* * *

С рыданиями Розали повернула свое лицо навстречу его губам, и все окружающее мгновенно растворилось в полной абсолютной темноте, где Рэнд был единственной реальностью, которую она постигла, бессмертной сутью всех вещей и явлений.

Прохладный чувственный мрак струился в ней стремительными пьянящими потоками, заставляя дрожать от призрачного наслаждения. Она шептала его имя, и ей казалось, что голос ее доносится из какого-то дальнего далека.

Но Рэнд вдруг осторожно разжал ее руки, обвитые вокруг своей шеи, и Розали показалось, что тело ее безжалостно разорвали на две части.

– Держи меня, – простонала она, и темное сладострастное пламя обожгло ее нервы и чувства, – Не оставляй меня, Рэнд, люби меня!

Он вздрогнул и открыл глаза, пытаясь понять, какой смысл Розали вложила в эти слова. Рэнд хотел было ответить, но не мог. Никогда еще не говорил он о любви, а теперь, наверное, было не время.

"Трус", – подумал он, заставляя себя оторваться от нее, и прошептал:

– Я скоро вернусь, Рози.

Она опустила глаза, синие и тревожные, как взволнованное море.

– Никуда не уходи из замка, слышишь, – сказал он, легонько тряхнув ее за плечи, как бы желая убедиться, что она слышит его слова. – Ни шагу из замка, Рози. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – пробормотала она.

"Рэнд, люби меня!"

Невнятные глухие рыдания теснили ей грудь, переполняли ее, но она не плакала и не молила его о любви и жалости. Молча смотрела она, как Рэнд вышел, тихо закрыв за собой дверь.

День клонился к вечеру, и небо постепенно начало темнеть. Розали и Мирель сидели в гостиной у окна и смотрели на яркое зарево.

Пожар в деревне полыхал с нарастающей силой. Сейчас он был отчетливо виден, и заходящее солнце висело над ним и все ниже и ниже опускалось в безликие красные всполохи, пока окончательно не потонуло в огненной пропасти.

Шло время, а женщины в замке д'Анжу напряженно и терпеливо ждали, так как все мужчины и юноши, включая Гильома, Джереми, Элизара и месье Альвина, ушли в деревню.

Вздымавшееся вдали пламя надвое разбило линию горизонта. Сгорела, наверное, половина деревни, и Розали с жалостью думала о тех, кто потерял сейчас своих близких, и чувствовала холодный страх при мысли, что с Рэндом тоже что-нибудь случилось.

Она больше не сетовала на то, что он не послушался ее. Это было так похоже на него – броситься спасать незнакомых ему людей.

Что, если сейчас он оказался в ловушке и задыхается в едком дыму? Что, если он пострадал от этого обезумевшего пламени, видного даже на расстоянии?

Розали терпеливо ждала, отослав всех спать, и повторяла снова и снова, что ей нельзя покидать замок…

Она представила вдруг гнев Рэнда, когда он узнает, что ее нет в замке, что она посмела ослушаться его… Ax, но если сидеть вот так и ждать, только ждать и ждать в бессмысленной неизвестности, можно просто сойти с ума! Она не хотела больше терпеть это напряжение и тревожные опасения, терзающие ее.

– Пожалуйста, прости меня, – прошептала Розали, закрывая глаза. – Я не подойду близко к огню, я даже не сойду с лошади, я только хочу убедиться, что с тобой все в порядке, а потом я сразу же уеду назад. Бог даст, ты даже не заметишь меня. И я никогда потом уже больше не ослушаюсь тебя, я не сделаю ничего такого, никогда, обещаю тебе.

Ей сразу стало легче от того, что она решилась действовать. Она погасила свечу, открыла стеклянную дверь гостиной и вышла в темноту.

Волна холодного ночного воздуха обдала ее, и Розали плотнее закуталась в шаль. Войдя в конюшню, она услышала тихое ржание. Как хорошо, что когда-то ее научили держаться в седле! Это было очень давно, барон Уинтроп тогда настоял, чтобы она вместе с Элен училась верховой езде. "Как это кстати теперь", – с благодарностью думала она.

– Здравствуй, Привидение, – мягко сказала она, поглаживая одну из лошадей. – Не обижайся, но я возьму сегодня не тебя…

В ярком свете луны она взнуздала лошадь и вывела ее из конюшни, потом легко вскочила в седло и поскакала в сторону деревни.

Ночной воздух был пропитан запахами дыма и горелой древесины. Лошадь послушно неслась по ровной дороге, .нервно подергивая ушами от громких криков и стонов, доносившихся из деревни. Но когда они оказались уже совсем близко, так, что явственно слышался гул пламени, Коноплянка встревоженно поднялась на дыбы.

– Ты хорошая девочка.., не волнуйся, – успокаивала ее Розали, спрыгивая на землю и привязывая лошадь к дереву. Сейчас ей легче было самой пройти остаток пути.

Огонь жадно пожирал свою добычу и гудел подобно ревущему горному водопаду.

Розали шла, пробираясь среди почерневших дымящихся останков того, что когда-то было домами и постройками, повсюду валялась обгоревшая одежда и домашняя утварь.

В этой части деревни огонь был уже потушен, но там, дальше, он бушевал с неослабевающей силой.

Розали шла мимо сгоревших домов, с сочувствием глядя на распростертые повсюду тела пострадавших. "Как все это могло случиться?" – думала она. Неожиданно Розали увидела женщину, с криками бегущую по улице, и с ужасом поняла, что одежда несчастной охвачена пламенем.

Сдернув с плеч шаль, Розали бросилась к ней.

– Стойте, подождите, я помогу вам! – кричала она, но женщина бежала что было сил, не замечая ничего вокруг.

Вдруг, с разбегу споткнувшись о камень, она тяжело упала на землю. В одно мгновение Розали настигла ее и стала тушить тлеющую одежду.

Женщина лежала неподвижно.

– Вы слышите меня? – спросила Розали, но несчастная безучастно смотрела на нее. – О черт! – пробормотала Розали, поняв, что говорит сейчас по-английски. Она лихорадочно подыскивала слова.

Между тем женщина встала и, шатаясь и рыдая, пошла по улице. Посмотрев ей вслед, Розали подняла шаль и устремилась дальше.

Церковный колокол теперь зловеще молчал, отчетливо вырисовываясь на фоне посветлевшего от дыма неба. Огонь еще не достиг церкви, но уже неумолимо приближался к ней. Если церковь сгорит, то последствия пожара будут еще более страшными и непоправимыми.

Розали сошла с дороги, чтобы не мешать людям, бегущим с ведрами в сторону горящих домов.

Споткнувшись, один из них опрокинул ведро, и вода моментально впиталась в раскаленную от жара землю. Две женщины бросились к нему и оттащили в сторону. Подойдя к обожженным людям, лежащим на земле, Розали всматривалась, нет ли среди них Рэнда. Не обнаружив его, она с облегчением перевела дух и продолжила свое скорбное путешествие.

Отовсюду слышался детский плач, заглушавший порой крики мужчин и рев пожара. А Розали все шла и шла, надеясь встретить где-нибудь Рэнда. Глаза ее начали слезиться, в горле першило. В дыму она едва не налетела на маленького ребенка. Это была девочка лет двух с каштановыми вьющимися локонами, она стояла на дороге и, размазывая по щекам слезы, отчаянно звала маму.

– Ш-ш.., тихо, малышка, – пробормотала Розали и оглянулась по сторонам. Поблизости никого не было, и девочка испуганно прижалась к ней. Потом она снова заплакала, и Розали уже хотела повернуться и уйти, но тут чьи-то сильные руки крепко взяли ее за плечи.

– Мадемуазель Розали? Это вы?

Розали вздрогнула, но тут же узнала знакомый голос.

– Гильом, – с облегчением произнесла она, глаза ее вновь защипало от едкого дыма.

Гильом с радостной улыбкой уставился на нее.

– Поначалу я не узнал вас, – сказал он. – Потом решил, что мне померещилось, что этого просто не может быть… Э-э, Мира, она не пошла с вами?

– Нет.

– Слава Богу! А чья это девочка? – спросил вдруг Гильом, глядя на ребенка.

– Я не знаю… Здесь, наверное, есть место, куда собирают потерянных детей?

– Есть. Давайте я отведу ее туда.

Он печально взглянул на ребенка.

– Такая славненькая! Самое страшное уже позади, но все равно нехорошо, если ома будет бродить здесь одна.

– Все страшное позади? А как же церковь?

– Не волнуйтесь, огонь не подойдет так близко. Люди должны справиться… Черт, я все-таки не верю, что вижу вас здесь! – Глаза его радостно сияли.

– Я не могла сидеть сложа руки и ждать. У меня было ужасное предчувствие…

– Леди Ангел, вам не надо было приходить сюда… – сказал он.

– Я ищу Рэнда, – ответила Розали. – Его нигде нет…

Он не ранен? Где он может…

– Не волнуйтесь, я только что видел его, он помогал спасать детей из дома викария, с ним все в порядке.

– Где этот дом? Может быть, вон тот?

– Ah, zut, – сказал Гильом, глядя туда, куда указывал ее дрожащий пальчик. – О черт.., да, этот. Надеюсь, дети теперь в безопасности.

Не дослушав его, Розали побежала к горящему дому.

Пламя, вырывавшееся из окон второго этажа, придавало ему вид стоглазого демона. Неужели Рэнд попал в эту смертельную ловушку?

Сраженная этой мыслью, Розали неподвижно стояла, освещенная ярким высоким пламенем. Вдруг крыша дома рухнула с оглушительным треском, испустив мириады ослепительных искр. Розали замерла, почти без чувств, беззвучно шепча молитву.

– Был ли кто-нибудь там, внутри? – прошептала она, подходя к стоявшему поблизости старику.

Она повторила свой вопрос и потянула его за рукав.

Старик повернулся, и Розали увидела, что он смотрит на нее пустыми выжженными глазницами. В ужасе отпрянув, Розали бросилась бежать, воспринимая все происходящее как дикий чудовищный сон.

Картины пожара замелькали перед ее глазами словно в калейдоскопе. Неожиданно что-то ударило ее, и она почти оглохла, не в силах вымолвить ни слова.

Затем в ее сознание ворвался поток неистовой ругани, и кто-то, схватив Розали как тряпичную куклу, потащил ее в сторону, хлопая по подолу платья. Она смутно начала понимать, что легкая ткань загорелась от попавшей на него искры и при малейшем промедлении огонь охватил бы ее целиком.