Миракл не была расположена к приему гостей, однако с помощью Джейн привела в порядок прическу и переоделась.

Прежде чем выйти из комнаты, еще раз взглянула на себя в зеркало. Дамы полусвета больше нет. Есть леди Райдерборн, будущая герцогиня, которая шествует по замку в потрясающе элегантном наряде из белого атласа, а горничные и лакей вытягиваются перед ней по струнке.

Большой зал оказался пуст.


Экипаж угрожающе покачивался: кучер Джон, несмотря на позднюю ночь, гнал лошадей во весь опор на юг. Райдер, который все время подгонял возницу, рассказал Гаю все, что произошло с тех пор, как они расстались в Рендейле.

– Значит, ты полагаешь, что Хэнли попытается ей как-нибудь навредить? – спросил Гай. – Но она не станет с ним встречаться! В Уайлдшее тьма слуг, которые скорее свою жизнь положат, чем допустят, чтобы пострадал кто-либо из Сент-Джорджей.

– Слуги? Господи! Как бы ни были они нам преданы, что они, черт возьми, против графа?

– Хэнли не граф.

– Это никому не известно, кроме нас с тобой и Уилкота.

Гай устремил взгляд за окно. Он все еще был бледен.

– Отчего, черт побери, вы с ним так ненавидите друг друга?

Райдер откинулся на сиденье. Кровь бурлила от отвращения и гнева, заставляя сердце биться в каком-то необычном громовом ритме, стоило ему вспомнить о том, что случилось в Харроу. Он, почти совсем еще ребенок, оказался во власти мальчика постарше. Но этот мальчик, однако, уже вступил в права наследования титула, превратившись в лорда Хэнли, и следовательно, стал во всех отношениях истинным джентльменом.

Райдер похоронил эти воспоминания. Пока не спас женщину со следами побоев и не узнал, что она была любовницей Хэнли.

– Это не имеет значения, – сказал Райдер. – Дело прошлое.

Гай бросил взгляд на кузена.

– Хотелось бы в это верить.

– Забудь! Уилкот объяснил тебе, каким образом копия документов оказалась в Библии Иззи?

– Как выяснилось, на это свидетельство о браке, заключенном во Франции, он наткнулся случайно и начал шантажировать Хэнли. Уилкот предвидел, что тот при первой же возможности начнет обшаривать его комнаты, а потому отнес бумаги в квартиру Миракл. Спрятать их в комнате горничной, полагаю, было нетрудно.

– И он угадал: это место оказалось идеальным тайником до поры до времени, пока Хэнли, пораскинув умом, не догадался, как поступил Уилкот.

Гай потер глаза.

– Но какого черта ему понадобилось устраивать эту сцену на яхте?

– Вероятно, все произошло случайно. Миракл, даже сама того не желая, кого угодно может свести с ума. И вот когда Уилкот предложил Хэнли сделку – отдать ему проклятые бумаги в обмен на услуги Миракл, без сомнения, прибавив к этому кругленькую сумму денег, – тот, должно быть, ему поверил.

Кузен поднял голову:

– Думаешь, Хэнли замышлял двойной обман?

Райдер кивнул:

– Сколько ни заплати Уилкоту, разве можно поверить, что тот всю оставшуюся жизнь не раскроет рта?

Поэтому Хэнли, посулив денег и Миракл, решил выведать, где спрятаны документы, а затем посадить Уилкота в шлюпку без весел и оставить дрейфовать в открытом море в том месте, откуда течением его вынесет на скалы ближайшего мыса.

– Хотя Уилкот к тому времени, видимо, уже сказал Хэнли, что спрятал документы среди вещей Миракл.

– Думаю, он сказал ему об этом на яхте в ту ночь. В какой-то мере это было правдой. Объяснять, что и как, он, наверное, отказался до получения денег, но раскрыть хотя бы часть правды было необходимо, чтобы завоевать доверие Хэнли. Однако Миракл, вонзив нож в плечо Уилкоту, нарушила планы обоих. А теперь, Гай, вздремни немного! Сейчас нам не остается ничего другого, как молиться.

Гай натянул на плечи плед и устроился в углу экипажа. Несколько минут спустя он уже спал.

Закрыв лицо руками, Райдер попытался прогнать от себя страхи. Пытался даже молиться о Миракл, о ее любви. При взгляде на уснувшего Гая вдруг подумал о благородстве кузена, который готов на все ради женщины, принадлежащее другому.


Миракл, пожав плечами, обвела взглядом большой зал, где в разных вариантах присутствовали образы святого Георгия, поражающего дракона. Быть может, джентльмен раздумал?

Миракл обратилась к лакею:

– Дункан, а что джентльмен, который спрашивал меня, но не назвал своего имени?

– Наверное, он уже ушел.

– Ушел? А его карета уехала?

– Да, миледи. Несколько минут назад.

– Вы можете описать мне герб на ее дверце?

Лакей покачал головой и пошел справиться на конюшню. Миракл ждала с беспокойством. Появился Дункан.

– Карета была повреждена, миледи, но недавно отремонтирована. Старший конюх говорит, что дверца была прошита пулей. Он успел срисовать герб.

Слуга протянул Миракл листок бумаги. Миракл сразу поняла, кто дожидался ее в зале.


Экипаж катил дальше, прорезая в темноте фонарями бледную дорожку. Гай все еще спал. Райдер смотрел в окно на окутанный тьмой сельский пейзаж. Звезды скрывали плотные тучи. Сначала за одной, потом задругой зловещей темной громадой сверкнула молния и грянул гром.

Боже! Если бы можно было разорвать эту ночь и птицей полететь к Миракл!

Ехать быстрее было невозможно. Райдер заставил себя откинуться назад и закрыть глаза.

– Мы уже близко? – Кузен скинул с себя плед и потянулся. – Должно быть, скоро рассвет?

Райдер взглянул на часы.

– Еще не скоро, если верить часам. Проклятие! Они, видимо, остановились.

Наклонившись вперед, он посмотрел в окно, затем рывком опустил стекло. Сердце у него оборвалось.

– Какого черта?

Небо на юге пламенело багряным кровоподтеком, точно сам дьявол в облаках плавил железо. Несколько бесконечных мгновений, пока экипаж приближался, Райдер безмолвно вглядывался в даль. Наконец на фоне алого зарева различил мучительно агонизирующие очертания зубчатых башен. Остроконечные крыши башенок и флагштока. Наводящую ужас громаду башни Фортуны.

Потрясение превращалось в ужас, а в голове беспорядочно мелькали обрывки молитв.

Тучи над Уайлдшеем полыхали, как печь. Райдер саданул кулаком по стене экипажа и обеими руками схватился за волосы.

Гай поймал его за запястье:

– Это бессмысленно, Райдер. Мы бессильны что-либо сделать, пока не прибудем на место. Лошади не могут скакать быстрее.

– Знаю, – ответил Райдер. – Но я оставил Миракл одну. А этот чертов негодяй поджег Уайлдшей!


Миракл снился он – теплый, пылкий, задумчивый, красивый. Лорд Райдерборн!

Откуда-то из глубины души поднялось смутное беспокойство, и она стала ворочаться в постели.

«Или правду говорят, будто маки вызывают головную боль и притягивают грозы?»

Ведь ей хватит любви?

Миракл вдруг проснулась от внезапно охватившего ее страха, будто почувствовав на себе взгляд глумливо усмехающегося гоблина: «Ну, как тебе твое призрачное счастье?»

Гром продолжал греметь, но его раскаты уже напоминали слабый гул, похожий на шум водопада. Звук сопровождался едва слышным потрескиванием, точно на сухие палки лилась вода.

– Я ведь спросил тебя, – повторил голос. – Как тебе нравится твое призрачное счастье?

Миракл, постаравшись сдержать охвативший ее ужас, села в постели и откинула со лба волосы. Часы показывали начало первого, но в окне все сияло бледно-алым заревом, а в изножье ее кровати стоял человек с масляной лампой.

Одну долгую минуту она молча смотрела на него, оглушенная сумасшедшим биением собственного сердца.

– Кажется, ему здесь нравится, не правда ли? – задал вопрос лорд Хэнли. – Он даже думает, что любит вас. Вот только жаль, что он лишится всего этого.

Миракл судорожно сглотнула. В открытое окно просачивалась струйка дыма.

– Пожар, – проговорила Миракл. – У нас, возможно, крайне мало времени, чтобы выбраться отсюда.

В коридоре послышался топот. Кто-то закричал, а потом забарабанил в дверь.

– Она заперта, – сказал Хэнли, приподняв лампу. – И если вы не заметили еще, у меня в руке пистолет. Оба заряженных ствола направлены вам прямо в сердце. Вставайте!

В ее венах пульсировала жизнь. Ей не хотелось умирать.

– В одной ночной сорочке? Перед джентльменом? Сэр, вы поражаете меня!

Лорд Хэнли сделал шаг навстречу. На его оружии блеснул отсвет пламени.

– Не пытайся хитрить, Миракл! Делай, как я говорю!

– Конечно! С заряженным пистолетом не поспоришь. – Она спустилась с кровати. «Постарайся выиграть время! Постарайся выиграть время!» – А я-то собиралась умереть на виселице. Жизнь моя оказалась короткой, но приятной. Я ни о чем не жалею, разве о том, что касается вас.

Хэнли уткнул дуло пистолета ей под ребра.

– Молчать!

В коридоре выкрикивали ее имя. Миракл слышала, как Джейн с Дунканом, люди Райдера, пытались ее спасти. В дверь молотили чем-то тяжелым. Судя по всему, слуги пытались выломать ее.

Лорд Хэнли бросил лампу. Стекло разбилось, и масло, разлившееся по полу, вспыхнуло.

Хэнли, одной рукой зажав Миракл рот; потащил ее к другой двери, скрытой за обшивкой. Распахнув ее ударом рукояти пистолета, он втолкнул девушку туда. Винтовая лестница вилась на верх башни Уитчерч.

Миракл спотыкалась, ступая босыми ногами по ступеням. На каждом третьем или четвертом повороте находилась бойница, из которой не было видно ничего, кроме алого зарева.

Хэнли втолкнул её на дозорную дорожку вдоль зубчатой стены на крыше башни и захлопнул сзади дверь.

– Я хочу, чтобы ты видела, как его дом сгорит дотла, – сказал он. – Жаль только, что он не видит этого сам.

Неистовое, жадное пламя ползло все выше и выше по стенам, пожирая Учительскую башню. Конюшни уже были в огне.

– Откуда вы узнали про этот ход в спальне Райдера? – спросила Миракл.

– Он сам мне сказал. Много лет назад. В Харроу.

– Когда у вас возник разлад? Что, ради всего, святого, он вам сделал?

Хэнли прижал ее к зубчатой стене, грубо выкручивая руку. Ночная рубашка треснула на плече.