Нахмурившись, Рэнд смотрел на Розали, увлеченную театральным зрелищем. Она была слишком желанной, слишком соблазнительной для такого мужчины, как он.

В антракте Розали обернулась к нему, чтобы обменяться впечатлениями, глаза ее с сапфировым оттенком сияли странным восторженным светом.

Кроме них, в ложе находились еще две дамы, одна из которых была столь хороша собой, что восхищенная Розали порой дольше смотрела на нее, чем на сцену. Надменная, с решительными жестами, она была приблизительно того же возраста, что и Рэнд. Мягкие алые губы и нежные щеки удивительным образом гармонировали с ярко-голубыми глазами и роскошными светло-золотыми волосами, уложенными в изящную прическу. Но замечательнее всего была ее высокая грудь в глубоком декольте белого платья, украшенного ожерельем из крупных бриллиантов.

– Колетт, посмотри, какая неожиданная встреча! – сказала вдруг дама своей спутнице, и обе посмотрели на Розали, в смущении застывшую перед ними.

Рэнд замер при звуке голоса, напоминавшего звон колокольчика, и медленно повернулся в их сторону.

– Лорд Беркли, как приятно снова видеть вас! – воскликнула дама, и Розали с досадой отметила, что той действительно было приятно видеть его и, вероятно, даже более, чем можно было показать это публично.

– Леди Эллизмир и мадам Дюпре! – произнес Рэнд с вежливым поклоном.

– Лондон опустел без вас, – проговорила красавица с золотыми волосами – леди Эллизмир, пристально глядя на Рэнда. Она была довольно высокого роста и, стоя рядом с ним, смотрела ему прямо в глаза.

Фамильярность, с которой она обращалась к Рэнду, и взгляд, попеременно останавливавшийся на волосах, на точеных чертах его лица, на губах, – все это неприятно поразило Розали. Она машинально теребила золотую тесемку на рукаве своего бархатного платья. Сердце ее сжималось от боли, когда она смотрела на них.

То, как эти двое смотрели друг на друга, говорило яснее всяких слов о том, что когда-то они были любовниками.

Мысль о том, что Рэнд обнимал эту женщину, целовал ее так же, как целовал Розали, была отвратительна девушке. Эта манерная блондинка омрачила самые дорогие ее воспоминания. "Ты просто глупая, – говорила Розали самой себе. – Ты считала себя единственной в его судьбе, но ведь это не так".

Встреча с леди Эллизмир доказала, что Розали не первая и, очевидно, не последняя в жизни Рэнда.

"Когда-то он оставил леди Эллизмир, но пройдет время, и ему точно так же надоест мое общество", – в отчаянии думала она.

И вдруг случилось нечто, повергнувшее ее в полное смятение.

– А, – произнесла леди Эллизмир, глядя на нее своими прозрачными голубыми глазами. – А вот и знаменитая мисс Беллью!

Розали внезапно замерла, глаза ее расширились. Рэнд посмотрел на золотоволосую леди, но та сделала вид, что не замечает гневного взгляда.

– Знаменитая? – растерянно переспросила Розали.

– Ну конечно! Дорогая моя, все газеты только о вас и говорят! Кто же теперь не знает о вас и ваших претензиях считаться дочерью Бо Браммеля! – Леди Эллизмир повернулась к своей спутнице мадам Дюпре. – Должна заметить, она не производит впечатления авантюристки.

Вероятно, ее претензии законны.

Розали почувствовала вдруг, как лицо ее побелело словно мел. Она не смотрела на Рэнда, а только старалась справиться со своей растерянностью.

– У меня не было ни желания, ни намерения иметь какие-либо претензии к Джорджу Браммелю и тем более называть его своим отцом, – тихо проговорила она. Гордость не позволяла ей смотреть в глаза дамам.

– Действительно, нет никакого сходства, – задумчиво произнесла леди Эллизмир, рассматривая Розали, словно картину второсортного художника. – Но может быть, вы похожи с ним внутренне? Вы не находите, что в вас есть эта чрезмерная утонченность, как у Бо? Или…

– Или расточительность? – добавила мадам Дюпре.

– Когда вы впервые открыли…

Обе дамы, казалось, испытывали явное удовольствие, видя мучения Розали.

Она посмотрела на Рэнда и едва не разрыдалась. Он обо всем знал. Казалось, он вовсе не был удивлен сообщением, но где-то в глубине его карих глаз светилась мольба о том, чтобы Розали продолжала верить ему. Но она была слишком расстроена, чтобы улавливать подобные оттенки.

– Когда вы возвращаетесь в Лондон, лорд Беркли? – спросила леди Эллизмир, все еще глядя на Розали.

– Когда Париж окончательно наскучит, – улыбнулся он.

– Я надеюсь, вы возьмете с собой вашу.., мисс Беллью? Думаю, ей понравится наше общество…

– Клара, – прервал он ее болтовню с необычной мягкостью в голосе, – я скорее отправлю мисс Беллью прямиком в ад, чем отдам на растерзание лондонского света.

Но леди Эллизмир, похоже, не слишком огорчилась, услышав такую отповедь, и хитро улыбнулась.

– Вы думаете, ад более достойное место, чем английское общество, милорд?

– Я только знаю, в котором из этих двух мест более здоровая атмосфера. Всего доброго.., леди. – Он слегка подчеркнул последнее слово и предложил Розали руку. – Я думаю, мисс Беллью, представление закончилось.

Рука Розали дрожала, но она заставила себя вежливо кивнуть на прощание.

Голос ее был на удивление спокоен, когда она произнесла по дороге к ждущему их кабриолету:

– Ты не имел права скрывать это от меня!

– Рози, я собирался сказать тебе…

– Не трудись заканчивать, – обиженно оборвала она. – Я знаю, что ты сказал бы мне об этом лишь тогда, когда посчитал бы это выгодным для себя, – Рози…

– Я чувствую себя пешкой в чужой игре. Не смотри на меня так. Я не собираюсь ни плакать, ни спорить с тобой – просто хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Мне надо самой подумать обо всем случившемся.

– – И раздуть это сверх всякой меры…

– Это мое право, равно как и то, что я имею право знать все, что напрямую касается меня. – Она почти застонала. – Но узнать это от одной из твоих бывших.., от этой, которая даже.,.

– Изволь продолжать! – резко оборвал ее Рэнд. – Я готов назвать ее как угодно, но не согласен, что она до сих пор является для меня кем-то, пусть даже бывшим.

– Я видела, как она…

– Клара Эллизмир ведет себя так со всеми.

– А насколько близко она знакома с тобой?

Розали была неприятно поражена своей собственной грубостью. Воцарилось молчание. Рэнд вдруг улыбнулся.

– У тебя нет никаких оснований для ревности, Рози.

– Я вовсе не ревную! – резко бросила она.

Самонадеянная улыбка не сходила с лица Рэнда.

– Откровенно говоря, последние несколько лет у меня не было недостатка во внимании леди Эллизмир.

Но к несчастью, я стал что-то слишком разборчив в последнее время.

Розали опустила глаза. Гнев ее иссяк, остались лишь разочарование, смущение и все та же нестерпимая ревность.

Рэнд между тем продолжал своим мягким тихим голосом:

– Милая, мы с тобой должны кое-что выяснить. Я взрослый мужчина, и у меня большой жизненный опыт, как бы я ни старался убедить тебя, что ты единственная в моей жизни. Вполне вероятно, до тебя дойдут разговоры, сплетни или ты сама познакомишься с женщиной, с которой я прежде имел интимную связь. Но знай, что ни к одной из них я не относился серьезно. Но ты, кажется, намерена ссориться со мной из-за них?

– Я не собираюсь ссориться с тобой из-за женщин, которых, вероятно, никогда не увижу, – холодно заметила Розали, слегка успокоенная словом "они", – если у них нет даже имен, о чем беспокоиться?

Интересно, однако, как скоро сама она будет переведена в эту безликую, презренную категорию? В тысячный раз Розали вопрошала себя, зачем позволила себе влюбиться в Рэнда.

– Я не хотела бы больше обсуждать эту тему. Пожалуйста, давай немного помолчим.

– Хорошо, но только пока едем – Он нахмурился и подумал, с каким удовольствием встряхнул бы сейчас это маленькое упрямое создание. – И только потому, что наш разговор не предназначен для посторонних ушей.

– Твои рассуждения просто невероятны, – пробормотала Розали, закусив губы.

Они замолчали, слушая грохот колес. Экипаж ехал быстро, подпрыгивая на ухабах.

Поразмыслив, Розали решила, что не стоит винить Рэнда в том, что он скрыл от нее это злосчастное сообщение в газете. Ведь она сама своим молчанием как бы дала согласие на то, чтобы Рэнд стал ее защитником. Неудивительно, что теперь он чувствовал ответственность за все, что .касалось ее. Розали сама дала ему право действовать по своему усмотрению. Но его покровительство не может, конечно, длиться вечно. Розали взглянула на Рэнда – все в нем выдавало беспокойство. Она улыбнулась и тут же постаралась подавить в себе невольную радость от того, что Рэнд огорчился ее отказу говорить с ним сейчас Да, конечно, ей нужно обдумать, что сказать ему, как действовать, прежде чем он использует ситуацию с выгодой для себя. Ему ничего не стоит убедить Розали в своей правоте. Ах, как усложнилась бы ситуация, признайся она Рэнду, что любит его!

Солнце багряным диском висело на горизонте, когда они подъехали к гостинице и поднялись наверх. Рэнд помог Розали снять мантилью, и она отошла к окну, глядя на пышное зарево заката.

– Ты, конечно, предполагал, что мне будет интересно узнать эту новость.

– Позднее я непременно рассказал бы тебе об этом.

– Пойми, я не дитя, и ты не должен оберегать меня от потрясений. – Голос ее задрожал. – Да, я не дитя, хотя и веду себя порой абсолютно несерьезно.

– Ты не…

– Я знаю, – перебила она его, вспыхнув от стыда. – Я возложила всю ответственность на тебя, а у тебя и так забот хватает. Я поехала с тобой, чтобы избежать необходимости самой принимать трудные решения, и, что еще хуже, я хотела воспользоваться твоим раскаянием. Я не должна была делать этого. Я сама способна найти себе работу. Мне не нужны твоя помощь и твое покровительство – Я не позволю тебе уйти вот так, – прервал ее Рэнд. – Вини себя сколько хочешь, Рози, но я не отпущу тебя.