— И почему вы такой мрачный, дружище? — поинтересовался король. — От вашего лица молоко свернется. Мы с вами на турнире, не на похоронах.

— Будем надеяться, сир, — процедил Реми сквозь зубы, сосредоточенно пристраивая наплечники короля. — Признаюсь, мне не нравится идея, что вы подвергаете себя опасности, записавшись на поединок.

— Какой опасности? — загоготал Наварра. — Боевые поединки уже давно запрещены во Франции. Максимум, чем я рискую, это несколькими поломанными ребрами. Как это ни обидно, но дни, когда на турнирах происходило настоящее состязание, давно минули. Теперь нам остается только хвастать собой перед дамами. — В черных глазах Наварры замелькали озорные огоньки. — Уверен, многие дамы здесь при дворе потеряют от вас голову, если увидят ваше могучее тело в деле. Может, попытаемся подобрать вам какие-нибудь доспехи, чтобы вы смогли поучаствовать в двух-трех боях?

— Благодарю вас, сир, но не стоит.

— Ах да, совсем забыл, — хмыкнул Наварра. — Вы никогда не были склонны к пустым играм. Даже в пору моей юности, когда вы помогали обучать меня, вы всегда были убийственно серьезны.

— Это все потому, что война — серьезное ремесло, и на войне случается убивать. — Реми переменил положение, чтобы закрепить наплечник на плече Наварры. — Но, в любом случае, я не сумел бы принять участие в турнире. Я не знатный господин и не рыцарь.

— О, это я могу уладить достаточно быстро. Вам надо только встать передо мной на колени. Рыцарство — самое малое, что я могу даровать вам за вашу службу.

— Я еще не помог вам убежать отсюда, — тихо возразил Реми.

Наварра улыбнулся и ответил так же тихо:

— Я имел в виду другую службу, касающуюся дамы, Габриэль.

Реми стиснул зубы. Он сосредоточился на доспехах, чтобы не встречаться взглядом с королем. Наварра был чрезвычайно доволен Реми, когда тот рассказал, что добился от Габриэль согласия на брак. Его Величество понятия не имел, какая сумятица творилась в душе его преданного капитана. И не догадывался, что Реми поглощен тем, как не допустить Габриэль до ложа короля.

Кто-то из людей Наварры приблизился к ним, чтобы предложить королю несколько копий и мечей на выбор. Реми воспользовался возможностью несколько увеличить расстояние между собой и Наваррой. Ему становилось все труднее играть свою роль в этом фарсе и держать свои чувства к Габриэль под жестким контролем.

Реми, крадучись, выбрался из палатки и спрятался от солнца в гостеприимной тени огромного дуба. Вокруг пего царила праздничная атмосфера, но все это радостное волнение не трогало его. Он оперся спиной о ствол дерева, скрестил руки на груди и в этой позе насмешливо наблюдал за царящей вокруг суматохой.

Чтобы угодить своему королю, приходилось одеваться должным образом, но Реми было жаль денег, потраченных на все эти изыски в одежде. По крайней мере, к своей. Он охотно потратился на одежду Волка, который выступал в роли его пажа. Несмотря на напряженное состояние, Реми не сдержал улыбку, когда Волк с важным видом направился к нему в своей новой щегольской ливрее. Разница с тем оборванцем, уличным воришкой, который пришел на помощь и спас Реми и Варфоломеевскую ночь, была поразительной.

Волк жевал яблоко и стрелял по сторонам своими черными глазами, жадно впитывая все происходящее вокруг. Красочно наряженные мужчины готовились играть в войну. Волк вышагивал с важным видом, гордо подняв голову, в тот момент явно представляя себя одним из благородных рыцарей. Но тут же разрушил впечатление, остановившись перед Реми и вытерев рот тыльной стороной ладони.

— Ах, капитан, я ходил смотреть турнирное поле. Вам надо самому увидеть арену и золотой трон, выстроенный для короля. Там есть далее бутафорная башня, выкрашенная под камень, хотя она сделана целиком из дерева. А сколько там красивых дам! — Волк поцеловал кончики пальцев. — И столько роскоши напоказ! Такие толстые кошельки и так небрежно висят. Один взмах ножа, шнурок перерезан и…

— Мартин, — предостерегающе прорычал Реми, прерывая возбужденный поток слов негодного мальчишки.

— Да я шучу, капитан. Хотя искушение невероятное. Поскольку, как часто говаривала моя тетушка Полин, старые привычки умирают очень тяжко.

— Не забывай, ты почтенный паж.

— О да, мой господин. — Волк тяжело вздохнул. — Но почтенность может быть адски утомительна.

Реми легонько шлепнул парнишку по уху.

— Сходил бы ты лучше посмотреть, не можешь ли помочь оруженосцу короля с лошадьми. Это избавит тебя от неприятностей.

— Ах, сударь, вы же знаете, я никогда не ладил с лошадьми, — застонал Волк.

— Иди! — Реми был неумолим.

Волк пробурчал что-то себе под нос, но повиновался. Только он исчез за палаткой, как появилась великолепная карета, запряженная лоснящимися вороными конями. Отдернутые занавески на окнах демонстрировали восхитительный профиль Габриэль.

Реми шагнул вперед, намереваясь подать ей руку, чтобы помочь выйти из кареты, но король уже опередил его. Несмотря на тяжесть брони, Наварра пулей выскочил из откидной створки палатки. Широко улыбаясь, он обхватил Габриэль за талию и опустил вниз. Его темная голова склонилась к Габриэль, он начал какую-то доверительную беседу, возможно, договаривался о свидании после турнира. Одной этой мысли было достаточно, чтобы заставить Реми чувствовать себя так, словно он проглотил горячие угли. Максимум, что ему удалось, это удержать себя, чтобы не рвануться вперед и не оттащить Габриэль прочь от короля. Будь проклят его долг перед Наваррой!

Внимание Реми было так глубоко сосредоточено на этой паре, что он не сразу заметил еще двух женщин, выходящих из кареты Габриэль. Одной из них была Бетт. Другой оказалась молоденькая девушка в простеньком зеленом платье, тут же притянувшая к себе немало восхищенных взглядов. По контрасту с солнечным блеском Габриэль ее красоту можно было сравнить с серебристой луной.

Она стала намного выше ростом, и ее когда-то по-мальчишески плоская фигура округлилась. Но ее прямые светло-русые волосы и необычные, неземные глаза остались такими же, какими их запомнил Реми.

— Мири? — окликнул девушку Реми, не веря своим глазам.

Мирибель повернулась, услышав свое имя. Габриэль уже начала представлять свою младшую сестру королю, но в этот момент Мири увидела Реми и вспыхнула от радости. Не замечая протянутую руку Наварры, Мири ликующе вскрикнула, помчалась к Реми и кинулась в его объятия с такой силой, которая заставила его сделать шаг назад, чтобы удержать равновесие. Тронутый этим несдержанным проявлением радости девочки, капитан схватил ее в охапку, словно она была его собственной маленькой сестренкой.

— Отлично, похоже, нашего отважного, но самоуверенного Бича взяли в плен, — громко расхохотался Наварра, ничуть не оскорбленный пренебрежительным обхождением Мири.

Несмотря на первую радость от новой встречи с Мири, Реми пламенно желал, чтобы девочка вернулась домой на остров Фэр. Она только усложняла и без того переполненную трудностями жизнь, добавляя в нее еще один повод для волнений. Реми услышал тихий шелест шелковой юбки и краем глаза увидел Габриэль, приближающуюся к нему. «Ее милость соизволила, наконец, заметить меня», — горько отметил про себя Реми.

— Здравствуйте, капитан Реми.

Сдержанное приветствие Габриэль прозвучало почти болезненно по сравнению с горячей радостью Мири. Холодность Габриэль ужалила его, и он, не сдержавшись, сорвался на грубость.

— Проклятие, Габриэль! О чем, черт возьми, вы думали, позволив Мири приехать к вам в Париж? Французский двор вовсе не место для невинного ребенка.

Габриэль надменно выгнула шею, но от его упрека на ее щеках выступил легкий румянец.

— Я тут вовсе ни при чем, и, как вы, возможно, успели заметить, Мири уже не ребенок. Она выросла и превратилась в довольно своевольную девушку. Но вы не должны волноваться. Думаю, очень скоро с негодующими криками в Париж примчится Арианн, чтобы увезти Мири прочь от моего тлетворного влияния. Вы испугались, что я намерена держать Мири при себе и поощрить ее стать куртизанкой? Научить ее хитростям своего ремесла?

— Нет, — огрызнулся Реми. — Черт побери, вы прекрасно знаете, я вовсе не думал ничего подобного. Я слишком хорошо помню, как вы всегда оберегали свою сестренку.

Габриэль попыталась вернуть ледяные манеры, но у нее ничего не получилось.

— Реми, пожалуйста, давайте не будем ссориться, — как-то обреченно ссутулившись, неожиданно взмолилась она. — С меня хватит на сегодня одной Мири.

За внешним лоском Реми обнаружил следы тяжелых переживаний. Ему захотелось взять ее за руку, но он пообещал никогда больше не прикасаться к ней. Клятва, о которой он искренне пожалел. Он сжал кулаки и опустил руки по швам.

— Из-за чего же вы ссорились с Мири?

— Из-за всего. Из-за ее желания сопровождать меня сегодня на турнир. Из-за ее желания остаться в Париже. Я даже угрожала связать ее и на подводе отправить назад на остров Фэр. В ответ она твердит только одно: что тут же убежит и снова вернется сюда. Она одержима идеей уберечь меня от какой-то беды. Только представьте себе! И это моя маленькая сестрица. — Габриэль подняла на Реми взгляд, полный надежды. — А вы сможете уговорить ее? Сможете убедить ее быть благоразумной?

— Я могу попытаться, — с сомнением произнес Реми. — Но ни одна из барышень Шене никогда не относилась к числу тех, кого мужчины называют покорными и благоразумными.

Его слова заставили ее невесело улыбнуться.

— Да, полагаю, вы правы.

— Господи, как же я буду рад, когда все мы оставим далеко позади этот проклятый город.

— И я тоже, — пробормотала Габриэль, но в голосе ее не слышалось большого энтузиазма.

Она все еще не слишком ревностно поддерживала его план тайком вывезти Наварру, но он убедил короля, и Габриэль ничего не оставалось, как соглашаться.