Алек подошел к ней и сам сорвал безобразный предмет туалета. Облако длинных серебристых волос окутало ее лицо. Его люди восхищенно ахнули. Один или два солдата даже присвистнули и одобрительно зацокали языком.

— Кровь Господня, капитан, а она зрелая ягодка! Снимите-ка ее плащ, нам всем интересно посмотреть.

— Помолчите, — приказал Алек и мрачно попытался примириться с новой реальностью.

Вчера эта мнимая квакерша выставляла себя на продажу со сцены Храма красоты. Всю ночь вкус ее розовых губок не давал ему заснуть. А стоило на мгновение смежить веки, как перед глазами представал образ длинных белокурых волос, каскадом спускающихся на тугие груди, их тела сплетались под шелковыми простынями. Этим же утром бывшая Афина избрала облик церковной мыши, очень дерзкой церковной мыши, и скрывала при себе в высшей степени оскорбительные заметки о нем и его людях. Кто она, черт бы ее побрал? Во что играет? Что у нее на уме?

Алек гаркнул на мнимую благотворительницу:

— Кто написал эту чушь? И с какой стати эти записки оказались у вас?

Розали отбросила с лица свои потрясающие непокорные волосы:

— А с какой стати я обязана вам отвечать?

На мгновение в ее глазах он прочел с трудом скрываемый страх и нечто очень похожее на ненависть. И все пропало, сменившись упрямым сопротивлением.

— Отведите ее в дом, — приказал Алек Гаррету. — Мы придержим ее в замке, пока она не переменит свое мнение.

— Нет! — Розали опять принялась бороться. — Вы не можете так поступить!

— Поспорим? — кратко поинтересовался он.


Двое его людей отвели ее вниз по каменной лестнице и заперли в подвальной комнате, свет в которую едва проникал сквозь маленькое окошко под потолком. Розали яростно сражалась с ними всю дорогу, однако сейчас просто стояла и дрожала от холода и страха. Вера в собственное благоразумие и умение разбираться в людях разбилась на мелкие осколки.

Алек Стюарт. Был ли он тем мужчиной, который соблазнил Линетт? Все-таки капитан не единственный человек, носящий это имя! Розали отчаянно ухватилась за соломинку. В конце концов, его имя не упоминалось в зеленой книге доктора Барнарда среди клиентов, посещавших замок в тот злополучный июнь около трех лет назад!

И тут ее сердце снова упало. Вполне вероятно, капитан мог сообщить привратнику вымышленное имя. И ему хватило бы всего одной ночи, чтобы очаровать Линетт и увести ее с собой. Ради всего святого, Розали поддалась его обаянию еще быстрее! Капитан Алек Стюарт. «У него есть замок. Прекрасный замок».

Очевидно, он никогда не приводил сестру в это полуразвалившееся строение. Внутри все сжалось от боли. Если это капитан, он, вероятно, не знает или его не заботит, что Линетт умерла. Возможно, он ее даже не помнит.

Розали никогда бы не подумала, что капитан способен на подлость. И наверное, Линетт также пребывала в заблуждении относительно его подлинной сущности. «Ты — дурочка, Розали, решила, будто Линетт наивная глупышка, а ты сама — образец рассудительности». Она продолжала мерить шагами пол, казня себя за неблагоразумие.

Внезапно до Розали из коридора донеслись шаги и приглушенные голоса. Сколько времени провела она здесь? Час? Казалось, будто целую вечность. Она услышала, как упала щеколда, и, едва дверь отворилась, резко развернулась, чтобы встретиться со своим тюремщиком лицом к лицу.

Алек Стюарт неторопливо вошел в комнату, одной рукой распуская галстук. В его серьезных глазах застыло непроницаемое выражение, и каким-то непостижимым образом его исключительная внешняя привлекательность, мужское обаяние, исходящее от гибкого, мускулистого тела, на мгновение лишило ее разума. У нее перехватило дыхание. Поддавшись внезапно нахлынувшим эмоциям, Розали вспомнила сладость его умелых поцелуев, пальцы, нежно ласкавшие грудь.

И тут она осознала, что он держит в руках листок с ее записями.

Капитан захлопнул дверь мыском сапога и пристально на нее уставился. Розали вздернула подбородок:

Ко всем остальным своим грехам вы добавили похищение женщин, — с презрением заявила она. — Какое право вы имеете держать меня здесь против моей воли, капитан Стюарт?

Он проигнорировал ее вопрос.

— Я наводил справки, — начал Алек, — о том, кто ты такая. А ты многолика, Афина, не так ли? — Капитан подошел еще ближе и указал на ее палец, на котором поблескивал тонкий ободок обручального кольца. — Прошлой ночью на тебе этого не было. Твоему мужу известно, что ты разыгрывала из себя потаскуху в Храме красоты?

Кошмар. Ей следовало избавиться от дурацкой вещицы. Розали гордо задрала подбородок:

— Я вдова. Так уж случилось!

— Мои соболезнования. — Однако сочувствие длилось недолго. — А твое настоящее имя?

— Р… Розали.

— Розали, — задумчиво повторил капитан Стюарт. — А не имеете ли вы, Розали, часом, отношение к написанию клеветнических и оскорбительных статей для желтой газетенки под названием «Графоман»?

«О господи!»

— Не понимаю, с какой стати вы…

Он помахал листком у нее перед носом:

— «Спутник в мире лондонских развлечений». Именно так называет себя журналист Ро Роуленд. Я не вчера родился. Мне знакома лондонская желтая пресса.

Розали побледнела. Значит, она все-таки впутала Хелен в это мерзкое дело!

Розали гордо расправила худенькие плечи.

— Иногда я пописываю статейки для «Графомана». Но чаще всего я просто составляю заметки, похожие на те, что вы у меня украли, для собственных целей. То, что я делаю, вовсе не запрещено законом!

— Очень даже запрещено, если вы намереваетесь распространять ложь. Чернить мою репутацию.

— Репутацию! О, поверьте мне, капитан Стюарт, я могу о вас понаписать столько всего, что вам совсем не понравится!

Она увидела стальной блеск в его глазах и резко выдохнула. «Слишком поздно. Слишком опасно, Розали.

Ты не можешь сражаться с ним здесь, на его территории».

Капитан все еще внимательно се рассматривал.

— Неужели? По моему разумению, миссис Роуленд, вы сами вряд ли являетесь примером высочайших моральных стандартов. Позвольте поинтересоваться, какого черта вы разгуливали вчера вечером по сцене полуголая?

— Не думаю, что это имеет к вам хоть малейшее отношение!

— К сожалению, это не так, поскольку вы решили, что вправе судить мои поступки. Вы выставили себя на продажу в борделе доктора Барнарда. Зачем? Чтобы понаписать очередной чепухи для своей газетенки? Поэтому доктор Барнард вас преследовал?

«Очень близко к правде».

— Я вовсе не выставляла себя на продажу!

— Хорошо, поправлюсь. — Стюарт изогнул бровь. — По крайней мере, в моем случае, дорогуша, ты предложила себя даром.

Розали задохнулась от негодования и набросилась на оппонента. Однако Алек успел поймать ее руку железной хваткой.


«Ах, бирюзовые глазки, голубые сказки, в чьей постели ты провела прошлую ночь?» Вчера Алек Стюарт надеялся, что должна быть достаточно веская причина, хотя и не вполне очевидная, вынудившая белокурую Афину появиться на сцене в Храме красоты.

Что же, вероятно, сегодня он обнаружил ее, хотя ему это совсем не понравилось. Красотка зарабатывает себе на хлеб, раскапывая щекотливые подробности частной жизни людей из общества. Именно потому и появилась у Барнарда, охотясь за сенсационными слухами относительно посетителей скандального заведения. Этим же объясняется се безрассудное решение явиться сюда, посмотреть своими глазами на Вороний замок, прихватив с собой отвратительные заметки о мнимых преступлениях алчного землевладельца. И все же какой ошеломленной она выглядела, когда поняла, что именно он является собственником особняка! И почему, скажите на милость, все, что делает или говорит эта особа, ставит под сомнение его предыдущие выводы относительно ее мотивов и поступков?!

Алек вспомнил ее реакцию на вчерашний поцелуй. Даже сейчас у него перехватывало дыхание при мысли о том, как ее локоны шелковым водопадом ниспадали по плечам, как распались полы серого плаща, приоткрывая небольшие, но вполне созревшие груди, виднеющиеся сквозь почти прозрачную материю.

«Очень красива и очень профессиональна. Держи себя в руках, приятель. Она не только куртизанка, но и пишет для продажной газетенки. Она чертовски опасна».

Словно подтверждая его подозрения, Розали резко рванула к двери. Капитан легко поймал ее, вытянув руку. И тем не менее она продолжала бороться, вырываясь из железной хватки.

— Дурочка, — проронил он, — дурочка, прекрати. Или я не ручаюсь за свои поступки, ты понимаешь?

Это ее усмирило. В глазах мелькнуло потрясение, и она замерла. Потом убрала назад великолепные волосы.

— Только не думайте, капитан Стюарт, что я испугалась вас или вам подобных!

— А следовало бы, — бесстрастно заметил он. — Хотя, надо признаться, прошлой ночью вы вели себя с клиентами доктора Барнарда, со мною в том числе, очень профессионально!

Розали поперхнулась.

— Та ночь была ошибкой! Если бы я только знала о вас все…

— Знала что именно? — протянул Алек.

— Вы будете отрицать, что до отказа заселили эти разваливающиеся руины бездомными и нищими бывшими солдатами?

Он отпустил ее, нахмурившись. Однако его широкие плечи и спина по-прежнему блокировали пути к отступлению.

— Мои друзья знают правду. — Его глаза опасно сверкнули. — Пишите что угодно, миссис Роуленд, и будьте вы прокляты!

— Ну и напишу, если сочту нужным! И не забуду упомянуть о том, как вы заставляете юных дурочек падать к вашим ногам! Как обещаете им… обещаете им…

Его глаза метали молнии.

— И что же именно я им обещал?

— Ничего, — прошептала она. О господи. Ей не следовало этого говорить.

Алек опять приблизился.