Ели мы в тишине. Когда подали десерт, предусмотрительно заказанный Арсением, на этот раз правильно истолковавшим мои красноречивые взгляды, он начал продувать мне уши.

- Лель, послушай, я тут долго думал... И пришел к выводу: я был не прав, - в этом месте я чуть не подавилась клубничкой, - мне не стоило так поступать с тобой.

Да неужели? Калигула в гробу перевернулся от стыда за своего последователя.

- Мне жаль. Правда, очень жаль. - У него глаза были ну такие жалостные страдающие, как у песика, выпрашивающего лакомый кусок за обедом.

- Да ну, - опять едва не поперхнулась.

Вот артист. Луи де Фюнес отдыхает и нервно курит в сторонке.

- Лель, не перебивай, я прошу. Мне и так тяжело, - кто бы сомневался. Но я сострадательно кивнула.

- Ты тоже вела себя не совсем правильно. И та пощечина... Это было резковато... с твоей стороны.

Да ладно? А мне показалось хорошо, да мало.

- Но я готов все забыть. Ради тебя. Ради нас...

Елки-палки. Наверняка, все медведи на северном полюсе от счастья передохли.

- Ты потрясающая женщина, - тут моему терпению пришел конец.

- Не может быть, - прервала я его словесно вычурные излияния.- Из тебя никудышный актер, милый. Как говорил Станиславский: "Не верю!"

- Ты всегда была слишком несерьезной, - вздохнул тягостно Арсен, не смущаясь моих выпадов.

- И давно ты это понял, любимый? А как насчет Дарби? Ей-то чего для потрясающей женщины не достает? Моей несерьезности или заводов Ризвана?

- Заводы Риза не причем. Можешь оставить их себе, пока не наиграешься.

- Хватит полоскать мне мозги, - кардинально поменяла я тон. Надоел. - Мне за сегодня их уже и так все вынесли. Скажи лучше прямо: чего тебе от меня нужно.

Арсений снова вздохнул так, словно беседовал с неразумным непослушным дитятей, которое отказывалось понимать очевидное.

- Я хочу попробовать начать все сначала. Уверен, мы смогли сделать выводы из всей этой неприятной истории. У нас все получится, вот увидишь.

Я громко неприлично расхохоталась. Вот чудак! Он что: действительно такой идиот или прикидывается?

- Нет, Арсен. Нет. Принять тебя таким, какой ты есть, может только земля. Знаешь, возможно, если бы ты тогда пожалел (ну хотя бы) меня или моего сына, не выставил нас на улицу, не оставил без средств к существованию, я смогла бы тебе все простить. Потому, что любила. Но не теперь. Теперь - нет. Я больше не люблю тебя. Наоборот - сожалею, что когда-то испытывала к тебе подобное чувство. Ты его не заслуживаешь.

- А кто заслуживает? - взорвался господин Литовский, сбрасывая маску великодушия и влюбленности. - Кого ты любишь? Риза? Этого блаженного? Придурка, который догадался оставить тебе все...

- Не называй его так, - завопила я, также вспыхнув, не обращая внимания на удивленные взгляды остальных посетителей ресторана. - Ты мизинца его не стоишь. Ты эгоист законченный и неисправимый. Тебе не понять. Ты не умеешь давать, только забирать, пользоваться. Думаешь, я такая дура, не умею читать финансовые документы? Ошибаешься, как всегда. Я все время работала. А не сидела дома. Материальное положение не позволяло. И это даже к лучшему. Зато опыта накопила. И могу понять, что твоя фирма держится на плаву только за счет заводов Ризвана. Без них - ты ничто. И помощь Азару - вовсе не благородный жест с твоей стороны. Ты используешь его, как использовал меня и Риза, - задыхалась. - Да пошел ты!

Арсен внимал моей тираде, полной ярости и бешенства, молча. Не дожидаясь его реакции, я выскочила из-за стола и направилась к выходу.

- Ты еще сильно пожалеешь об этом, - услышала глухое рычание за спиной.

Кажется, мне обещают это уже не в первый раз. Я обернулась, многозначительно и очень выразительно выставила средний палец руки в его направлении, плюя на приличия и особенно не парясь, что подумают о моем воспитании окружающие.




Глава 15.




Блюдо, которое подают холодным.



Собака несчастная очень опасна,

Ведь ей не везет в этой жизни ужасно,

Ужасно как ей не везет.

Поэтому лает она как собака,

Поэтому злая она как собака,

И каждому ясно что эта собака

Всех без разбору грызет.


Песня.



На следующий день я вызвала в кабинет Шурика и Руслана - своего финансового директора, популярно им объяснив, какие изменения мы будем проводить в финансовой политике холдинга.

- Ну, ты и стерва, - восхищенно и радостно присвистнул рыженький юрист, - а с виду вся такая белая и пушистая.

- Во-первых, не пушистая - ноги я эпилирую, и совсем не белая, а черная в крапинку. В красную. Между прочим. И еще. Знаешь песенку такую из мультика нашего детства?

Собака бывает кусачей,

Только от жизни собачей,

Только от жизни от жизни собачей

Собака бывает кусачей.

- Не важно, - отмахнулся мой друг, - ты понимаешь, что это уже открытые военные действия? Не боишься?

- Ага, прям международный конфликт мирового масштаба, - сердито пробурчала я. - Они уже давно открытые, - вздохнув, отметила очевидное, - и потом, сказал "раз", нужно говорить и "два".

- И не говорить гоп, пока не перепрыгнешь, - закончил Шурик мою мысль. - Я согласен тебе помогать, но только с одним условием.

- Ррррр.., - сморщила нос.

- Если ты сегодня же пойдешь к нашему начальнику СБ, и он займется твоей физической подготовкой, - не моргну и глазом, ничуть не смутился парень моего рыка.

- Какой еще подготовкой? - возвопила я, не имея его потрясающей способности в любых ситуациях сохранять невозмутимость.

- Научит тебя приемам самообороны и оружием пользоваться, - спокойно и терпеливо пояснил мой друг.

- Вот еще. Я же ношу с собой ствол, как ты и просил, - без особой надежды попробовала отмазаться от дополнительной нагрузки.

- Ага. Только быстрее сама из него застрелишься, чем в кого-то попадешь, - не сдавался Шурик.

- Но у меня совсем нет времени. И так в конце рабочего дня еле ноги волокаю, - канючила я, все еще пытаясь отменить приговор.


Но Рыжик был непреклонен. Даже сопровождал меня на занятия и следил, чтоб не халтурила. Нет, Саша - прекрасный друг и замечательный человек. Но иногда от его занудства очень хотелось спастись бегством. Впрочем, этого как раз он мне не позволял, все время находясь где-то поблизости. Видимо, действительно очень сильно тревожился, что со мной что-то ужасное может произойти. Я же в то, что Арсен и Азар в своей жадности дойдут до криминала, сильно сомневалась, и считала беспокойство Шурика явно лишним. Накручивает сам себя. А нервы беречь надо.


Через несколько дней позвонила сестра и сообщила, что мама сильно заболела. Просила купить дорогих лекарств, которые в их городе, якобы, достать сложно. Но это она, конечно, преувеличивала. Может, просто искать не хотелось. С детства любила перекидывать все сложные задачи на меня. Вот только когда я нуждалась в помощи, все мои родственники посчитали, что раз сама, по своей личной глупости вляпалась, то сама и выпутываться должна. "Может, набивая шишки, наконец, ума наберешься", - приговаривала моя мама. Ничего себе шишки. А Никита? О нем кто-нибудь подумал?

Я зла, конечно, не помню. Я его записываю. Но, после некоторых размышлений, стерву решила не включать. Мать все-таки. Не мстить же ей таким же полным игнором, тем более, когда она в таком состоянии. Да и смысл?

Накупив требуемого, я двинула в свой родной город. У подъезда дома моих родителей меня встречал Павел. С букетом красных роз. Да что они все, сговорились что ли?

- Привет, - мялся он. - Как дела?

- Пока не родила, - буркнула зло. - Чего надобно, старче? Только учти: я - ни разу не золотая рыбка.

- Хочу сына увидеть, - он понуро потупил взгляд.

В морозном воздухе повисла тишина.

- Ха. Ха-ха, - всхлипнула я, подавившись смехом. - Ты че, это серьезно?

- Это мой сын, и я его люблю, - заерепенился бывший муж.

- Да ладно тебе. Давно ты это понял? Уже два года прошло, а ты ни разу за это время не спросил, где он живет, на что питается, чем дышит. А теперь отцовской любовью, значит, воспылал.

Держите меня семеро, сейчас кого-то загрызу. Я кипела, как чайник на газу. Разве что пар из ушей не шел. Понятно, решил ко мне через Никитку подкатить. Вот фиг ты угадал.

- Ты думаешь, он этим твоим мужикам нужен будет? - решил провести контрудар бывший. Зря это он. - Решила его родного отца лишить? Не имеешь права!

- Слушай ты, папаша, - яростно выплюнула я. - Забейся опять в ту самую нору, в которой ты до сих пор прятался от неприятностей, пока я хавала их полной ложкой. И больше не попадайся мне на глаза. А то прикажу своей охране, и они вмиг охладят твои родительские чувства. Не хуже твоих знакомых братков, из-за которых я собственного дома лишилась.