Лофт был простым, маленьким, но не тесным. Он состоял лишь из одной комнаты, обставленной только самой необходимой мебелью. Кэм очень гордился этим местом, оттого, что сам заработал на него, и его любовь проявлялась в собственном эклектичном стиле.

Этот особняк, построенный в том же стиле, что и все остальные дома на улице, был полной противоположностью личности Кэма. Дом был похож на один из многих, которые показывали риэлторы, когда ты подумываешь о покупке жилья.

Я оказалась в библиотеке. Рассматривая четыре стены от пола до потолка заставленные книгами, только здесь я, наконец, нашла что-то от Кэма. Было очевидно, что даже такая огромная коллекция книг не могла заполнить все пространство библиотеки. Вперемешку с потрепанными и старыми экземплярами классики здесь были издания с новыми корешками и яркими обложками.

На столе, в центре комнаты, лежал нетронутый экземпляр «Девушки в Желтом Платье» и прямо-таки притягивал меня. И впервые за все время я взяла ее в руки. Книга была легче, чем мне казалось, несмотря на то, что содержала весь груз моих демонов.

Я смотрела, как мои руки открывали книгу, как будто они действовали без моего согласия, и я вздрогнула, когда на нетронутом корешке появились трещины. Любопытство подталкивало меня, и я пробежала глазами по первым словам.

«Девушке в желтом платье.

Я помню, когда впервые увидел тебя. Ты была несравненно прекрасна - идеальный нос, идеальные глаза, идеальные пухлые губы - но даже твоя идеальность не могла оправдать то, что делало тебя по-настоящему восхитительной.

Я моментально возжелал тебя в твоем сияющем желтом платье...»

Я решительно захлопнула книгу. Не помню, чтобы в моем гардеробе когда-то было желтое платье. Этот цвет никогда мне не подходил.

Я прочитала достаточно, чтобы знать, что бы ни было в этой книге, оно не рассказывало ничего о настоящей истории. Это просто невозможно. Книга могла быть наполнена моими грязными маленькими секретами и стыдом, но она не рассказывала правду. Я знала это потому, что правда не была прекрасной или восхитительной. Это боль, страдания и потери большие, чем можно вытерпеть.

Я покинула библиотеку и поспешила наверх, прочь из дома. Внезапно я почувствовала, что начала задыхаться, и единственной правдой в текущей ситуации было то, что даже невозможно игнорировать - я жила в доме, который Кэм построил на каркасе нашего прошлого. Никогда в жизни мне не было так одиноко.


Глава 5

Деклан

Утро все еще пахло свежестью, когда я опускал окно лимузина, чтобы поглазеть на маленькую блондинку, сидящую на обочине у большого дома К.А. Питерсона.

— Тебя подвезти, сиротка Энни? — она выглядела жалкой. Ее вид почти лишал меня желания взъерошить ее перышки... почти.

— Это довольно бестактно, учитывая мою ситуацию, — огрызнулась она в ответ, резко поднимаясь на ноги. — Что ты здесь делаешь?

— Кэм позвонил мне и сказал, что, возможно, нужно будет заехать за тобой.

Эдли не поддалась на провокацию, и вместо этого обошла вокруг машины к другой дверце и уселась, не произнеся ни слова. Отсутствие у нее живости сбивало с толку. Она была более забавной, когда бывала на взводе.

— У меня пять сестер. Я самый младший! — сказал я, когда автомобиль плавно поехал по дороге. Мне хотелось, чтобы девушка огрызнулась, но при этом скрывал свои намерения. Фишка была в том, чтобы спокойно разлить бензин и тихо ждать, когда она зажжет спичку.

— И зачем ты это рассказываешь? — ее тон идеально имитировал скучающую беззаботность. Эдли не поворачивалась в мою сторону, просто смотрела на калифорнийский пейзаж.

— Ну, я знаю о тебе все, что только возможно, и подумал, ты захочешь узнать что-нибудь обо мне... понимаешь, что-нибудь личное.

— Ты совершенно ничего не знаешь обо мне, — она повернулась в мою сторону, когда яростно опровергала претензии, и скривила свой рот в уродливой гримасе.

— Ты знаешь одну версию истории с вымышленной точки зрения, которая может быть, а может и не быть точной.

— Значит, ты хочешь сказать, что никогда не беременела после того, как впервые занялась сексом? Чертовски неудачно, кстати... И что у тебя не было ребенка? Тогда, это снимает все мои вопросы об усыновлении.

На секунду показалось, что я зашел слишком далеко. Ее тело напряглось, уверен, Эдли хотела меня ударить. А может быть, я именно этого и заслуживал.

Потом она просто тяжело посмотрела на меня и расслабилась... вот так просто.

Девушка глубоко вдохнула. Ее взгляд с прежним вниманием вернулся к тонированному стеклу, и она заговорила.

— Пять старших сестер, да? Это звучит... колоритно.

— Если под колоритно ты имеешь в виду то, что пока мне не исполнилось четыре года на моем лице было больше макияжа, чем на проститутке десятилетиями работающей в Долине, тогда... да, это было колоритно! — я невольно начинал расслабляться. Перед глазами мелькали семейные воспоминания, но меня успокаивал тот факт, что Эдли даже не смотрела на меня, чтобы это замечать.

— А что произошло после того как тебе исполнилось четыре? Они поняли, что ты становишься более красивой девочкой, чем они?

— Ты считаешь меня красивым? — я посмотрел на нее театрально расширенными глазами, насмешливо имитируя шок.

— Разумеется, — она пожала плечами. И все равно рассматривала что угодно, только не меня. — И это отличные новости для твоей карьеры, учитывая то, что подросткам нравится лишь красивая внешность.

«Красивый» не было комплиментом в ее устах. Выводы Эдли были вполне очевидными, и мне они совершенно не понравились. Я посмотрел на нее, рассерженно сдвинув брови.

Я ей не какой-то там изголодавшийся по славе красавчик, который соглашается на любой сценарий лишь бы заработать деньжат. Никогда не пытался создать себе фан-базу. Актерство для меня работа. Это было единственное, что бросало мне вызов, и от чего я получал удовольствие, играя новых персонажей.

— Я не хотела ранить твои чувства! — но Эдли точно хотела, судя по тому, как на ее лице отражалось выражение скрытого наслаждения.

Я открыто рассматривал Эдли, а она продолжала смотреть в окно. Своим взглядом я заставил девушку посмотреть на меня. Ей тоже нравилось забираться мне под кожу.

И снова она застала меня врасплох.

Тишина висела между нами пока водитель, наконец, не остановил машину.

В голову пришла очередная мысль, и я попытался скрыть эмоции, промелькнувшие на моем лице.

— Я знаю, что ты делаешь! — водитель направился открыть дверцу с моей стороны. — Ты пытаешься отвлечь меня, чтобы я перестал приставать к тебе с книгой.

— Понятия не имею о чем ты.

Она грациозно соскользнула с кожаного сидения и открыла дверцу, с легкой таинственной улыбкой, при виде которой я подумал, что девушка нравилась мне больше, чем ее колкости.

— Что ты думаешь делать? — к тому времени, как она заметила, что я шел следом, ее улыбка давно исчезла.

— Ну, поскольку у нас не получается разговора по душам, который ранее мне так понравился, я подумал, что было бы неплохо если ты, я и Маделин провели вместе какое-то время, — нет никаких шансов, что мне удалось напустить на себя невинный вид. Возможно, меня и номинировали на «Оскар», когда мне было девятнадцать, но я не настолько талантлив.

Она закатила свои голубые глаза, и я подумал, что нахождение рядом с Маделин оказывало на нее гораздо больший эффект, чем ей казалось.

— Удачи тебе с этим! — бросила она через плечо, и снисхождение сквозило в каждом ее слове. — Маделин не позволит тебе приближаться к ней во время ее драгоценного процесса игры.

— Ха! Вообще-то, я нравлюсь Маделин, - уверенно произнес я.

— Нет, — снова уничижительно сказала она. — Это она тебе нравится. Но за этим не следует автоматически, то, что твои чувства взаимны. Маделин никто не нравится. Я сомневаюсь, что она вообще способна на такие чувства.

Мы приблизились к трейлеру, перед которым стоял Альфред, высокий и пугающий, охранявший вход.

— Ну, давай это проверим, — с вызовом произнес я, и бесцеремонно прошел впереди девушки.

Маделин была в самом разгаре работы над какой-то техникой визуализации со своим тренером мисс Луной, и мы оба знали, что лучше ее не прерывать.

— Десять баксов на то, что она выставит тебя отсюда меньше чем через пять минут, — прошептала Эдли.

— Принимаю.

Маделин уже сделали прическу и макияж. Каштановые пряди ее волос были заплетены на затылке, открывая лицо актрисы. Она выглядела посвежевшей, без каких-либо признаков макияжа, что обычно означало, что мы должны были снимать начальные сцены, где Эдли выглядела юной и невинной и все еще жила со своей семьей.

— Ты не должен был появляться здесь еще около трех часов, — приветствию молодой актрисы не хватало теплоты, но я воспринимал все безболезненно, как и следовало. Это была часть ее шарма, хотя мое мнение по этому вопросу было в меньшинстве.

Краем уха я услышал молчаливый смешок Эдли.

— Мне кажется, что было бы неплохо провести вместе немного времени, звереныш, — сказал я, но слова не произвели должного впечатления. Пришлось воспользоваться другой тактикой, — скоро нам предстоят съемки сцены усыновления, так что я подумал, что нашему мастерству пойдет на пользу, если мы немного притремся друг к другу.

Маделин недоверчиво посмотрела на меня, но кивнула, соглашаясь на просьбу. Все что угодно ради работы.

Обо мне сразу же забыли, когда она хлопнула своими маленькими ладошками и посмотрела так, словно только что заметила девушку справа от меня.