— Деклан спросил меня, может ли он отдать тебе это, и, немного подумав, я согласился... Время пришло.

Слова не были странными. Они имели прекрасный смысл, и у меня не возникло проблем с их пониманием, но то, как он сказал это, раздражало меня. Я уставилась на толстый конверт, и любопытство сжигало меня изнутри.

Конверт был почти полностью заполнен, и каким-то образом, закрывал от меня его таинственное содержание с помощью маленького количества клея. Я сжала его один раз, чувствуя, как бумага легко соприкасалась между моими пальцами, словно стопка писем была сложена внутри.

Я просто знала, что все, что у меня в руках, являлось опасным. Мне удалось ощутить его силу — его важность. Я понятия не имела, что это могло быть, но знала, что это могло изменить меня.

Было очень плохо то, что решение и мои намерения были уже приняты.

Неведение действительно было блаженством. Взглянув в последний раз, я сунула конверт в сумку и почувствовала облегчение без него в руках, как будто только что избавилась от гранаты.

— Прости, — сказал кто-то из нас. Позже я не смогу вспомнить, кто из нас озвучил эмоции, которые мы оба испытывали. В конце концов, это не имело значения.

Я улетала из Калифорнии как в тумане и радовалась оцепенению от чувства, что я только что совершила ужасную ошибку. Но это было единственное, от чего я не могла остановить себя.

И, может быть, это действительно было хуже всего.


Глава 19

Эдли

Три месяца спустя


— Ты всегда это делаешь, — прокомментировал мой коллега. Я не чувствовала, что он наблюдал за мной, но была не удивлена. Мне удавалось много раз ловить его взгляды.

Я отдернула руку ото рта, убирая доказательства его слов. Это была неприятная привычка, которую я подцепила.

— Делаю что? — спросила я, притворяясь, что не знала о чем речь. В это время мои руки вернулись к работе и продолжили сканировать стопку библиотечных книг, которую вернули. Мне прекрасно было известно, о чем он говорил.

— Иногда у тебя такой задумчивый взгляд и ты держишь пальцы у уголка губ, — мужчина продолжал не замечать то, что мне не хотелось продолжать этот разговор.

Если бы кто-то другой мне это сказал, я бы уже нагрубила ему. Милый, глупый Грэм, он поступил нетактично. С тех пор как нас назначили на вечернюю смену, он делал все, что в его силах, чтобы очаровать меня.

Мужчина искренне улыбнулся, и я знала, что куча девушек убили бы за то, чтобы парень смотрел на них так же, как Грэм на меня.

— Если бы я не знал тебя так хорошо, подумал бы, что ты ждешь поцелуя.

Это было не так.

Я пообещала себе, что больше никто не поцелует меня сюда снова. Это место принадлежит другому. Тому, кто никогда не поцелует меня еще раз, и я никак не могла заставить себя думать, что это место мое. Это Деклана, и боюсь, всегда им будет.

Грэм не единственный, кто заметил этот неосознанный жест. Я ловила себя на том, что делала так постоянно. Даже моя соседка Ханна заметила, а она была не самым наблюдательным человеком. Девушка не видела или не волновалась за что-то не касающееся ее.

Я бы никогда не стала винить Ханну в естественной рассеянности, а учитывая нестабильный климат моего возвращения в UNC, я была благодарна, что единственный человек в кампусе, не знающий о моей связи с Декланом Дэвисом и «Девушкой в Желтом Платье», была моя соседка по комнате. Было так приятно сбежать от взглядов, хихиканий и сдержанных комментариев, преследовавших меня чаще собственной тени. По большей части люди сохраняли дистанцию. Северная Каролина не похожа на Лос-Анджелес, где открытая критика в порядке вещей, пока позволяет звездный статус.

— Присядь пока за стол, а я выставлю все на полки.

Я снова искала новую тему для разговора, заметив пару подошедших первокурсниц с книгами. С самого сентября они околачивались здесь по два раза в неделю, каждый раз предпринимая отчаянные попытки подружиться со мной или выудить информацию о моей короткой поездке в Голливуд.

Грэхем перехватил мой взгляд и ухмыльнулся.

— Боишься, что они выпытают номерок твоего бойфренда?

— Он мне не бойфренд, — я обошла нахала и, ухватившись за книжную тележку, толкнула ее к ближайшему стеллажу.

От меня не укрылась ирония того, что я так долго убегала от единственной книги, только чтобы устроиться на работу в библиотеку. Окруженная высокими рядами, я ни о чем не тревожилась. Книги укрывали меня, всегда охотно предоставляли новое убежище, скрытое от всего мира.

Моя новая жизнь в Северной Каролине была так похожа на прежнюю, и в то же время разительно от нее отличалась. Новости обо мне распространились, но вместо открытого узнавания, меня встретили с тайным интересом. Восхищение сгущалось надо мной, как грозовое облако. Там, где Калифорния пыталась задушить меня своим вниманием, Северная Каролина вела себя словно буфер. Люди хотели смотреть, но не трогать.

Я бесстрашно шла к своей нормальной жизни. Это всегда напоминало мне о людях, чья плохая репутация преследовала их со времен старшей школы. Только вместо секс-видео или камеи из серии «Плохих Девчонок», у меня были два знаменитых бывших парня. Окружающие прекрасно ко мне относились, и, если бы однажды я привыкла к пристальным взглядам, я бы точно могла притвориться, что у меня все абсолютно нормально.


***

В конце смены я сбежала вниз по ступенькам, плотнее кутаясь в пальто, ведь температура падала. Мое общежитие было всего в пяти минутах ходьбы, но уже стемнело, и я торопилась. В спешке я чуть не пропустила гигантского мужчину, прислонившегося к боку гладкого городского автомобиля на парковке общаги.

Его устрашающая фигура должна была испугать меня, но я знала лишь одного человека с такими размерами и грацией. Узнала его в тот же миг.

— Альфред? Что ты здесь делаешь?

— Я твой водитель, — грубо ответил мужчина.

Я уже отвыкла от его лишенной юмора маски, и на мгновение зловещий вид мужчины послал внезапный холодок страха по моей спине. Из Альфреда бы вышел отменный гангстер. Один его взгляд, и я готова самостоятельно привязать цементный блок к своей ноге.

— Я и не знала, что куда-то собираюсь.

— Поэтому это и называется сюрпризом, хомакамака, — ответил тот, смягчаясь от родного слова.

Из всего, когда-либо им сказанного, это было ближе всего к шутке, и этого было почти достаточно, чтобы заманить меня к нему в машину. Ручки сумки впивались в кожу, вовсе не деликатно напоминая о буквальном весе на моем плече. Меня ждали книги, чтобы читать, и эссе, чтобы поморочиться. Времени на сюрпризы не было.

Но меня все равно несло в машину, словно невидимый магнит тянул меня внутрь.

— Полагаю, этот сюрприз не предполагает, что ты скажешь мне, куда я отправляюсь.

Альфред не выказал ни малейшей реакции на мое безропотное подчинение, словно никогда и не сомневался в моей готовности прыгнуть к нему в машину безо всяких объяснений. Я что, такая предсказуемая?

Пятнадцать минут поездки прошли в полном молчании. Я была не единственным предсказуемым человеком в этой машине. День, когда Альфред стал со мной болтать, был тем самым днем, когда я согласилась на участие с собственном реалити-шоу.

Тишина меня не напрягала. За пошлое лето я научилась быть благодарной темпераменту Альфреда. Находиться с ним рядом было равно погружению на самый глубокий уровень медитации, что мне когда-либо удавался. С другой стороны, мое любопытство — совсем другое дело. Когда по истечению тридцати минут мы так и не свернули с межштатовой трассы, уводящей нас на северо-восток, я не выдержала.

— Маделин ведь не просила тебя украсть меня и отвезти назад в Калифорнию, правда?

— Просила, — мрачно ответил великан прежде, чем в его глазах мелькнул крошечный намек на шутку. — Но это было несколько месяцев назад, и я сказал ей, что вероятность того, что мы незаметно исчезнем, была невелика.

— Ты настоящий комик, Ал. Ты так подрабатываешь, когда Маделин спускает тебя с поводка? — сухо сказала я, хотя мне и понравилась эта попытка сарказма.

— Мы были в Шарлотте на пресс-туре.

«Шарлотта! Это же больше, чем два часа пути!» Я была в шоке. У меня не было лишних целых четырех часов. Особенно сейчас, когда я понятия не имела, что Маделин хотела сделать со мной по приезду.

Нога Альфреда и на миллиметр не сдвинулась с педали газа.

— Мы едем в Гринсборо, и мы уже на середине пути.

Больше он не выдал никакой информации, а я не была настолько глупой, чтобы думать, что смогу убедить его поделиться. В подтверждении его слов, мы въехали в Гринсборо менее чем через полчаса. Секунда ушла на принятие своей судьбы.

Отель был прекрасен, квадратное здание с огромными симметричными окнами, занимающими почти каждый дюйм экстерьера. (прим. ред.: экстерьер – художественный или архитектурный внешний вид, оформление здания, автомобиля, строение тела животных и т. д., обеспечивающее человеку благоприятное эстетическое восприятие.) Без сомнения, это было лучшим, что город мог предложить.

Я следовала за Альфредом, когда мы оставили машину парковщику и вошли внутрь. Миновав лифты в холле, мы вошли в полумрак ресторана. Здоровяк отослал хостесс, сказав, что мы найдем место в баре.

— Что мы здесь делаем? — я понизила голос, чтобы соответствовать расслабленной атмосфере. Время обеда уже прошло, оставив в цветистом обеденном зале лишь несколько посетителей. — Где остальные?