Для нее было полной неожиданностью, что так внезапно приехавший лэрд пытался сосватать за Гэвина свою сестру. Чувство ужаса, охватившее сердце Фионы. «Я не имею права любить». Она повторяла эти слова прошлой ночью и все утро сегодня, но горечь открытия не покидала ее.

С тренировочной площадки донеслись веселые крики, сопровождаемые аплодисментами. Фионе представился Гэвин, размахивающий мечом. От напряжения и полуденной жары воину стало жарко, и ему пришлось снять рубашку. Обнаженный торс блестел от пота, мускулы поигрывали при движении рук, то поднимавших, то опускавших меч. О Боже! Кровь прилила к лицу Фионы.

Если бы рядом не было Элис, Фиона могла бы поддаться искушению и пойти посмотреть, что происходит. Она больше ни на чем не могла сосредоточиться и поэтому с размаху ступила в большую лужу, замочив подол платья грязной водой.

— Придется все это отстирывать, — жалобно заметила Элис, увидев испачканное платье. — Но в этом мрачном месте трудно не испачкаться. Если не идет дождь, то спускается туман, а солнце показывается всего на несколько часов. Неудивительно, что шотландцы — такие варвары!

— Вчера не было дождя, — возразила Фиона.

— Знаю. Но лужи после предыдущих пяти дней остались такими большими, что можно промочить ноги, — горничная продолжала ворчать.

Фиона улыбнулась. Неужели здешний климат и вправду такой сырой, или Элис преувеличивает? Честно говоря, Фиона вообще не обращала внимания на погоду.

— Я понимаю, что ты, наверное, соскучилась по дому, Элис. Хочешь вернуться в Англию?

— И оставить вас, миледи? — Элис поцокала языком и покачала головой. — Никогда!

Фиона оценила лояльность Элис, но она не могла допустить, чтобы ее горничная страдала.

— Если ты вернешься в Англию, то мы расстанемся не навсегда. Однажды, когда Спенсер вернет себе право наследования, мы приедем обратно.

— Об этом я молюсь каждый вечер, миледи. Но до того, как настанет этот радостный день, мое место рядом с вами. — Элис выпрямилась. — Я нужна вам.

— Это верно, — согласилась Фиона.

— Мне даже страшно подумать, как вам будет прислуживать одна из этих шотландских гордячек. — Элис горделиво выпятила грудь. — Я, конечно, останусь, хотя признаюсь, что буду очень счастлива, когда мы отсюда уедем.

Уедем? Фионе трудно было себе это представить. Ей очень не хотелось уезжать. Хотя в замке все считали ее чужой, за его стенами она чувствовала себя в безопасности.

Впрочем, Элис невольно затронула вопрос законности пребывания Фионы во владениях графа Киркленда. Как долго она может здесь оставаться? Годы? Сколько потребуется времени на то, чтобы решился вопрос со Спенсером?

Фиона вздохнула. Ответ напрашивался сам собой: она останется, пока не надоест Гэвину. При этой мысли Фиона вздохнула еще тяжелее. А что, если он первый ей надоест? Фиона усмехнулась. Какая глупая идея! Гэвин ей надоест? Да это никогда не случится!

Взрыв хохота с площадки отвлек Фиону от тревожных мыслей. Толпа немного расступилась, и она увидела, что за происходящим в центре наблюдали не только воины, молодые сквайры и пажи, но слуги и конюхи и даже местные крестьяне.

Фиона подошла ближе и увидела, что Гэвин стоит с одной стороны круга: меч в ножнах, руки скрещены на груди. Слегка огорчившись, она отметила, что он все еще в рубашке.

В противоположной стороне круга Фиона увидела противника Гэвина — молодого, худощавого юношу, переминавшегося с ноги на ногу, — Спенсера.

Фиона прошептала имя пасынка, но ее услышала только стоявшая рядом Элис. Горничная была в та ком же шоке, как и хозяйка. Что касается толпы, все зачарованно следили за тем, что будет происходить дальше. Спенсер расправил плечи, надел шлем и выхватил меч. В толпе зааплодировали.

— Ты уверен, парень? — Гэвин вынул из ножен меч и начал перекидывать его из одной руки в другую.

— Я хочу учиться у мастера, — ответил Спенсер. — Вы оказали мне честь, приняв мой вызов сразиться с вами.

— Лесть тебе не поможет, — усмехнулся Гэвин.

Спенсер выступил вперед и занял боевую позицию.

— Я на это и не рассчитывал!

Схватив меч обеими руками, Спенсер описал у себя над головой большую дугу и опустил его с гораздо большей силой, чем ожидала Фиона. Гэвин легко отразил удар, и Фиона почувствовала гордость за отвагу своего сына, но только до тех пор, пока лязг металла о металл не напомнил ей, что это смертельное оружие. Стоит Спенсеру чуть ошибиться, и он может быть серьезно ранен.

Противники начали двигаться, ритмично нанося удары и ловко уклоняясь от них. Гэвин выкрикивал Спенсеру инструкции, которые тот старался выполнять, однако ему удавалось без труда оттеснять Спенсера назад. Не прошло и нескольких минут, и Спенсер уже тяжело дышал. После еще одного обмена выпадами Спенсер отошел в сторону и, перегнувшись пополам, начал хрипеть и откашливаться. Фиона забеспокоилась.

— Кончайте с ним, милорд, нам пора обедать, — крикнул кто-то из толпы.

— Да, мы проголодались и ждем, чтобы некие робкие сквайры нас обслужили, — добавил другой голос.

Это замечание вызвало недовольство молодых парней, и они начали еще громче подбадривать Спенсера. Эта поддержка, видимо, вернула Спенсеру силы и укрепила его решимость. Он гордо выпрямился, уже не чувствуя себя побежденным.

— Сдаешься? — спросил Гэвин.

Спенсер покачал головой и сделал следующий выпад. Однако Гэвин вместо того, чтобы взмахнуть мечом и отразить удар, в последний момент отступил в сторону и Спенсер, потеряв равновесие, упал ничком. Он довольно быстро перевернулся на спину, но Гэвин уперся острием меча ему в грудь.

Фиона зажала рот кулаком, чтобы не закричать, и быстро спряталась за спинами зрителей. В этот момент она услышала крик боли и громкое проклятие.

Ожидая увидеть худшее, она просунула голову между двумя крепкими мужчинами, стоявшими впереди. Она увидела, как Спенсер бросил меч на землю, снял с себя шлем и бросился к Гэвину. Но его тут же кольцом окружили воины, которые не подпустили Спенсера к графу.

— Простите меня, милорд, — крикнул Спенсер. — Это была небрежность с моей стороны, ошибка!

Фиона не расслышала, что ответил мальчику Гэвин. Он крикнул что-то окружившим его людям, и они тут же исчезли. Ни на кого не оглядываясь и зажав правой рукой предплечье левой, Гэвин ушел с площадки.

Все стояли молча. Большинство мужчин смотрели на Спенсера с недоумением. Они расступились, пропуская своего лэрда, а потом постепенно разошлись.

Фиона бросилась к Спенсеру. Элис еле поспевала за ней, да еще и второпях не заметила непросохшую лужу.

Когда Фиона подошла к пасынку, она услышала удивленный шепот его товарищей. Неужели юноша действительно нанес графу опасную рану?

— Я не знаю, как это случилось, — волновался Спенсер. — Я думал, лэрд заблокирует мой выпад, как он обычно делает с другими. Я не собирался ударить так сильно!

— У него текла кровь, — с ужасом в голосе сказал один из молодых ребят.

Спенсер переменился в лице. Когда он увидел Фиону, то спросил:

— Граф очень сердится?

— Я думаю, его гордость пострадала гораздо больше, чем рука, — сказала она негромко. — А как ты? Не пострадал?

Спенсер покачал головой, и Фиона вздохнула с облегчением. Потом сквайры оттеснили ее. Они были возбуждены, хлопали Спенсера по плечу и спине и поздравляли его, причем так громко, чтобы все оставшиеся во дворе слышали это. И все же Спенсер избегал их взглядов, опустил голову и выглядел несчастным.

Убедившись, что с мальчиком все в порядке, Фиона ушла в дом. В большом зале ее встретил хмурый Гэвин. Он стоял у одного из громадных каминов и разговаривал с Хэмишем.

— Может, мне позвать из деревни лекаря, милорд? — спросил дворецкий.

— Нет. Это всего лишь царапина.

— По-моему, выглядит совсем не как царапина, — возразила Фиона и хотела дотронуться до руки Гэвина.

Он вздрогнул от боли и отдернул руку.

— Я же сказал, что рана пустяковая.

— Дай все же взглянуть, — настаивала Фиона. — В своей жизни я видела немало рыцарей, которые очень страдали от небольшой, но нагноившейся раны.

Гэвин напомнил ей Спенсера, когда тот был раздражен, но все же лэрд внял ее просьбе. Как только он убрал руку, из раны вновь появилась свежая кровь.

Рана была глубокой и рваной — был оторван порядочный лоскут кожи.

— Придется зашить, — заявила Фиона.

— Ты уверена? Или ты ищешь предлог, чтобы вонзить в меня иголку?

Она наклонилась и прошептала ему на ухо:

— Милорд, вы пользуетесь малейшей возможностью поддразнить меня. Я думаю, что давно пришла пора отплатить вам тем же.

Гэвин хитро улыбнулся и, как и надеялась Фиона, сразу же забыл о своей ране. Воспользовавшись тем, что Маклендон отвлекся, Фиона усадила его на стул и послала Элис за иголкой и нитками, а Хэмиша — за теплой водой, чистыми бинтами и лекарственными травами.

Гэвин сидел с закрытыми глазами, пока она сняла с него рубашку и нижнюю майку, но он был таким бледным, что стало понятно, насколько сильную боль причинило ранение.

Фиона отослала прочь Элис и Хэмиша: незачем им видеть лэрда в минуту слабости.

Фиона подкрепила Гэвина порядочной порцией виски и, подождав, пока алкоголь подействует, начала осторожно промывать рану. Вода в тазу мгновенно стала красной, но кровотечение приостановилось.

Фиона вдела нитку в иголку и, сжав большим и указательным пальцами края раны, начала сшивать их маленькими аккуратными стежками. Гэвин стиснул зубы и отвернулся, но не издал ни звука.

Фиона была ему за это благодарна. Хотя она была обучена врачеванию и многое умела, но было непросто протыкать человеческую кожу, особенно если раненый вопил и корчился.

Закончив шов, Фиона приготовила мазь из трав и меда и толстым слоем наложила ее на рану, а потом перевязала руку чистой тканью. Чтобы немного успокоить Гэвина, она положила ему ладонь на лоб и заодно проверила, нет ли у него жара.