Я все еще пребывала в размышлениях, сидя на краешке кровати, когда в комнату зашел Саня.

- Самолет через час. Ты скоро? - недовольно спросил он.

- Везите Риза и Никитку в аэропорт. Я попозже приеду, - кажется, я придумала, как использовать эту штучку…


Арсена и Азара я нашла в офисе в директорском кабинете, в который ворвалась, показав средний палец возмущенной бежавшей за мной секретарше. Ребята, похоже, скрипели мозгами. Наверно, на тему того, как поправить свои делишки. Судя по унылому виду обоих, они у них были неважнецкие. Сейчас я им помогу…

- Приветик, - радостно выпалила я. - Грустите?

Арсений сделал знак рассерженной девушке удалиться.

- Зачем примчалась? Спровоцировать опять меня хочешь? Чтоб был повод еще одну телегу на меня накатать? - зло поинтересовался Арсен.

- Утички, какие мы сердитые, - у меня было хорошее настроение, для того, чтобы поглумиться над этими недоумками, возомнившими из себя мачо. - Не шуми, я по делу. Это нужно вам, а не мне. А заявление я забрала. Не плачь.

- И что за дело? - подозрительно покосился на меня брат Ризвана.

- Ну, вы же хотите заводы назад вернуть? Вот, - я вынула флешку. - За это вам не только заводы, все, что захотите отдадут.

А про себя подумала: “Дадут, дадут. Потом догонят и еще поддадут”. Меня чуть не выворачивало от их смазливых надменных физиономий. Так и хотелось зарядить по какой-нибудь из них.

- Что там? - у Арсена алчно заблестели глазки.

- Не знаю. Скорее всего, какая-то секретная информация о военных операциях наших доблестных войск за границей.

- У Ризвана скоммуниздила? - ехидно осведомился Азар.

- Ему она не нужна. Мне тоже, - скромно ответила я. - Владейте. Пользуйтесь.

“На здоровье” - это, опять же, ядовитенько про себя.

- Только тут ключ нужен. Ничего: наймете программиста, разберетесь. Да и не обязательно знать, что на ней. Достаточно иметь. А насчет ключа и блефануть можно.

- И что ты за нее хочешь? - напряженно спросил Арсений.

- Ничего, милый. Ты со мной уже расплатился. А остальное у меня есть, - бросила я уже через плечо, торопясь на самолет.


В салоне самолета Ризван уснул сразу же после взлета. Он быстро утомлялся. Никита же воспринимал эту поездку, как веселое приключение. Мне бы эту детскую наивность и непосредственность, с которой он радостно тыкал пальцем в иллюминатор, показывая на красиво переливающиеся внизу огни негостеприимного города, который мы покидали.


В Барнауле я купила самый навороченный и комфортабельный внедорожник, который удалось найти: благо в средствах после продажи акций стеснена не была. Мы летели по ровной дороге, следуя маршруту, указанному Верой. Впереди нас ждала хвойная тайга, где дороги были уже не такими удобными, про горный серпантин я старалась даже не думать. Ездок из меня еще тот, а Риза за руль я посадить бы не рискнула. Он все это время держался только благодаря своей огромной силе воли. Но я видела, насколько ему тяжело. Приходилось часто останавливаться: в машине он спать не мог - болел позвоночник. И я, замечая, как восковая бледность проступает на его лице, начинала мучить навигатор поиском ближайшей гостиницы. Номера некоторых из них представляли собой плачевное зрелище: несвежее постельное белье, сломанные санузлы, скромные водонагреватели, в которых горячей воды хватало лишь на одного человека. Избалованная благами цивилизации, я в ужасе спрашивала себя, как смогу привыкнуть к жизни в деревне, где нам, если повезет, придется прожить ни один месяц. Только одного Никитку ничуть не смущали антисанитарные условия и всякие там неудобства. Он был рад поводу увильнуть от каждодневных гигиенических процедур и, как будто, очень даже счастлив. Мне бы эту детскую непосредственность и способность с такой легкостью относиться к жизни.


Пробираясь черепашьим темпом по горной каменистой дороге, я утешала себя тем, что осталось совсем немного, и вскоре мы достигнем нашей цели: небольшой деревушки у основания гор. Проехав сосновый бор, мы остановились. Я залюбовалась чарующе живописной природой этого края. Вдалеке виднелись скалистые заснеженные вершины, утопая в пене белоснежных облаков. Над нами возвышались могучие кедры, а воздух был насыщен кислородом так, что можно было задохнуться. Сама красота и сила этой природы казалась целительной. Жаль, что нас сюда закинула горестная вереница событий и переплетений судьбы.


Нужный нам дом мы нашли на окраине деревни. Добротный пятистенок вовсе не походил на жилище колдуньи. Да и сама бабушка Серафима на ведьму ну никак не тянула. Опрятно одетая, с аккуратно убранными под косынку волосами, она открыла нам дверь, не выявляя ни удивления, ни недовольства. Напротив, пригласила войти так, как будто только нас и ждала. Невысокого роста, со смугловатым лицом монголоидного типа и раскосыми темными глазами, она представляла собой типичную местную жительницу. Только вот тяжелый буравящий насквозь взгляд, да еще атмосфера дома навевала мысли о сакральных ритуалах и обрядах. Воздух в избе наэлектризовался от нечеловеческой энергии ее глаз. Странные непонятного предназначения предметы были расставлены, развешаны по углам и стенам, перемежаясь с пучками трав, веток, нитками грибов, шишек и других даров природы, заготовленных впрок. При входе в жилище с правой стороны, за дверью, весело чучело белки с бусинками вместо глаз. Это, как позже я узнала, был амулет отпугивающий злых духов. Ощущалось, что этот дом, также как и его хозяйка обладают особой энергетической силой. Я почувствовала, как толпы мурашек забегали у меня по спине.

- Баба Сима, - начала я, - нам Вера о вас рассказала. О том, как вы поставили на ноги ее мужа. И…

- Знаю, зачем приехали, - прервала меня старуха, - все знаю.

В воздухе повисло тяжелое напряженное молчание, во время которого Серафима продолжала рассматривать то меня, то Ризвана. Ее лазерно-ясный взгляд будто бы мучительно истязал нас. Я была, как на иголках, да и Ризу вроде бы было не по себе. Лишь Никитка не поддавался этому невидимому давлению, бродил по комнате и зачарованно рассматривал все незнакомые заинтересовавшие его прибамбасы, которые в ней имелись.

- Ему, - бабка Сима указала скрюченным коричневым пальцем в строну Ризвана, - помогать бы не стала. Крови на нем много, душ загубленных. А тебе… Тебе помогу. И ребенок - чистая душа… Располагайтесь…

Не совсем ее что-то поняла, ну, да ладно. Главное, она согласилась лечить Ризвана. Я ликовала.


В избушке, кроме бабы Симы жила еще девочка Дина, ровесница Никитки. Ее родители погибли где-то в горах, и старушка приютила сироту. “Вместе нам”, - говорила она, - “веселее зимы коротать”. Еще была настоящая ведьминская черная кошка, которую мой сынуля совсем непочтительно оттаскал за хвост, за что и получил мастерский удар когтистой лапой, и теперь хныкал в уголке. А еще из-за того, что ему придется делить кровать с этой азиаткой незнакомой девчонкой, которая ему не нравилась, потому что я приголубила девочку, завистливо смотрящую, как я вожусь со своим ребенком. Нам с Ризваном была выделена небольшая (полуторка), но крепкая кровать на двоих, стоящая у окна и отгороженная от основного помещения с одной стороны деревянной перегородкой, с другой - ситцевой цветастой шторкой. У стены в изголовье кровати стояла тумбочка с ночником на ней, напротив нее - стул. У кровати, покрытой шкурами, лежал яркий плетеный коврик. Очень даже уютно, если не считать, что удобства находились на улице, а о душе можно было только мечтать.


Дина была несколько необычном ребенком. Когда баба Сима стучала в своей огромный бубен, что-то напевая, проводя, одной ей известно зачем, какие-то чудные магические ритуалы, девочка начинала подергиваться, раскачиваясь и медленно шевеля губами. Дергалась все сильнее и сильнее, потом принималась кривляться и подвывать. Со стороны все это выглядело довольно жутко. Сначала я объясняла это ее поведение нервным расстройством. Еще бы: потерять в таком раннем возрасте обоих родителей. К тому же уникальные вибрации, необычайные сочетания частот и ритма и на меня действовали странным образом: то возбуждая, заставляли нервничать, то вызывали сонливость или же нагоняли смертельную тоску. Потом жители деревни мне объяснили, что у девочки врожденная способность к камланию. Таких, как она, местные называли камами. Это рок, судьба. Если старая шаманка возьмет на себя труд обучить ее, то Дина в последствии продолжит ее служение духам. В остальном же девчушка была совершенно нормальной, обычным беззаботным дитем.


Несколько дней спустя, после того, как мы немного освоились, Серафима приступила в первой стадии излечения. Дети притихли в сторонке, околдованные речитативом и песнопениями старухи, тихонько по очереди чихая в кулачок. Лечение начиналось с обряда окуривания под названием “алас”. Ирбен и арчын (похожий на обычный можжевельник) были помещены на железный совочек с девятью горящими угольками. Больной окуривался, начиная с ног, и до головы. Процедура заканчивалась окуриванием постели и жилища. Таким образом, как я поняла, помещение очищалось от нечистых сил.


Ризван ко всем этим манипуляциям относился с изрядной долей скептицизма. “Это все - примитивное колдовство, усугубленное ненормальностью старухи. Магических сил не существует. А обращение к ним - простое шарлатанство. Но раз уж я обещал, то придется идти в этой безумной авантюре до конца”, - скрипел он. Слово свое Риз, как настоящий мужик, всегда держал, даже если его вынудили что-либо пообещать.

Губы мужчины изредка кривила насмешливая полуулыбка, которую он, казалось, был не в силах прятать. Но, натыкаясь на мой, полный упрека взгляд, мужчина старательно пытался обрести серьезность.