— Составили! — усмехнулась она. — Все ему. А мне, только чтобы с голода не умерла.

— Вот!

— Что вот? За то, чтобы устроить себе обеспеченную жизнь, я должна людей убивать? Еще одного, куда не шло, а тут целых пять. Кстати, и тебя в том числе!

Павел рассмеялся:

— Меня не надо.

— Это почему же тебя не надо?

— А ты за меня замуж выйдешь. И мы такой контракт составим, чтобы все пополам. Видишь, уже только четверых осталось убрать. Но если повести себя с умом, то можно дождаться, когда, как ты хотела, всего один останется. Самый шустрый. Он всех наследников ликвидирует, а мы его, как, а?

— Чушь! Ты пьяный.

— Хорошо, пусть чушь. Только, Виточка, с сегодняшнего дня будь очень осторожной. А еще лучше, попроси Шуркина усилить твою охрану. Пусть тебя охраняют не только, когда на тебе украшений на миллион, но и когда в свой парк выйдешь погулять. Поняла?

— С ума сошел! — бросила Вита, вскочив с кресла.

— Многое я бы отдал, чтобы ты оказалась права. Лорка по сути дела загнала нас в ловушку. И тот, кто не захочет участвовать в ее игре, обречен на участь жертвы.

* * *

Перед тем как уехать, Арсений подошел к Зое, чтобы выяснить, когда она уплатит за проживание в студии.

— Ты же понимаешь, письменного договора нет… — начал он.

— Да, конечно! — с готовностью согласилась Зоя. — Я уже съехала. Вот ключ, — она вынула из своей сумки ключ, — забыла отдать.

— Но все равно за то время, что ты жила, надо заплатить. Я бы с удовольствием изыскал какую-нибудь возможность не беспокоить тебя по этому поводу, но… — замялся Арсений.

— Я все понимаю, но… — она с заискивающей беспомощностью улыбнулась, — у меня сейчас совершенно нет свободных денег. Вот если бы ты уплатил, а я бы тебе постепенно вернула.

— Зоя, — посмотрел на нее поверх очков Строгулин. — Если бы мы вели речь о сумме, а то о копейках. Сколько там набежало?.. Дай вспомнить! Что-то около пятисот долларов. Что о них говорить? Не заставляй меня думать, что ты патологически жадна.

За Строгулиным подъехала машина.

— А ты? — обратился он к Свергиной.

— А я?.. Мне недалеко тут… я…

— На метро, да? — насмешливо проговорил Арсений.

— Да! — выпалила Зоя и торопливо застучала каблуками по ступеням.

Строгулин схватил ее за локоть.

— Постой! Я тебя подвезу!

— Нет, не надо! — воспротивилась Зоя.

Но Арсений силой потянул ее к машине и, втолкнув на заднее сиденье, сел рядом.

— Куда? — повернулся шофер.

— Куда? — переспросил упорно молчавшую Зою Строгулин.

Она назвала адрес студии, которую ей предоставила Ильховская.

Арсений откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

— Устал, — проговорил он и погрузился в дремоту.

Зоя тоже прикрыла глаза.

Вдруг раздался надсадный смешок. Зоя повернула голову и поразилась выражению лица Строгулина. В отсвете фонарей оно показалось ей жутким, как у оперного злодея. Он же, захваченный своими размышлениями, не обращал на спутницу внимания.

— Вот это да! Удружила! А, стерва! Не верю, что не думала о подобном варианте. Наоборот, рассчитывала на него! Теперь все ясно. Надо либо скрыться в неизвестном направлении на полгода, либо отказаться от своей доли наследства.

— Что ты там таким зловещим голосом бубнишь? — обратилась к нему Зоя.

Он взглянул на нее и расхохотался. Машина остановилась. Строгулин, думая, что они подъехали к дому Свергиной, вышел вместе с ней.

— Я поднимусь к тебе. Кофе выпью.

Но Зоя не двигалась с места.

— Ты что, против, чтобы я зашел? — удивился Арсений, памятуя о совместно проведенных ночах в замке.

— Нет, но…

— Ничего не понимаю. Куда это мы приехали? Это ведь дом, в котором у Лорки две квартиры.

— Да. Одну она сдавала мне.

— Но ты же отсюда съехала!

— Да…

— Так какого черта?!..

— Прости, но у меня дома, где я теперь живу, такой бардак, что…

— Тебя не поймешь, — с досадой пробормотал Арсений. — Короче, ключи у меня. Но надо купить кофе.

Строгулин направился в магазин через дорогу. Зоя неуверенным шагом пошла за ним. Он купил кофе, печенье, еще какие-то сладости и фрукты. Затем они поднялись в студию.

Зоя стала накрывать на столик перед диваном, на котором без пиджака и галстука с расстегнутым воротом рубашки полулежал Арсений.

— Что? — взяв чашку, спросил он у Зои. — До тебя до сих пор не дошло, какое наследство оставила нам наша обожаемая подруга?

— Как не дошло? Не успела прилететь из Франции, получила повестку. Опять по новой пришлось рассказывать весь этот ужас.

— Ой, да ладно! Французы сделали заключение, что смерть наступила в результате разрыва сердца, наши копаться не станут. И никто тебя больше дергать не будет. Сама виновата, зачем пошла в милицию? Нам всем тоже звонили, повестки присылали… Но Шуркин все уладил. Кстати, с тебя причитается за закрытие дела. Мы с Геленкой за тебя уплатили. Но я не об этом.

— А о чем же? — садясь на пуф, спросила Зоя.

— Вспомни хорошенько приписку в завещании. «В случае смерти кого-либо из моих наследников его доля перераспределяется между всеми остальными», — произнес он по памяти.

— Ну и что?

— А то, что в течение полугода каждый из нас будет жить под дамокловым мечом. Где гарантии, что кому-то не взбредет в голову отделаться от сонаследников и самому все заграбастать?

Зоя машинально сделала несколько глотков из чашки, потом поставила ее на блюдце, которое держала на коленях. Так она просидела несколько секунд.

— Все равно не возьму в толк, что ты имеешь в виду?

— Господи, ты с луны, что ли, свалилась? Лунная дева! Да убить нас могут в любой момент!

— Кто?

— Да кто угодно! Четыре человека, четыре чужих души в потемках. Ты, кстати, пятая.

Зоя нахмурилась, заставляя себя собраться с мыслями.

— Нет. Это невозможно. Никто из них не пойдет на это.

— Вот-вот! Все так думают, вернее, хотят думать. Но в душе все равно не уверены. А вдруг кому-то жутко захочется разбогатеть?

— Но ведь милиция…

— Э… — протянул Арсений. — Куда хватила! А скорее всего так будет: начнут друг друга уничтожать. Вот завтра кто-нибудь Женьку Чегодаева прихлопнет, и первым делом следственные органы начнут разрабатывать версию, связанную с его профессиональной деятельностью. Его, кстати, удобнее всего убить. Мотивов хоть отбавляй. Геленку тоже. Она многим насолила. Убийство Витки можно свалить на ее мужа или на любовницу мужа, метившую на ее место. Меня можно ликвидировать, прикрывшись коммерческими разборками. Павла… Вот под Павла и тебя трудно будет подвести мотив, но при желании можно.

— Что же тогда делать? — поинтересовалась Зоя, хотя по ее глазам было видно, что она не верит во все эти ужасы.

— А только две возможности остаться целым: либо скрыться, но так, чтобы ни одна сволочь не прознала, либо самое простое — отказаться от своей доли наследства.

— Отказаться, конечно, можно, но…

— Глупо! Наследствами не разбрасываются. Значит, надо умудриться выжить в очень непростой ситуации. Обвести вокруг пальца и живых друзей, и мертвую подругу, устроившую себе посмертное развлечение.

Зоя присела на диван к Арсению и запустила руку в его волосы.

— Ты устал. Много выпил. Поэтому тебе в голову лезут чудовищные мысли, — прошептала она, наклонившись к нему. — Лора поступила как настоящий друг, а твое извращенное мышление все представило в ложном свете.

Арсений расстегнул пуговицы на ее блузке.

— Лунная ты дева! Ну ничего, завтра я тебе еще раз все растолкую.

ГЛАВА 8

В день похорон Павлу с утра было необходимо заехать в музей, решить некоторые вопросы, связанные с ремонтом. Заметив в окне прораба, Павел направился в дом. Он поднялся на крыльцо, но замешкался, глянув в сторону клумбы: «Не попортили бы…» Завершить фразу он не успел, прямо перед ним упал кирпич. Он упал точно на то место, где должен был находиться Мельгунов, не задержись он на секунду. Павел вздрогнул и оторопел. Затем сбежал с крыльца. Задрал голову и закричал срывающимся голосом:

— Кто бросил кирпич?!

Рабочие, находившиеся на крыше, не обратили внимания на его вопль. Они стучали, пилили.

Павел обежал дом и, наткнувшись на приставную лестницу, взобрался на крышу.

— Я вас спрашиваю, кто уронил кирпич?! — крикнул он рабочим.

— Какой кирпич? — удивился один из них. — У нас нет кирпичей.

— Но ведь он только что упал, прямо передо мной, когда я собирался войти в дом! — захлебывался от волнения Мельгунов.

Рабочие расхохотались.

— Велика важность, если во время ремонта упадет кирпич. Каску надо надевать, — посоветовали они.

Павел пристально взглянул в лицо каждому из пятерых рабочих.

— А постороннего вы не заметили? Кто-то же мог сюда подняться?

— Да кто сюда полезет? Только по делу…

Павел плюнул и спустился вниз. Зашел в строительный вагончик, взял каску и пакет. Вернулся к крыльцу. Кирпич красный и крепкий, уголочек даже не откололся, лежал на месте. Павел поднял его, положил в пакет и, войдя в дом, устроил разнос прорабу, который в толк не мог взять, каким образом с крыши упал кирпич, если там, кроме жести, досок и инструментов, ничего нет.

— Я разберусь! — пообещал он. — Слава богу, что… — он смотрел на Мельгунова, натянуто улыбаясь, — что все обошлось.

Павел поднялся в мезонин, где находился его кабинет, маленький, но удобный. После реконструкции этой комнате будет возвращено ее первоначальное предназначение — комнаты прислуги. А кабинет директора перенесут во флигель.