А вспоминалось только смешное и хорошее. У них все время воровали мусорное ведро. Митина квартира находилась в десятиэтажном доме, но по решению трудового коллектива во избежание тараканов и крыс мусоропровод был запаян. Баки стояли почти на проезжей части. Между домом и бывшим гастрономом, ставшим супером. Марк честно доносил ведро до мусорника, оставлял его вонять и шел в магазин. По возвращении ведро отсутствовало. Марк купил радиотелефон с километровым радиусом. Он взял телефон, мусор и пошел, строго наказав Като:
— Следи из окна. Если что — нажимай кнопку «Пейдж».
Когда к ведру подобрался обрадованный бомж, Като передала сигнал бедствия. Разъяренный Марк пулей вылетел из магазина и бросился догонять преступника. В честной драке Марку досталась ручка. Но в ручку нельзя складывать мусор. Они долго смеялись и навезли из Польши десять километров одноразовых пакетов.
В больницу к Марку Като не ходила. Но предложение Насти в дальнейшем дружить семьями приняла.
Като стала стильной и спокойной. Сначала ждала момента, когда сможет полюбить процесс засолки помидоров и станет счастливой, как мама. «Что еще нужно — поле да сад, умного мужа ласковый взгляд». Взгляд мужа у Като уже был. Но восторг по поводу вроде события «мне дали чудный рецепт дивного постного пирожка» все не приходил. По-настоящему Като теперь удивляли только деньги и люди, способные прожить на двести долларов в месяц. Порог ее нищеты начинался, когда на трюмо случайно не стояли пять флаконов духов. Естественно, от Кашарель или Ги Лароша.
Като вышла замуж за Митю, а на следующий день позвонил взволнованный Марк:
— Эй, мы теперь квиты. Может, встретимся?
— Мы еще не квиты, — выдавила Като.
— Да-да, согласен. Буду возмещать, — затарахтел Марк, — теперь по делу: нужно составить график…
— Дурак.
— График работы твоего мужа. С местом встреч вопрос решенный. Мы не студенты. Но ключи Андрюшка даст. Хорошо я придумал?
— Зачем, Марк? Правда…
Они встретились в тот же день. Душа окаменела, голова молчала. Не мешала. Потому что тело помнило.
— Я люблю только тебя, — прошептал Марк.
— Слишком много лишних слов, — откликнулась она.
— Так чего же ты хочешь? — Марк спросил так, как будто это Като затащила его в постель. И не просто так, а гнусным шантажом.
— Помоги мне с работой. Регистрация, офис, кредит. Больше ничего не надо.
— Правильно. Это мелочи. А может, я буду давать тебе деньги так, а?
— Так тебе иногда буду давать я, — не согласилась Като.
Марк, конечно, не был всесильным. В отличие от Игоря Львовича. Интересно, Като входила в условия Настиной сделки? А работать, как выяснилось, весело. У налоговой инспектрисы оказался врожденный порок сердца и девичьи мозги. В тридцать семь лет ей все еще хотелось летать. Като устроила ее в авиаклуб и ежедневно выслушивала отчеты о новых летных достижениях налоговой службы. Хорош был и санитарный надзор в лице крысолова Степана. Он дал Като мудрый совет: подружиться с главной крысой, чтобы она выгнала всех остальных. Две недели Като присматривалась и прикармливала двух симпатичных, но в соседнем подвальном помещении к советам Степана не прислушивались. Крыс потравили, и прикормленные пришли умирать прямо к Като на стол. Провернув удачный контракт с греческими соками, Като взяла напарника Рустама. Рустам хотел быть эллином, а был татарином. Но маскировался. Новым партнерам он хвастливо заявлял: «Я настоящий понтиец». Като улыбалась, потому что греческий язык все же был не так богат, а Рустам действительно был понтиец. Не в суффиксах же, в конце концов, дело…
Муж Митя ночевать не пришел. В среду утром он позвонил и разбудил Като.
— Тебе на работу? — спросил он.
— Да, спасибо.
— Я — вечером. — Митя всегда был лаконичным и неуверенным. Потому что счастливым. Боялся расплескать.
Офис разражался криками Рустама:
— Калимера, калиспера, яссас, эвхаристо, — что в русском недословном переводе обозначало «доброе утро, спокойной ночи, здравствуйте, спасибо». Греческо-русский разговорник лежал закрытым у него на коленях.
— Ну что? Очень плохо? — обреченно спросила Като.
— Выкручиваемся, я земляка на таможне встретил. — Внешний вид Рустама говорил сам за себя. — Да, — гордо сказал он, — посидели. Ну и порешали.
— Ну и?.. — Като не очень-то верила в случайные знакомства.
— Нас отпускают, греки им перешлют подтверждение. Все чинно.
— Ты, что ли, с начальником таможни пил?
— И где что-то решают начальники? Ну, влетим, конечно, в две-три штуки. Ай-ай, какой молодец Рустам! Какой молодец!
Като улыбалась и смотрела на противопожарный плакат, преднамеренно оставленный энергонадзором: «Выходя, гасите свет». Ниже рукой Марка было написано: «Это лучше, чем нажраться».
«Ну вот, Игорь Львович, денежной причины для охоты за Марком у меня нет. Или вы все равно ставите на меня? — подумала Като. — Или теперь, исходя из долгов ушедшей любви, мне нужно его спасать? Но это лучше всех сделает Юшкова. Территория помечена». Като засмеялась и представила, как Юшкова по-собачьи поднимает ногу и помечает деревья вокруг Марка. Явно что-то творилось с головой.
— Слушай, Рустам, а лето ведь.
— Удивила! — Рустам набирал домашний номер, чтобы обозначить свое присутствие на работе.
— Может, мне в отпуск махнуть?
— В Грецию?! — Рустам даже подскочил от удовольствия.
Последнее время Като окружали люди с мечтами. Муж — о Боре Моисееве. Рустам — о Греции, Игорь Львович — о шкуре Марка. Все, что ли, мечтают, или это экология?
— Почему в Грецию? В Эмираты.
— Подожди, Като, — сказал Рустам сосредоточенно, — я сейчас жене позвоню. Заодно она у меня психиатр. Если тебе здесь так напекло, что ж с тобой, деточка, будет там. Сейчас — лето. И у них, и у нас. Чувствуешь разницу?
Раньше Като лучше всего чувствовала именно разницу. Она умела прислушиваться к своим ощущениям. Ощущения постепенно сошли на нет. Сложилась ситуация «много хороших людей и один завистник». Который завис и зависел. Время от времени к Марку, конечно, тянуло. Даже летом в Эмираты.
— А один справишься? — Като считала Рустама надежным. У них не было таких денег, из-за которых уже можно было друг друга подставлять.
— Я с тобой всегда один, — обиженно ответил Рустам. Половой контакт, входивший в планы Рустама как само собой разумеющийся этап знакомства, с Като не состоялся. Рустам не расстроился, но Марка, пару раз навестившего Като на работе, невзлюбил. А при новых ценах на Марка Рустама даже можно было взять в долю. Уничтожение врагов Отечества он грязной работой не считал.
— Я, может, уеду на недельку. А может, и нет. А потом ты… — Като виновато заглянула Рустаму в глаза.
— Да, только я поеду на историческую родину. — От этого сочетания традиционно попахивало Израилем. Рустам и Като переглянулись и прыснули — договоришься тут с тобой до ручки тюремной.
Рустам уехал опохмелять таможенника. Като решилась поиграть в графа Монте-Кристо на втором этапе его многотрудной жизни и позвонила Игорю Львовичу на работу:
— Через какое агентство уехал Марк?
— Марк с Катей, ты хотела сказать? — Игорь Львович ожидал получить удовольствие от ее тяжелого молчания.
— Ну, я же не захотела с ним поехать. Не пропадать же деньгам. Вот хочу исправиться.
— Через «Интертур», — недовольно буркнул собеседник.
— Весьма провинциальный выбор, — констатировала Като.
— Кого на что учили, — ответил Игорь и положил трубку.
Като не поехала с ним из-за проблем на работе. И последний год они уже не так интенсивно встречались. У Като отпала необходимость. Буйнов в телевизоре попал в настроение. И хотя Като не была ни московским, ни пустым, ни бамбуком, Буйнов спел как бы и для нее.
Стало вдруг понятным, зачем народы годами борются за независимость. В ней, как в невесомости, можно летать. Да здравствует пустота!
Вечерело. Като любила такие слова. Опостылело. Убило. Они снимали ответственность. Ушло. Пришло. Возвратные глаголы, как справедливо заметил Игорь Львович, как-то прошли мимо. Потому что усиливали. Ответственность усиливали. Сам себя. Извиняюсь. Так и ходи.
— Митя, — сказала Като в трубку, — я к Андрею. Ужинай сам.
В семье соблюдались приличия. Поддерживался даже сексуальный имидж. Все это было легко. А главное — интересно.
— Мне приехать? — участливо спросил муж.
— Нет. Но, если что, я позвоню. Целуемся, — улыбнулась Като.
— Пока да, — сказал Митя.
Андрей выглядел уставшим и озабоченным. Юшкова томила мясо на кухне. Успела освоиться и приглядеться. Стол в гостиной был накрыт Катиной запиской. Вместо коктейлей и закуски. «Андрей, я уезжаю отдыхать с Марком. Буду через неделю. Если можешь, не звони Юшковой. Целую, твоя Катя». Простенько и со вкусом.
— Тебя же просили не звонить, — сказала Като медленно.
— Обстоятельства, — развел руками Андрей.
— Давно? — спросила Като наугад.
— С год уже, — виновато, но спокойно ответил Андрей.
— Все подружки по парам, — констатировала Като, потому что кричать «а как же я?» уже не имело смысла.
Андрей благоразумно не ответил.
— Воевать против Марка пойдешь? — спросила Като.
— Теперь-то зачем?
— Теперь-то, наконец, не бесплатно. — Като разозлилась на себя. Все ведь правильно. Если зашвырнуть великую любовь в кусты, то нечего ждать нового урожая.
Андрей смотрел на нее, и взгляд был твердым. Как всегда. Спросить у него, помнит ли? Что помнит? Обидную ночь после свадьбы Марка, когда Като, наконец, впустила его. В полном смысле слова. Просто впустила. Как постороннего человека, у которого просто был навсегдашний проездной. Покатался — выходи. В транспорте не живут. Утром Андрей противным дрожащим голосом спросил:
"Купите бублики" отзывы
Отзывы читателей о книге "Купите бублики". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Купите бублики" друзьям в соцсетях.