– Нет-нет! Ни в коем случае! Не надо ничего называть… Я ничего не хочу! И никуда не поеду из своей квартиры!

– Аделаида Сергеевна, скажу вам честно и откровенно. Вы меня вынудили на это… Ваш дом скоро рухнет. Я вам обещаю это!.. Он долго не простоит! Вы посмотрите по сторонам, на свои стены и потолок!.. Все уже рушится!

– Прекрасно. И пусть рушится…

– Да вы знаете, кто вы после этого?! Чё, не знаете?! А я вам сейчас скажу!..

У риелтора случилась истерика. Женька выхватила у меня трубку и отжала связь.

– Хватит! Что может быть хуже истеричного мужика? Звони супругам Шубиным.

Она сама набрала их номер и ткнула мне телефон. Я с замиранием сердца услышала робкие позывные гудки. Затем в трубке щелкнуло, и спокойный голос Вадима сказал:

– Я вас слушаю.

– Вадим, это Аделаида… – Я сразу смешалась.

Мне представился он в этой комнате, когда смотрел на меня с шалью в руках. Потом я увидела его в кабинете ресторана, загорелым, в офигительном сером костюме.

– О, Аделаида! Как я рад вас слышать. Я только что думал о вас. Мы с вами как-то нескладно расстались в последний раз, что я не успел вам ничего сказать. Может, мы с вами встретимся еще и…

– Вадим, – перебила я его. – Я передумала меняться. Никакого расселения не будет. Мне нужно срочно вернуть вам деньги. Все!

– Молодец, – командовала Женька мне в другое ухо. – Теперь забивай стрелку.

– Но почему, Аделаида? У вас что-то случилось? – Голос Вадима стал расстроенным.

– Ты срочно уезжаешь в командировку. И точка! – подсказала Женька.

– Я срочно уезжаю из Москвы, – сказала я.

– Стрелку забивай в людном месте, – шептала Женька, – около метро.

– Вот это жалко, – сокрушался Вадим. – И надолго?

– Вадим, давайте завтра встретимся около моего метро. Я отдам вам ваши тугры… то есть деньги.

– Хорошо, Аделаида. Когда?

– Утром. В десять.

На том разговор и закончился.

Я погасила компьютер. На всякий случай, чтобы Вадим не выдумал чего-нибудь еще, мы вдобавок отключили и телефон. Потом на кухне мы с подругой лихорадочно глотали чай. Нам обеим было тревожно, как перед решительным боем.

– Почему, Жень, непременно с ним нужно встречаться около метро и в людном месте?

– Ты не чуешь? Да чтобы они опять тебя не обули! А ты предполагала увидеться с ним в безлюдной подворотне? Или в подъезде выселенного дома? Короче, смотри… я буду стоять в толпе и снимать всю сцену на телефон. Если что – у нас вещественное доказательство – деньги мы отдали. Я свидетель. Главное, ты перед ним не робей и не трусь. Держи себя спокойно и уверенно. Сможешь?

Я решительно тряхнула волосами:

– Я всегда спокойна и уверена в себе.

– Браво. На все его расспросы отвечай односложно – нет! Я думаю, лучше не показывать, что нам все про них известно. Мало ли что?! А так, коротко и ясно: не хочу, не буду – и баста! Ищи другую дуру на поле чудес…

Мы с Женькой проболтали далеко за полночь. Время было позднее, и подруга решила никуда уже не ехать, а заночевать у меня. Я этому несказанно обрадовалась. Ведь только с Женькой, если признаться честно, сейчас мне было спокойно по-настоящему. Я постелила ей на диванчике в большой комнате. Мы выключили свет и разбрелись по койкам. Перед встречей с Вадимом выспаться как следует было просто необходимо. Но мы с Женькой никак не могли остановиться и продолжали треп. Тем более что спать нам совсем не хотелось.

– Знаешь, Адка, когда ты мне вчера вдруг выдала, что нашла крутого мужика, и он тут же тебе и денег отвалил, и на какие-то острова зовет сомнительные… я сразу смекнула: что-то тут не так. То ли ты чего-то недоговариваешь… То ли… Ну как такое может быть?! Мы же с тобой, Адка, не дети. Где хоть находятся острова эти, Святого Маврикия? Ты знаешь?.. Вот и я не знаю.

– Выходит, Женька, ты просто не веришь в любовь!

– Я верю в любовь побольше твоего! Но я, в отличие от тебя, еще знаю жизнь. Ну сама представь, Ад, нежданно-негаданно заваливает к тебе в дом неизвестный мужик. Тут же выкладывает деньги, сколько ни пожелаешь, и говорит при этом: поехали сейчас на острова?! Я бы на твоем месте насторожилась…

– Дались тебе эти острова. – Мне было неловко, что она все время поминает острова, которые я сама и придумала для… не знаю для чего. Просто так! Для пущего эффекта. Я же и в мыслях не имела, что так все обернется!

– А в островах-то все и дело! Ну, допустим, понравилась ты ему до смерти. И что?.. По этому случаю нужно все бросить и нестись высунув язык невесть куда?! И непременно за тридевять земель? Разве вам по пятнадцать лет? А ведь он пришел к тебе с конкретной целью – расселение вашей квартиры…

– Нет, Жень, он сказал: сейчас все уладим, и тогда можно будет куда-нибудь съездить.

– Ни хрена себе куда-нибудь?! На острова какого-то Маврикия! И вообще, есть ли такие в природе? Может, он их сам выдумал?

– Есть, Жень. – Я сконфузилась, но в темноте, надеюсь, это было незаметно. – Я где-то слыхала…

– И потом… он предложил, в первый раз видя тебя, стать хозяйкой его какого-то большого дома! Ты, естественно, уши развесила! А не лучше ли тебе было бы задаться вопросом: где этот большой дом находится?

– Ладно тебе, Жень… – Мне опять стало неловко, ведь и с домом я тоже ее обманула.

– Нет, не ладно, Адка. А рассуди ты по-нормальному хоть однажды!.. Он расселяет вашу квартиру. Так?.. Значит, его дом будет в вашей квартире.

– Не будет!

– Это я так говорю, в качестве правильного хода твоих мыслей. Дом его должен быть в вашей квартире. Верно? Но при этом он сует тебе три тысячи в зубы, чтобы ты поскорей сматывалась отсюда! Где логика, Адка?! Любая на твоем месте навострила бы уши. Как это так? Любая, но только не ты!.. Дальше поехали…

– Жень… – попросила я, – ну чего теперь-то уж говорить?! И так все ясно.

– А ты только подумай, Адочка, что могло бы случиться, если бы я случайно не выяснила владельца черного «лексуса» с номерным знаком ноль-ноль-семь? Катастрофа! Ты бы, искренне полагая, что все идет блестяще, уехала бы с ним на острова Святого Маврикия!.. Представляешь теперь размеры бедствия?!

Боже! Она опять про эти острова!

– Я вполне допускаю, что такие острова существуют в природе, – нравоучительно продолжала Женька. – Но дело это совершенно не меняет. Уж сколько известно случаев, когда увозили наших дур и там они становились… даже говорить не хочется кем! Через наше турагентство несколько раз пыталась одна брачная служба наладить вывоз наших девушек в Европу. Знаешь, как это легко делается? Предлагаются реальные и конкретные якобы женихи. Наши бабы, естественно, вне себя от счастья. Из какой-нибудь Самары да прямиком на острова Святого Маврикия! Красотища!..

– Да знаю я все, Жень!.. – взмолилась я. – Тысячу раз ты рассказывала об этом.

– А вот тебе свеженький фактик, чтоб не расслаблялась. – Женька была неумолима. – Одна наша с тобой землячка, москвичка Наденька, двадцати восьми лет от роду – милая скромная женщина, с высшим гуманитарным образованием, любящая книги, путешествия, театр, уют и кулинарные рецепты… Причем из хорошей и благополучной семьи – отец главный инженер на заводе, мать учительница английского языка в английской спецшколе. Так вот, познакомилась наша очаровательная Наденька через брачное бюро с одним немцем средних лет, приличным и добропорядочным, судя по фотографии, и работающим, как он написал, преподавателем какого-то колледжа. Немец приехал сюда, они встретились, сходили в ресторан, зоопарк и Большой театр. Наденька ему понравилась, а уж он как понравился Наденьке… говорить не приходится! Таким немчик казался основательным, добрым и к тому же европейски обходительным господином. Короче, просто жуть, как все чудесно складывалось в жизни нашей с тобой соотечественницы Наденьки. Родители ее, с чувством глубокого удовлетворения, что наконец-то нашлась достойная пара для их единственной и ненаглядной дочери, благословили ее на брак… Адка, ты спишь?

– Как же, заснешь тут!..

– А чего молчишь?

– Гадости твои выслушиваю.

– Молодец! Тогда слушай, чем дело кончилось. Наденька продала свое имущество, квартиру с машиной, оформила визу невесты и укатила на родину жениха, в Северную Германию… И тут-то все и началось!..

– Можешь не продолжать, – вздохнула я, мне было жалко Наденьку. – И так все ясно. Немец оказался сутенером и продал Наденьку в бордель. Или заложил ее трем арабам…

– Отнюдь! Немец не оказался сутенером. И три араба тоже в деле не участвовали. Но прошел месяц со дня приезда ее в Неметчину, и немец просто-запросто отдал, подарил Наденьку своему товарищу. А тот своему. И так далее, покуда не попала она к последнему другу всех предыдущих друзей, который регулярно, примерно раз в два дня, избивал и издевался над ней.

– Вот уж гады так гады!

– Короче говоря, без денег и вещей Наденька осталась на улице. Она нелегально устроилась продавщицей в цветочный магазин, но попалась при первой же полицейской проверке и была с позором депортирована в Россию. Теперь наша Наденька внесена в черный список и является нежелательным гостем во многих странах мира.

– И что с ней дальше стало?

– Ничего особенного. Вернулась к родителям. Естественно, о своих мытарствах на чужбине она повествовать им не стала. А лишь обмолвилась, что не сошлись с немчиком характерами. «Но, Надюша?! А где же все твое имущество, деньги, вещи, наконец?!» Мать так просто не проведешь. «Контейнером прибудут скоро», – молвила чуть слышно дочь…

– Ну хватит, Женька! Просто оторопь берет представлять все это!..

Подруга замолчала.

– Жень… – позвала я. – А тебе не жалко бедную Наденьку?.. Ведь в ее положении могла оказаться любая из нас!.. И ты. И я… А, Жень?!

Женька ничего не отвечала. Я приподнялась на локте и всмотрелась в лицо подруги. Женька неподвижно лежала на спине, закинув руку за голову, и мирно посапывала. Ну и слава богу! Я тоже закуталась в одеяло, зажмурилась и тотчас почувствовала, как радостно проваливаюсь куда-то.