То, что сначала было естественным долгом матери — защищать своего ребенка, превратилось для Фионы в навязчивое психологическое давление, которое лишило ее покоя. Она готова была пожертвовать жизнью, только бы с ее сыном больше ничего не случилось. Но ей хотелось для мальчика большего — чтобы, когда придет время, он вернул себе права законного владельца земли и титула.

— Генри никогда не был заподозрен в измене, но всем известно, что король не сделал ничего, чтобы предотвратить нападение на наш замок, — сказала Фиона. — Этот факт и увечье Спенсера повлияли на то, что ни один дворянин не согласился взять над ним опеку, чтобы дать ему возможность стать настоящим рыцарем, владеющим мечом.

— А тебе не приходило в голову, что будущее мальчика могло бы быть связано с церковью? — спросил сэр Джордж.

— Ах, сэр Джордж, и вы туда же! — воскликнула Фиона. — С меня достаточно, что мой братец постоянно напоминает мне об увечье Спенсера, считая, что он годится лишь для церковной жизни, но от вас я этого не ожидала, сэр Джордж.

Сэр Джордж опустил голову.

— Я только хотел как лучше.

— Так же, как я, — вспылила Фиона, хотя были моменты, когда и она сомневалась в правильности своего решения. Неужели она из жажды мести подставит Спенсера? Может, прислушаться к тому, что говорят сэр Джордж и ее брат, которые уверены, что единственный путь для Спенсера — служение Богу?

Укор совести, который вдруг почувствовала Фиона, тут же исчез, как только она увидела подошедшего к ним Спенсера. Он широко улыбнулся и обнял сэра Джорджа. Мальчик выглядел счастливым, и это укрепило Фиону в ее решении. Она больше не будет терять драгоценное время в замке брата. Она не будет молча мириться с ударами судьбы. Она будет бороться за его будущее, поскольку он заслуживает лучшего.

Разве сам отец Нил не согласился — кстати, весьма неохотно, что у Спенсера нет тяготения к тому, чтобы удалиться от мира? И добавил, что очень сомневается, понравится ли Спенсеру тихая и спокойная монашеская жизнь.

Наблюдая за тем, с какой жадностью ее сын смотрел, как тренировались мужчины, Фиона поняла, каковы на самом деле желания Спенсера. Он достоин наследовать земли своего отца и его титул, вести за собой и защищать людей их клана, и Фиона сделает все, чтобы дать ему шанс добиться всего этого.

— Мы будем готовы уехать в ближайшее время, сэр Джордж? — спросила она.

Молчание сэра Джорджа обеспокоило Фиону. Если он откажется помочь, они со Спенсером застрянут тут на многие месяцы, а может быть, и годы. Фиона так расстроилась, что не заметила, как к ним через двор направляется ее брат Гарольд. Он встал рядом, скрестив на груди руки и постукивая ногой, посмотрел сначала на Фиону, потом остановил свой взгляд на сэре Джордже.

— Вижу, ваш верный рыцарь уже вернулся.

— Добрый день, брат.

— Милорд, — кивнул Гарольду сэр Джордж и повернулся к Фионе.

— Приготовления к нашему отъезду почти закончены. Если пожелаете, леди Фиона, мы можем отправиться в путь прямо завтра на рассвете.

— Я тоже еду? — поинтересовался Спенсер.

— Разумеется, — улыбнулась Фиона. Мальчик выглядел таким юным, таким хрупким! Она еле удержалась от желания потрепать Спенсера по темным кудрям, но удержалась, зная, что это смутит сына. — Сэр Джордж и его люди проводят нас на север в аббатство Сент-Гиффорд, чтобы мы могли посетить священный храм.

Гарольд фыркнул:

— Не понимаю, зачем ехать так далеко? Известно, что тамошние монахи не умеют творить чудеса и не исцеляют больных.

— Гарольд! — рассердилась Фиона. Ей не понравились не только его слова, но и самодовольная ухмылка на его лице. — Нам не нужны ни чудеса, ни исцеление!

— Тогда зачем вообще уезжать? — Он прищурился. — Тем более что на дорогах сейчас неспокойно.

Фиона сглотнула. Она никогда не умела врать, но сейчас, когда так много зависело от того, чтобы сохранить все в тайне, ей трудно было сказать правду. Надо придумать какую-нибудь правдоподобную причину.

— Мне нужно достойно отметить годовщину смерти Генри. Хочу помолиться за упокой его души.

— В твоем распоряжении моя часовня, так же как и мой священник. И отец Нил по-прежнему живет здесь. Разве двух священников недостаточно?

— Мне надо почтить память мужа, — решительно заявила Фиона. Почему брат вдруг заинтересовался ее планами? Он был не слишком гостеприимен, когда они в полном отчаянии приехали несколько лет тому назад. Все это время он не проявлял к сестре ни внимания, ни заботы, но больше всего Фиону расстраивало то, что чувства брата, очевидно, никогда не изменятся.

Было совершенно очевидно, что ни Спенсер с его увечьем, ни она — вдова без приданого, Гарольду были не нужны. Именно поэтому Фиона и решилась уехать. Невыносимо было думать, какое унылое будущее ждет ее сына, если они останутся в доме Гарольда.

— Паломничество — это дань уважения барону, — вмешался сэр Джордж. — Я горжусь тем, что имею честь служить леди Фионе.

Гарольд фыркнул, и Фиона заметила, с какой злобой сверкнули глаза. Она оценила поддержку сэра Джорджа, но поняла, что его слова вызвали гнев Гарольда.

— Сэр Джордж еще в начале года сообщил мне, что намерен совершить паломничество, когда погода будет более благоприятной. Имеет смысл и нам со Спенсером присоединиться, — сказала Фиона, желая переменить тему. — У твоих людей и так много забот, иначе я обратилась бы за помощью к тебе, Гарольд.

Это была грубая лесть. Они оба знали, что Гарольд никогда не выполнил бы просьбу сестры, тем более не отпустил бы своих людей сопровождать ее в поездке.

— Вижу, ты сама устроила все по своему желанию, — сдержанно ответил Гарольд с явным неудовольствием, — однако я нахожу подобную самостоятельность неприличной для женщины.

У Фионы все внутри перевернулось. Дела и так были плохи, но все могло пойти гораздо хуже. Если она ошиблась и ее план провалится, придется унижаться, прося у брата прощения. Кроме того, они со Спенсером останутся в полной зависимости от Гарольда.

— Мне жаль тебя разочаровывать, брат, но я должна руководствоваться своей совестью и своей верой.

— Пусть будет так, — сказал Гарольд с явным неуважением. — Но не говори потом, что я не удерживал тебя от опрометчивого поступка.

Фиона промолчала и, опустив глаза, присела в глубоком реверансе. Проигнорировав ее вежливость, Гарольд отвернулся и ушел.

Фиона вздохнула, чувствуя, что напряжение спало. Брат думал, что она собирается поехать в аббатство Сент-Гиффорд, но это была неправда. Они, конечно, там остановятся, но совсем ненадолго.

После того как они погостят в аббатстве, Фиона собиралась поехать дальше на север к конечной цели своего путешествия. Там она обратится к единственному человеку, который поможет ей восстановить справедливость и обеспечить Спенсеру надежное будущее.

Она пересечет границу Шотландии и изложит свою просьбу врагу короля — тайному союзнику Генри — графу Киркленду.


— Я хочу, чтобы вы его нашли и привели ко мне, — сказал Гэвин Маклендон, граф Киркленд. — Живым.

В зале наступила гнетущая тишина. Воины, игравшие в дальнем углу в кости, замерли. Слуги перестали убирать остатки дневной трапезы. Женщины опустили рукоделие. Даже собаки перестали рыться в мусоре на полу, подняли головы и навострили уши.

Гэвин откинулся на спинку кресла и вперился грозным взглядом в стоящих перед ним троих мужчин. Они стоически выдержали взгляд.

Гэвин погладил резной подлокотник. Он не примет никаких оправданий — все трое хорошо знали это, но как-то возразить все же надо было, поскольку то, о чем он их просил, было практически невозможно.

Они понимали это, да и сам Гэвин тоже.

— Мы гоняемся за бастардом уже больше недели, но след его пропал, — признался Дункан.

Стоявший рядом Коннор, его старший брат, прижал одну руку к груди.

— Гилрой сбежал в горы. Он будет какое-то время там скрываться, тем более что он знает — мы его преследуем.

Гэвин заметил, что многие из его воинов закивали, а женщины осуждающе начали цокать языками.

Киркленд посмотрел на трех своих лучших сыщиков-преследователей и выругался про себя.

— С чего это Гилрой решил спрятаться от вас в горах? Он осмелел, поскольку думает, что ему нечего бояться ни меня, ни моих людей. Два года! Целых два года этот негодяй разгуливает на свободе, делает все, что ему взбредет в голову. Забирает все, что ему понравится. Почему? Потому что верит — у моих людей не хватит ума разыскать его. И надо признаться — он прав!

Дункан выпрямился. Выражение его лица стало жестким.

— Ты прекрасно знаешь, что дело не в отсутствии у нас мозгов или умения. Гилрой хитер. И ему здорово помогают наши же соплеменники.

— Верно, — кивнул Коннор. — Половина девушек нашего клана считают себя возлюбленными Гилроя. Они прячут мерзавца, а когда его след ведет в деревню, уверяют, что в глаза никого не видели.

Гэвин ударил кулаком по подлокотнику, не в силах скрыть разочарование. Его сводный брат-бастард Гилрой стал разбойником, крадет скот и зерно. Его поведение угрожает репутации Гэвина, подвергая сомнению его способность управлять своим кланом.

Сейчас, когда Шотландия все еще была разделена, даже члены собственного клана Гэвина ставили под сомнение его решение поддержать Роберта Брюса, поскольку будущий король Шотландии был не более чем изгоем в собственной стране. Однако Гэвин не был намерен нарушить клятву, тем более что не хотел повторить печальную судьбу тех, кто смело встал на сторону Роберта Брюса в борьбе против короля Англии.

Не ограничиваясь тем, что казнил своих врагов, король Эдуард захватил и привез в Лондон двух сподвижников Брюса и приказал их повесить, а потом еще и четвертовать. И в качестве последнего унижения — насадить их головы на колья и выставить на Лондонском мосту для всеобщего обозрения.