Она отказалась лечь, но присела на край кровати и сжала голову между коленями, пока кровь не прилила к щекам. Потом с едва слышным вздохом выпрямилась и постаралась убрать выбившиеся пряди волос. Прямо на глазах у Габриэль Кассандра Лассель как-то съежилась и померкла, превратившись в тень той могущественной волшебницы, которая исчезла вместе с туманом. Самое заметное изменение произошло в ее глазах. Свет в них потух, и, совсем как у черной свечи, вместо яркого огня остались лишь обугленные фитили. Касс снова потерялась, погрузилась назад в темноту. Она облизала губы, дрожащей рукой провела по лбу.

— Боже, мне… мне всегда становится совсем плохо, если я так резко прерываю колдовство. Прости… прости за то, что я это сделала, Габриэль. Я знаю, ты считаешь меня невероятно глупой. Но когда мастер начал без остановки говорить и говорить про Темную Королеву. — Женщина дрожала. — Не слишком-то многого я опасаюсь в этом мире. Но я предусмотрительно не злю ее. По крайней мере, до тех пор, пока она остается самой могущественной ведьмой во Франции.

Габриэль опустилась на колени перед Касс, мягко растирая ее запястья.

— Тебе не следует так бояться. Слишком многие приписывают Екатерине все знание черной магии. Но я сталкивалась с этой женщиной, и, поверь мне, она всего лишь одна из Дочерей Земли, и у нее есть слабые стороны, как и у остальных.

— Но… но она настолько могущественна…

— Так же, как и ты, — сказала Габриэль, пытаясь как-то согреть руки Касс. — Среди других ведьм я никогда не встречала такого дара, как у тебя, и никто из них не способен общаться с миром умерших, как ты.

Касс сумела выдавить из себя бледное подобие улыбки.

— Как видно, и у меня есть слабые стороны. Я не дала тебе желаемого — твоего капитана Реми.

— Что ж, не слишком-то это и важно, — солгала Габриель, проглотив свое разочарование. — Было интересно встретить великого Нострадамуса. Мой отец обычно привозил с собой из Парижа альманахи его предсказании, хотя матушка никогда не одобряла их. Она не слишком верила в искусство астрологии и всегда говорила, что предсказания Нострадамуса, если убрать довольно глупую поэзию, вызывающе неопределенны.

— Какие-то да, но другие оказались удивительно точными. Могу сказать это наверняка, Габриэль Шене, — серьезно возразила Касс. — Я вызывала Нострадамуса много раз, с тех пор как он ушел из нашего мира, чтобы проконсультироваться с ним относительно будущего. Его дар был сильно отточен смертью.

— Тогда ты думаешь, что все сказанное им обо мне — правда?

— О да. Перед тобой, несомненно, великое будущее. Жаль только, я не нашла в себе смелости продолжить, чтобы он мог сказать тебе больше.

— Ничего страшного, — вздохнула Габриэль. Итак, ее единственное проникновение в мир теней прервалось слишком резко. Оставалось сделать только одно уточнение.

Она колебалась, опасаясь, что ей может совсем не понравиться ответ.

— Касс… Почему сегодня вместо Реми на встречу со мной пришел Нострадамус?

— Мы с мастером связаны навеки, желает он этого или нет. — Касс пожала плечами. — Видишь ли, когда я была совсем маленькой, мой отец, епископ, отвел меня к доктору Нострадамусу в надежде, что тот сумеет вылечить мою слепоту…

— Но я не об этом, — прервала ее Габриэль. — Я понимаю, как тебе удалось вызвать Нострадамуса. Я не понимаю другого: почему Реми не пришел, когда я взывала к нему.

Касс долго не отвечала, опустив голову, спрятав лицо под завесой волос.

— Я не уверена, — выговорила она наконец. — Скорее всего, капитан не захотел этого. Я ведь пыталась предупредить тебя, что мертвые оказываются неумолимы, когда речь идет о прощении, они могут так и не простить нас.

— Значит, ты думаешь, он отвергает меня… в смерти, как когда-то я отвергла его при жизни?

— Похоже, что так оно и есть. — Касс подняла голову, на лице застыло сочувственное выражение. — Прости, Габриэль.

— Все в порядке. Нечто подобное я и сама подозревала, — призналась девушка.

Но тогда почему ей так больно слышать, как Касс подтверждает ее мысли?

— Если ты захочешь, думаю, я смогу попытаться снова, когда-нибудь, когда я буду чувствовать себя лучше.

— Нет, какой в этом смысл, — мрачно отказалась Габриэль. — Полагаю, результат окажется точно таким же. Было глупо пытаться и сейчас.

— Ты должна забыть о Реми. Он был всего лишь солдатом, который на короткое время вошел в твою жизнь, ничто не связало его с твоей судьбой.

Касс попыталась успокоить подругу, сжимая ее руки.

— Если Нострадамус прав, у твоих ног будет рабом сам король Франции и ты станешь хозяйкой всей страны.

— Да, всей страны, — пробормотала Габриэль, удивляясь, почему она не испытывает никакого ликования. Но в тот момент она отдала бы все королевство, все честолюбивые притязания и ослепительное будущее только за одну улыбку Николя Реми.

«Глупейшая мысль», — упрекнула себя Габриэль.

Она слишком устала — в этом все дело. Вечер оказался богатым на события и вымотал все ее силы. Выпуская руку Касс, она медленно выпрямилась.

— Становится поздно. Я должна идти. И тебе нужен отдых.

Касс рукой прикрыла зевок.

— Я невыносимо устала, ты права. Это занятие высасывает из меня все соки.

Габриэль прошла через комнату за плащом. Когда она накинула его на плечи и оглянулась, Касс уже заползла под одеяло и вытянулась на лежанке.

Выло что-то на удивление детское в том, как она крепко обняла подушку. Наблюдая за ней, Габриэль испытала острую боль. Какое бездушие — вот так просто взять и уйти, оставив Касс в таком мрачном месте, погруженную в печальные мысли. Одну в этом доме мавзолее, который заполняли ужасные воспоминания.

— Касс, мне… мне крайне неприятно оставлять тебя одну в таком состоянии. Вот если бы ты позволила…

Но Касс, как всегда, резко оборвала подругу.

— Не волнуйся обо мне, Габриэль, — сказала она с томной улыбкой. — Я очень давно сама забочусь о себе. Ты только не забудь свое обещание. Ты окажешь мне одолжение, как только я обращусь к тебе за помощью.

— Конечно, — пробормотала Габриэль.

Говорить было больше не о чем, так как Касс свернулась клубком под одеялом и закрыла глаза. Отыскав крошечную свечку, которую она принесла с собой, Габриэль зажгла ее, чтобы выбраться вверх по лестнице. Как только она открыла дверь из потайной комнаты, то чуть было не споткнулась о Цербера, который вытянулся на пороге.

Пес лежал, печально опустив голову на лапы. Он сразу же оживился и, не удостоив Габриэль даже взглядом, бросился вниз в тайную комнату в поисках своей хозяйки.

Оглянувшись в последний раз на слепую отшельницу Мезон д'Эспри, Габриэль увидела, как Касс обнимает пса, устроившегося подле нее.

Касс сжалась под одеялом, сосредоточенно и настороженно прислушиваясь к звукам, совсем как ее пес. Услышав шаги Габриэль по полу над ее головой и отдаленный глухой стук закрывающейся двери, она отшвырнула одеяло и направилась на поиски своей бутылки.

Сжимая бутылку подобно скупцу, охраняющему последнюю монету, она проделала путь к столу и плюхнулась на стул. На этот раз она даже не озаботилась поисками бокала и прижала горлышко бутылки прямо к губам.

Пламенная жидкость потекла по языку и в горло. Только когда коньяк пульсирующей горячей влагой растекся по ее жилам, она немного успокоилась.

Касс с протяжным вздохом опустила бутылку на стол, испытывая стыд от своей ужасной поспешности. Цербер подошел и ткнулся головой в ее колени. Его язык лизнул ее руку. Он негромко заскулил.

«Бедное животное видит меня с бутылкой слишком часто», — с сожалением подумала Касс.

Пес становился свидетелем потери контроля, взрывов гнева, видел ее в моменты, когда она давала волю необузданным порывам, превращавшим ее в угрозу для других, а еще больше для нее самой.

Она приласкала пса, почесав его за ушами.

— Только не волнуйся, дружище, — пробормотала она. — Тут осталось совсем немного, чтобы мне удалось напиться сегодня вечером. И у меня не будет больше этого напитка, пока эта идиотка Финетта не появится здесь снова.

Ее пальцы сжали горлышко. Касс вспомнила, что ей придется устроить нагоняй девчонке за то, что она выдала Габриэль Шене ее тайну о способности практиковать некромантию.

Мертвые не прощали. По крайней мере эту правду Касс от Габриэль не утаила. Слишком часто Касс лежали без сна, мучимая воспоминаниями об охотниках на ведьм, перерывающих весь дом, об испуганных криках сестер, которых тащили на мучения и смерть.

Женщина испытывала сдержанный восторг перед Габриэль. Ее новая подруга был умна и по-житейски мудра. Но в чем-то она оказалась настоящей глупышкой, если сколького не узнала о Николя Реми.

Не знала Габриэль и самого удивительного: Великий Бич был жив.

Допив последний глоток из бутылки, Касс довольно рассмеялась.

«Среди других ведьм я никогда не встречала такого дара, как у тебя, и никто из них не способен общаться с миром умерших, как ты», — так ведь сказала Габриэль. «Дара? О да», — подумала Касс. Ни один дух никогда не сумел бы отвергнуть ее зов. По своей воле или против воли, но он обязательно явился бы. Существовала лишь одна причина, по которой Реми не откликнулся на ее зов из потустороннего мира: отважного капитана из Наварры просто не было в царстве теней. Этот мужчина все еще бродил где-то по царству живых, и он мог оказаться неоценимым для Касс.

Что, если он окажется именно Им?! Касс еще не была и этом уверена. Не знала она и того, каким образом отыщет Реми. Но Касс твердо знала, что она его отыщет, если придет к выводу, что Бич верно был тем мужчиной, которого она искала. Она слизала последнюю каплю коньяка с губ и улыбнулась.

Ее дорогая подруга Габриэль сильно удивится, если узнает, что бедная слепая Касс Лассель и сама о чем-то мечтает и к чему-то стремится.