себе. Он разбил на мелкие осколки мою силу воли.

— Будь аккуратна. — Кью взял мою руку в свою, когда я поднялась по бортовой лестнице и вошла в первый вертолет в своей жизни. Гладкий и черный он был украшен инициалами Кью и стаей позолоченных воробьев, это было восхитительно, но внутри вертолет был неописуемым.

Я замерла на месте, мой рот открылся от удивления.

Все, что касалось Кью, источало богатство. Он не был пафосным, он также не был и тщеславным. Просто это въелось в его поры так же, как и его цитрусовый аромат. Я совершенно не понимала почему позволила внутренней обстановке вертолета практически опустить меня на колени и дать мне полное понимание о банковском счете Кью.

Кью подтолкнул меня вперед, легко отодвигая со своего пути.

Я в изумлении смотрела на четыре безупречных кожаных кресла. Они располагались напротив друг друга попарно, были отделаны красной строчкой по шву, и в подлокотниках была встроена ручка регулировки массажа и для еще, Бог знает, чего.

— Тебе нравится? — Кью улыбнулся, когда опустился в одно из больших шикарных кресел. — Я был достаточно удачлив, чтобы заполучить одну модель из первых предсерийных экземпляров. Это роскошный Bell 525 Relentless (прим.пер. вертолет для богатых людей. Relentless с англ. Безжалостный). — Он погладил обивку кожаного кресла, когда выражение его лица смягчилось. — Я мог бы потратить большее количество своего богатства на разные хобби, — его голос звенел от напряжения, подразумевая под своими словами торговлю людьми с целью занятия проституцией, — но мне нравятся хорошие вещи. Мне нравится приобретать вещи, которыми никто до меня не обладал.

Неявный намек в его словах указывал на то, что ему нравились безупречные вещи, — что он ценил то, что было нетронутыми и неиспорченными — это не ускользнуло от меня. Очень печально, что я не была девственницей, когда попала к нему — сожалел ли он, что мною пользовались до него? Я остановила данную мысль. Это было слишком болезненно.

Игнорируя пристальный взгляд Кью, я прошла неуверенной походкой в туфлях, высокие каблуки которых утопали в густом, темном ворсе ковра. Я даже не могла и помышлять о более подходящем названии вертолета: Безжалостный. Точно такой же, как и его хозяин: безжалостный в разрушении меня, в обладании мной, в истязании меня.

Телевизор с плоским экраном украшал одну из стен, наряду с панелью управления и электронными устройствами, к которым я просто-напросто не осмелилась бы и прикоснуться.

— Он чудесный, — едва слышно прошептала я.

Звучный смех раздался из закрытой кабины.

— Всего лишь чудесный? Черт возьми, если вы не уважаете нашу птичку, то вам лучше поймать такси до Парижа.

Кью весело рассмеялся, обращая свой взгляд на мужчину, который появился на верхних ступенях. Мужчина был одет в шикарную форму пилота, его темные волосы были прикрыты беретом, а темно-карие глаза излучали блеск.

— Прекрасно, что вы цените ее так же, как и я, мистер Мерфи, — голос Кью проник в мои кости, вызывая пульсацию трепета в моем лоне снова и снова.

Я прикусила язычок, чтобы сдержать тихий стон, и принудила себя улыбнуться.

— Это просто восхитительный вертолет. Я с нетерпением жду, когда смогу насладиться полетом в комфорте и роскоши.

Мистер Мерфи склонил голову, слегка прикасаясь к кончику берета.

— Мне тоже так кажется, мэм. — Он ослепительно улыбнулся и быстро сосредоточил все свое внимание на Кью. — Если вы готовы к взлету, я предлагаю отправляться прямо сейчас, сэр. Ветер отличный, время полета займет всего тридцать три минуты.

Кью кивнул, делая ему знак рукой, что он был свободен.

— Можете взлетать. — Его пронзительные зеленые глаза устремились в мою сторону, и в тоже мгновение у меня во рту все пересохло. Его вкус до сих пор оставался на моем языке. Я не желала ничего больше, кроме того, чтобы он воспользовался мной.

Его губы дернулись, и в кабине возобладало давление от тех мыслей, в которые был так глубоко погружен Кью.

— Пожалуйста, не беспокойте нас, капитан. Мне предстоит восполнить множество пробелов моей работе. Я надеюсь, что вы доставите меня в мой офис вовремя, и нам не придется общаться.

Капитан бросил на меня быстрый взгляд, перед тем как утвердительно кивнуть и спуститься вниз по лестнице.

— Никаких проблем, сэр. Как вы пожелаете.

— Ах да, и мистер Мерфи? — Кью провел подушечкой пальца по своей нижней губе, пребывая глубоко в своих мыслях, которые занимали его разум.

Капитан остановился, держась с достоинством.