Что касается Пирса, Аманда была его наваждением, его безумием в жутко измятом голубом костюме. И все же что-то внутри Пирса отчаянно хотело владеть этой женщиной, словно это и только это могло избавить его от призраков прошлого, живущих в его душе. И это ощущение пугало Пирса. От всех остальных женщин он уходил спокойно, даже не оглянувшись.

Так что же такого необыкновенного было в этой Аманде Фостер, что его все время тянуло к ней?

Почувствовав, что она хочет отстраниться, Пирс крепче прижал ее к себе. Затем, сдержав проклятие, он разжал пальцы и отпустил ее. Он не собирается брать силой то, что ему не хотят отдать по собственному желанию. До этого Пирс еще никогда не опускался.

Не так уж она ему нужна. Ему вообще никто не нужен.

Тяжело вздохнув, Аманда наконец-то нашла в себе силы оттолкнуть Пирса. Теперь она смотрела на него расширенными глазами, ненавидя этого человека за то, что он заставил ее почувствовать.

– Это и есть ваш ответ на все вопросы? – спросила она.

Пирс старательно обдумывал свой ответ. Он должен прозвучать так, чтобы Аманда ни за что не поняла, какое действие оказывает на него ее близость. Глупо было так волноваться из-за женщины, и все же сердце его продолжало бешено колотиться, и в ушах, словно отголоски молитвы, звучало ее имя. – Мой ответ на все, что предлагает эта жизнь, – использовать любую предоставленную возможность, чтобы не жалеть потом, что ты ее упустил.

Аманда прижалась спиной к стене и, словно загнанный зверек, наблюдала за каждым движением Пирса, боясь, что он снова бросится на нее.

– Я – не предоставленная возможность, и мною вам не удастся воспользоваться.

Пирс посмотрел на нее долгим взглядом, в котором можно было прочесть одновременно множество чувств.

Аманда вздернула подбородок.

– Просто мои гормоны реагируют на вас, и больше ничего. Но это еще не повод ложиться с вами в постель.

Пирс, улыбаясь, обвел глазами ее тело, словно оно уже принадлежало ему.

– Несколько часов удовольствия, – медленно произнес он, в который раз пытаясь убедить самого себя, что это все, чего он хочет от Аманды. Несколько часов, а потом он забудет ее, как забыл остальных.

Несколько часов. И это все, что ему нужно. При этой мысли Аманда снова испытала вдруг странное разочарование.

– Я не гожусь для развлечений на несколько часов. Только на всю жизнь.

Пирс покачал головой.

– Очень жаль, но я из тех, кто живет сегодняшним днем. – Он сказал это, собираясь повернуться и уйти. Но вместо этого Пирс стоял и смотрел, как зачарованный, в ее глаза. – Почему бы нам не попробовать?

Глаза Аманды сверкнули.

– На ваших условиях?

Пирс наклонил голову, но что-то мешало ему сказать Аманде, что с ним возможны только такие отношения или никаких. Таковы были его правила. Но пока ей лучше считать, что возможны варианты.

– Но ведь это только начало, – произнес Пирс.

Аманда сделала шаг к двери. В присутствии Пирса ей не хватало воздуха.

– Я ведь уже сказала, что не хочу ничего начинать.

Пирс провел большим пальцем по щеке Аманды.

– Слишком поздно, Мэнди. Все уже началось. – Он тяжело вздохнул. – Ну что ж, если вы не хотите прямо сегодня оказаться со мной в постели…

– Не только сегодня – никогда…

– Сегодня, – повторил он. – То почему бы нам не сходить куда-нибудь завтра? У Боргезе есть лишние билеты на концерт в «Ди-джаз клуб». Он предложил мне два.

Боргезе из шестичасовых новостей имел доступ к билетам на самые престижные концерты Далласа. Но Аманду по-прежнему бесило нахальство Пирса. Как он смеет стоять здесь вот так и размахивать билетами у нее перед носом, после того как нарушил ее покой и попытался использовать ее для сбора информации?

– Так вы приглашаете меня?

– Я ведь уже сказал.

– После того, что вы сделали…

– Все, что я сделал, – перебил ее Пирс, – это оказался хорошим репортером, знающим свое дело. И даже вы не можете обвинять меня в этом, Мэнди. Напористость – одно из главных качеств репортера. – Он наклонился к Аманде, опираясь ладонью о стену над ее головой. – Вы ведь сами прекрасно это знаете.

– Да уж, напористости вам не занимать, – сказала Аманда, глядя на его руку.

– Угу, – пробормотал Пирс.

А Аманда подумала о том, что, пожалуй, настало время смириться с неизбежностью.

– И это означает, что вы будете преследовать меня, где бы я ни появилась?

– А вы как думаете? – Пирс задиристо улыбнулся.

Аманда вздохнула. Она чувствовала себя как человек, готовый шагнуть с края скалы, будучи уже не в силах остановиться.

– Тогда, думаю, мне лучше сходить с вами на концерт, чтобы вы наконец успокоились и выкинули все это из головы.

– В таком случае лучше… – Пирс взял ее за руку.

Аманда прекрасно знала, что он имеет в виду, но она не собиралась сдаваться.

– Нет, – твердо сказала она, отбирая у Пирса руку.

Он пожал с таким видом, словно ему абсолютно все равно – сейчас или позже. Судя по выражению его глаз, Пирс нисколько не сомневался в том, что рано или поздно это произойдет.

– Что ж, как вам будет угодно.

Больше всего Аманда боялась, что когда-нибудь она действительно захочет этого – захочет по-настоящему. Захочет уступить его и своим желаниям.

Словно ребенок, глядящий как зачарованный на горящую в руке спичку, Аманда не могла заставить себя отвести взгляд от глаз Пирса. Она не могла не признаться самой себе, что ей очень хочется пойти завтра на концерт вместе с Пирсом. Ну что ж, она должна по крайней мере попытаться установить хоть какие-то правила игры.

– И мы не будем говорить об Уитни.

В глазах Пирса мелькнуло что-то похожее на презрение.

– Защищаете его, да?

Он ни за что не заставит ее этого стыдиться.

– Да, защищаю. – Аманда изложила еще одно правило: – И вы не будете пытаться вытянуть из меня информацию.

– Я вовсе не собирался вытягивать из вас информацию.

И тут Аманду охватила вдруг паника. О чем она думает? Согласиться на свидание с Пирсом Александром? По собственной воле? Это все равно что согласиться обмазать тело медом и войти в медвежью берлогу. Она слишком устала сегодня, чтобы рассуждать здраво.

– Послушайте, забудем об этом…

Пирс прижал палец к ее губам.

– Все обещания считаются окончательными и бесповоротными.

Аманда отстранилась.

– Но я еще ничего не обещала.

Нет. На словах – нет. Но Пирс не собирался прислушиваться к словам.

– Это сделали за вас ваши глаза.

Она не собирается позволять ему говорить с нею так, словно перед ним неопытная школьница!

– Оставьте в покое мои глаза.

– Если бы я мог, Мэнди, – с жаром произнес Пирс. – Если бы я только мог.

Аманда вздохнула, подумав о том, что, в сущности, мало чем отличается от школьницы, если так и не сумела усвоить уроки, преподанные ей жизнью.

– Во сколько я должна быть готова?

Пирс снова улыбнулся. Эта женщина любила конкретность и четкость.

– В любое время, Мэнди, в любое время. – Увидев, что Аманда снова нахмурилась, Пирс решил не торопить события. – Но концерт начинается в шесть. Я заеду за вами в пять.

Аманда кивнула. Только сейчас она почувствовала, как сильно устала. Пора было выпроваживать Пирса и ложиться спать.

– Я провожу вас до двери, – с этими словами Аманда вышла в прихожую.

Пирс со смехом последовал за ней.

– Не доверяете мне, да, Мэнди?

Аманда открыла перед ним дверь и улыбнулась.

– Думаю, мы прекрасно понимаем друг друга.

Выйдя за порог, Пирс оглянулся и еще раз посмотрел в глаза Аманды. Это были усталые глаза беззащитной женщины. Но еще он увидел в них слабо мерцавший огонек страсти, который звал и манил его.

– Мы действительно понимаем друг друга, Мэнди, и гораздо лучше, чем вы думаете.

Аманда плотно закрыла за ним дверь. Ей хотелось с силой захлопнуть ее, но тогда она разбудила бы Карлу и Кристофера, а ей не хотелось сейчас ни отвечать на вопросы, ни успокаивать проснувшегося сынишку.

Аманда смотрела на маячивший за закрытой дверью силуэт Пирса. Она знала, что делает ошибку. Чудовищную ошибку. Завтра, выспавшись как следует, она должна снова все обдумать и решить, как избежать этого. Она должна быть во всеоружии, чтобы Пирс снова не навязал ей свои желания. Этот тип вполне способен уговорить королеву-мать принять участие в стриптиз-шоу.

Но сейчас Аманда слишком устала, она чувствовала себя слишком растерянной и беззащитной, чтобы размышлять над такими сложными вопросами. Она согласилась пойти на концерт только для того, чтобы скорее выпроводить Пирса. Аманда чувствовала себя так, словно ее сбросили в бочке с вершины холма и ей едва удалось спастись.

Завтра на свежую голову она придумает способ избежать свидания, навязанного ей Пирсом. А сегодня ей нужны только подушка и кровать.

«Пустая кровать», – мысленно добавила Аманда.

В душе Пирса бушевали тысячи самых противоречивых эмоций. Он не привык к навязчивым мыслям. Пирс любил свои мысли примерно так же, как женщин, – полная свобода, никаких обязательств.

Подумав, Пирс свернул к своему любимому бару. Ему хотелось выпить. А царящий в зале шум, возможно, заглушит его мысли. А то что-то он сегодня не похож сам на себя.

Сам не понимая почему, он ревновал Аманду к Грейнджеру. Даже если она не спала с Уитни – а Пирс все же немного сомневался в этом, – Аманда волновалась за этого человека, волновалась так, как никто и никогда не волновался за Пирса. Он впервые понял вдруг, что ему хотелось бы, чтобы кто-нибудь беспокоился так же и о нем.

Задумавшись, Пирс чуть было не проехал на красный свет. Он надавил на тормоз, но машина остановилась, заехав за белую полосу.